К тому времени людей там уже должно было быть меньше. Мало ли до чего у них может дойти. Мертвым-то уже вреда не будет, а вот живых могло и зацепить. Если, конечно, среди живых не было таких же, как и Алевтина Михайловна, что во многом осложнило бы задачу для Миры, тихо надеявшуюся уладить все миром.

– Я поеду с тобой, – твердо заявила Люся. Маркиза на ее руках мяукнула, выражая протест.

– Люся, это морг. Тебе же там страшно будет, – возразила Мира.

– Я надену наушники, и включу музыку погромче.

– А глаза ты тоже закроешь? И дышать не будешь?

– Я тебя одну не пущу! – отрезала подруга, решительно выпятив пухлые губы и воинственно сложив руки на груди.

Мира, покачав головой, смиренно вздохнула. "В бой рвется, а дальше входной двери все равно не пойдет" подумала она.

Морг городской клинической больницы №1 им. Пирогова располагался в корпусе № 17 и, прежде чем подруги его нашли, им пришлось немного побродить среди посеревших в преддверии надвигающегося осеннего дождя зданий.

Браслеты стражей на руках Миры упорно молчали, и по спине пробегал волнительный холодок. Оставив Люсю, труханувшую в последний момент, как и предвидела Мира, ожидать на улице, без пятнадцати минут семь она вошла в морг.

Потрескавшийся кафель, слабо отдающий хлором, издавал неприятный скрежет при соприкосновении с песком и кусочками щебня, налипшего на подошву ее ботинок. Остановившись возле закрытой двери, из-под которой проглядывала полоска света, Мира поправила рукава куртки и, сделав глубокий вдох, громко постучала.

– Войдите, – раздалось из-за двери, и она вошла.

В комнате за столом сидела Алевтина Михайловна. Рядом со стопкой папок лежала косметичка, в которую она складывала зеркало и помаду клубничного оттенка, которой были накрашены ее губы.

– Суворова, это вы? – криво усмехнулась она, поправляя выкрашенные в платиновый блонд волосы, от которых тут же полилась волна слишком сладкого парфюма. – Не спешили вы, однако, – заметила она, глянув на часы, висевшие на стене слева от стола. – Выполнили задание?

Прислушавшись к браслетам, по-прежнему упорно молчавшим, Мира оценивающе посмотрела на преподавательницу.

"Ведьма она или нет, в первую очередь она самая обычная баба, чей комплекс неполноценности подпитывают молодые студентки и, которую хлебом не корми, а дай притеснить их, чтобы хоть как-то легче стало" подумала она.

– Как вижу, нет, – заключила преподавательница, не дожидаясь ответа. – Я другого и не ожидала. Многие девочки из провинций, насмотревшись сериалов, приезжали сюда в уверенности, что все будет легко и просто, но, увы, это не так.

Как бы там не было, продолжала размышлять Мира, если Алевтина Михайловна и правда была виновна в том, что ей шила Люся, то связываться с Мирой ей было крайне не выгодно, ведь в случае нападения ей придется защищаться, и применить для этого оружие, о чем узнает командир стражей, потенциальное вмешательство которого было не выгодно им обеим. И вот эту самую мысль Мира и собиралась донести своей преподавательнице.

– Послушайте, Алевтина Михайловна, – как можно мягче начала Мира, неосознанно запустив руку в волосы.

И тут произошло сразу две вещи, которые она ожидала меньше всего: во-первых, молния на рукаве куртки разошлась, представив на обозрение блестящий бронзовый браслет стражей; во-вторых, уважаемая Алевтина Михайловна, прямо чудовищно изменившись в лице, с диким воплем прыгнула на стол.

– Страж! – завопила она, брызгая слюной из беззубого рта.

Мира в высшей степени изумления вытаращила глаза, инстинктивно сделав шаг назад.

– Я не…

Она хотела сказать, что она не страж, но браслеты, молниеносно вскипевшие на ее руках, поспешно выдали ей оружие, убеждая в обратном.

Издав невнятный вопль, куда более дикий, чем первый, Алевтина Михайловна прыгнула на Миру, не успевшую перегруппироваться и под весом преподавательницы рухнувшую на пол.

С виду худая и даже хрупкая, она оказалась очень тяжелой, а руки с грязными, длинными когтями, мертвой хваткой сжимали горло Миры.

– Страж! – довольно шипела ведьма, и бородавка на ее носу тряслась в такт дергавшейся Миры. – Мертвый страж!

