- Не расстраивайтесь, Анхелика, - сверху вниз говорил Чезаре, глядя на нее с нескрываемой радостью, - если вы желаете помочь нашему общему другу Валенсио, - имя было произнесено, и отсчет начался, - и помочь ему избежать позорной смерти где-нибудь в центре Сахары в компании с грифами, бетонными плитами и серебряными цепями, у вас есть возможность.

Она посмотрела на него. «Что я должна делать?».

- Все просто. Сделайте это вместо него. Иерарх доверяет вам, и все знают это…

«Опять это «все знают».

- …И вам не составит труда продумать план, в котором вы остаетесь с ним наедине в достаточном отдалении от соглядатаев. Вас даже никто не обвинит – обеспечение алиби я готов взять на себя. И наш друг Валенсио останется чист и ни о чем не узнает.

«А тебе это зачем?». Вместо ответа Чезаре усмехнулся. Поднял ее с пола. Поцеловал ее безвольную руку, вздохнул – и уже искренне, - печально улыбнулся.

- Вы можете меня ненавидеть, Анхелика, презирать, игнорировать, но вам придется выслушать и принять все сказанное. Я достаточно провел времени в одиночестве. Я хочу основать свой Дом. Хочу Семью. Я хочу стать иерархом. Взять под крыло несколько слабых вымирающих Домов, организовать несколько вылазок к соседям – и заставить Исток несколько всполошиться. Разве это плохо?

Он сел в кресло у окна, рядом с выходом на балкон, и закинул ногу на ногу, сцепил руки на коленях.

- Но Семей много, и все они одинаковы, как куриные яйца. Высокомерные, косные, одинаково отупевшие. Так или иначе, одни притворяются, другие нет. Но они одинаковы – и вы ни в одну Семью не входите. В такую Семью – нет. А в мою вы войдете, Анхелика.

Он легко выпорхнул из кресла, бесшумно подлетел к ней, улыбнулся.

- Я лишен предрассудков, - его голос снижался до шепота, - и могу вам сказать, что никогда не встречал никого, кто столь бы ответственно подходил к… да ко всему вы подходите ответственно. И я считаю, что вы имеете право на нечто большее, чем пустой титул. Я предлагаю вам не служение. Я предлагаю вам разделить со мной Семью.

Минуту или даже две Ангелина пыталась выдавить хоть звук.

- Что? – поперхнулась она, закашлялась, засмеялась, глотая слезы ужаса и отвращения, - вы – что?

- Могу встать на колено и извлечь кольцо с бриллиантом. Вы предпочитаете такой сценарий? Мне он показался несколько пошлым. Но, если вы настаиваете…

Он потянулся к карману пиджака, и Ангелина схватилась за его руку. Ледяную и твердую.

- Вы хотите возглавить Семью? Думаете, что полукровок остальные вурдалаки из чистокровных, - она не запнулась на этой формулировке, - примут с распростертыми объятиями? Что нас начнут ценить, любить? Меня не спасает мой титул. Вы думаете, к другим будут дружелюбнее?

Чезаре выслушал с непроницаемым видом ее спутанные высказывания.

- Поверьте, Анхелика. Я умею быть убедительным, если хочу. Подумайте, какой процент Ночного Народа перейдет на мою сторону, не разбирая, просто ради своих жен, мужей, детей, внуков. И сколько их в относительном и абсолютном значении. Им есть за что бороться, за что-то дороже обычной двуногой добычи.

Он был прав. Ангелина не умела врать себе.

- В любом случае, - подытожил Чезаре, поправляя пиджак, и с довольным видом созерцая растерянную девушку, - судьбу Богуслава никакой из предложенных мной сценариев не меняет. Ваш иерарх умрет в каждом варианте развязки, Анхелика. Если вы откажетесь помочь мне с осуществлением моего плана, это сделает Валенсио. За вашу жизнь он не пожалеет своей. И я избавлюсь… и от иерарха, и от соперника.

Он вновь взял ее за руку, но уже не целовал – лишь приподнял чуть.

«А если я пойду к Его Могуществу, чтобы убить – и расскажу? Или изыщу способ убить себя? Что тогда, долбанный ты скот?».