Глаза уже буквально лезли из орбит и, выпустив из рук мечи, Мира одной рукой вцепилась в руки ведьмы, пытаясь их разжать, а второй потянулась к ее волосам в надежде, что это парик, но это был не он, и дерганье за волосы совершенно не помогло.

– А ну слезь с нее, ты, сука!

Люся вломилась в комнату с огнетушителем в руках, и с таким воинственным кличем, который Мира никогда не слышала, пустила его в ход.

Порошок под давлением вырвался из распылителя. Ведьма разжала когтистые руки и испуганно закрыла морщинистое лицо. Мира ударила ее кулаком и сбросила с себя.

Поднявшись на ноги и подобрав с пола сумку, Мира взялась за горло и пробежала глазами комнату. Огнетушитель, который Люся все еще держала в руках, не мог причинить ведьме вреда, но, тем не менее, из поля зрения она пропала.

– Где она? – шепотом спросила Люся, и, словно в ответ на ее вопрос, над их головами раздался леденящий скрежет когтей, царапающих стекло лампы, на которой висела ведьма.

Оголенные провода ее искрили, и свет, идущий от нее, становился тусклым. Ведьма нехорошо улыбнулась беззубым ртом, и подруги под ее пристальным взглядом глаз, затянутых катарактой, попятились.

Провода судорожно заискрили, испуская последний вдох, и комната погрузилась во мрак, разгоняемый лишь размытым пятном света, идущего из коридора, к которому и пятились подруги.

– Бу! – каркнула ведьма, спрыгнув на пол за их спинами.

Люся истошно завизжала, чуть не выронив спасительный огнетушитель. Мира, крепко сжав рукоять меча, послушно опустившегося ей в ладонь, резко развернулась и нанесла удар.

Лезвие со свистом рассекло воздух, но ведьму, ловко отпрыгнувшую в сторону, даже не зацепило. Тогда Мира и поняла, что мечом, или даже двумя мечами, она махать может до потери пульса, но лучше было делать ноги, что постыдным в сложившейся ситуации с ее точки зрения вовсе не было.

– Бежим!

Схватив Люсю за руку, она кинулась в коридор. Стена в том месте, где находилась дверь, с грохотом вылетела, осыпая бегущих пылью и кусками штукатурки, и ведьма, дико хохотавшая, вылетела за ними.

Мира на бегу толкнула Люсю в комнату, дверь которой была открыта, и, бросив сумку, начала разворачиваться, чувствуя жар браслетов и холод рукоятей мечей, но ведьма оказалась быстрее и проворнее. Налетев на Миру сверху, она вцепилась ей в куртку, и, протащив через весь коридор, с силой кинула в дверь.

Проехав вместе с щепками и осколками по полу, Мира ударилась об стол. В нос ударил запах формальдегида и метанола. Наверное, это была комната для аутопсии.

Она попыталась подняться, но ведьма, снова оказавшаяся на ней, уже сжимала свои пальцы на ее горле.

– Попалась! – прокаркала она, улыбаясь беззубым ртом. – Я знаю, кто ты. Ты та белобрысая сучка, которая сбежала из Осени.

– Отвали… – прохрипела Мира, пытаясь дотянуться до большого осколка стекла. Грудь разрывало от нехватки кислорода.

– Мира, я иду! – раздался голос Люси, снова спешившей подруге на помощь. Огнетушитель был пуст, но она не растерялась и, схватив его за распылитель, с размаха врезала ведьме по спине.

Вес ведьмы немного сместился, а руки, сдавливающие горло Миры, чуточку ослабли. Дотянувшись, наконец, до осколка, она всадила его ей в плечо, и Люся, еще одним невероятным ударом огнетушителя, скинула ее на пол.

Взбесившаяся от боли ведьма, истошно завизжала. Мира обнажила мечи. Из-за ее спины воинственно выглядывала Люся, крепко сжимая огнетушитель.

Звонкий свист, сопровождаемый металлическим бликом, рассек воздух, и голова ведьмы, слетев с плеч, покатилась по полу, оставляя за собой след из густой зеленой жижи, тошнотворно отдающий тухлыми яйцами.

– Здравствуй, ланфрен-ланфра, – произнес знакомый голос.

Серый страж, опираясь на меч и свою самую обаятельную улыбку, предстал перед ними. На фоне разбитого им окна, сквозь которое дул ветер, развевая его пальто, он выглядел более чем эффектно.