- Тогда Валенсио тем более встанет на мою сторону. Прибежит, брызгая слюной и умоляя дать ему шанс поквитаться с Богуславом. Впрочем, у него и сейчас есть причина, не так ли? – он многозначительно пробежал пальцами по двум крошечным шрамам – на левом плече, на правом, - а сил у Валенсио, поверьте мне, хватит. С моей поддержкой он разгромит Гнездо вашего патрона за считанные минуты. Так близко к Богуславу за пятьсот лет никто не подбирался.

- Будь ты проклят, - подавилась Ангелина, даже не чувствуя слез, льющихся по лицу, - гореть тебе в Аду.

Что еще могла она сказать?

Чезаре с жалостью провел рукой по ее лицу, отняв ладонь, облизал ее – розовые слезы полукровки заставили его зажмуриться на мгновение от удовольствия – и сделал шаг назад.

- Я всё сказал, вы всё услышали. Не то, чтобы я спешил, но и оттягивать исполнение планов не намерен. Потому, Анхелика, потрудитесь в ближайшие трое суток, - он сверился с видом растущей луны на небе, удовлетворенно кивнул, - сообщить мне ваше решение. Обдумайте его, не торопясь. Не отказывайте себе в удовольствии воспользоваться всеми удобствами моего скромного Логова. После мы вновь встретимся…

Чезаре сделал несколько шагов к Ангелине, она отступала назад в странном избегающем танце. Но он не стал загонять ее в угол, хотя несомненно был способен на это. Лишь насмешливо улыбнулся, извлек что-то из внутреннего кармана пиджака, поставил на стол, и, издевательски кивнув – как бы кланяясь – растворился во тьме. Где-то негромко хлопнула тяжелая дверь.

Наступила тишина.

…

Оставшись одна, Ангелина включила электрический свет во всех предоставленных комнатах, опустила оконные панели, и буквально рухнула в кровать – не раздеваясь и не особо заботясь о том, что ее ждет после пробуждения.

В ситуациях крайнего стресса многим свойственно страдать от повышенного давления, кто-то начинает ругаться бранными словами, а Ангелина просто ложилась спать – и готова была спать до тех пор, пока ситуация сама собой не разрешится.

Правда, в этот раз подобная тактика не помогла. Поэтому, проснувшись, она постаралась разложить мечущиеся мысли по степени важности, и заставить себя как-то принять осмысленное решение.

«Что ни выбери – беда».

Будь на ее месте Раяна или Марина, или большинство других самок Ночи, решение было бы принято быстро. Моложавый, изысканных манер красавец предлагает головокружительную сделку! На другой же чаше весов – подчиненное положение помощницы у сварливого старика.

Но Ангелина слишком хорошо понимала, что лишь ее подчиненное преданное положение у этого самого «старика» и привело Чезаре к мысли использовать ее в борьбе. Кому интересно будет, если Богуслава Бескидского, одного из старейших иерархов Истока, прикончит соперник из молодого поколения? Или даже одна из внедренных любовниц?

Она вдруг поспешно открыла бархатную коробочку, словно надеясь отыскать недостающий элемент головоломки. Там, вопреки словам Чезаре о «кольце», оказались изумрудные сережки: два грушевидных изумруда были утоплены в мелких бриллиантах россыпью, и обрамлены розовым жемчугом. Крупные. Красивые. Немыслимо дорогие. Ангелина не удержалась от презрительной усмешки, возвращая серьги на место.

Чезаре построил хитроумный план, в результате которого он возвышался над незадачливыми вампирами многих Семей, он, одиночка – мог после смерти Богуслава претендовать на часть его земель или имущества. Правда, в том лишь случае, если фигура Ангелины разыграет партию до конца. Другой полукровки, наделенной титулом, среди подчиненных не сыскать.

Девушка без энтузиазма покосилась на камеры слежения под потолком. Она не сомневалась, что, сделай она попытку к самоубийству, ее мгновенно остановят. Да и единственным способом остановить Чезаре было теперь двойное самоубийство: Ангелины и Валенсио. Она зарычала, не сдержавшись, да так протяжно, что верхняя губа слегка онемела от вибрации.

Богуслав просил найти слабое место – и им оказались двое его слуг.