У Арагорна отлегло от сердца, но он громко возмутился:

— Двое на одного! Нечестно!

Он выпустил пленника. Тот засмеялся:

— Так в одиночку-то с тобой не справиться, братец.

Гибким движением эльф вскочил на ноги, откинул капюшон. Конечно, это был Элладан. А самого Арагорна поймал Элрохир.

Элрохир убрал кинжал. Элладан протянул Арагорну руку, помогая встать.

— Ну и шуточки у вас, братцы, — проворчал Арагорн, отряхиваясь от пыли. — И это вместо «здравствуй»! А если бы я со страху пришиб Элладана?

— На то и щука в омуте, чтобы карась не дремал, — подмигнул Элрохир. — Так у людей говорят? Ну, а я проследил, чтобы карась щуку не съел.

Братья рассмеялись. Темноволосые, сероглазые, с одинаковым разлетом бровей и ямочкой на подбородке, они были похожи как две капли воды — для постороннего взгляда. Но Арагорн с детства различал их не по чертам, а по выражению лиц и повадкам. Элладан был серьезнее; между бровей у него наметилась отцовская морщинка. А насмешник Элрохир на все и на всех смотрел с веселым прищуром, не исчезавшим даже посреди жестокой сечи.

Вот и сейчас первым отсмеялся и обнял Арагорна Элладан:

— Здравствуй, братец. Слов нет, как мы рады видеть тебя целым-невредимым и все таким же ловким. Ты от отца?

Арагорн кивнул. Элрохир в свою очередь стиснул Арагорна в объятьях и спросил живо:

— О чем беседовали? Мы заглянули было, да он нас выгнал… На нем лица нет!

— Даже нам не удавалось так его огорчить, — хмыкнул Элладан и добавил, помрачнев: — Таким мы видели его, только когда ушла мать… Это из-за твоих вестей?

Арагорн снова кивнул. Братья Арвен ничего не знают. Будет ли для них весть об обете меньшим ударом, чем для Элронда?

— На нас движется орда гоблинов? — поднял брови Элрохир. — Нет, этим отца не напугаешь. Постой-ка! Ты, говорят, был в Лориэне? Арвен! Что с ней случилось?!

— Она жива и здорова, — торопливо ответил Арагорн. — Но… я должен сказать вам…

— Постой, — перебил Элладан. — Вести твои, похоже, серьезны. Не дело обсуждать их на одной ноге — как бы не свалиться. Пойдем, у нас поговорим.

Через боковую дверь они покинули зал и прошли во флигель братьев.

Флигель больше напоминал оружейную, чем жилой дом. В прихожей у самой двери выстроились алебарды, на стенах друг против друга красовались тщательно начищенные доспехи. В общей комнате на стенах висело оружие всех мастей и размеров: эльфийские кинжалы и мечи, человеческие ножи и двуручники, гномьи топоры и топорики, луки и самострелы. В углу грудой было свалено орочье железо: тяжелые колуны, кривые тесаки, кистени, булавы, шестоперы, арбалеты…

Проследив взгляд Арагорна, Элрохир пояснил:

— Надо же нам знать, как против этого хлама управляться. Вот и потешаемся друг с другом… иногда.

Арагорн хмыкнул. Он не раз видел «потешные» поединки Элладана и Элрохира, в которых любой другой запросто лишился бы рук, ног, а то и головы. И сейчас не успел явиться, как братья и его вовлекли в свою «потеху»!

Элладан снял с одного стула кольчугу, с другого — связку стрел. Подвинул стулья к столу, накрытому для легкой трапезы: сыр, хлеб, копченое мясо, зелень, мед и орехи, плошка с земляникой и ваза с ранними яблоками — кислые и твердые, они пользовались особенной любовью братьев. Элрохир принес третий стул, водрузил на стол бутыль вина и три кубка.

Все уселись.

Как водится, первым делом Элладан разлил вино. Пригубили за встречу, закусили… Едва прожевав, Элрохир потребовал:

— Теперь рассказывай, братец, что у тебя за вести.

Арагорн медленно выдохнул и глубоко вдохнул. Он волновался больше, чем когда говорил с Элрондом — к недовольству Владыки он был готов заранее, а как примут новость братья, угадать не мог.

— Леди Галадриэль пригласила меня в Лориэн, — начал он. — Там я встретился с Арвен. Мы сказали друг другу… — он снова перевел дух. — Я давно люблю ее. Оказалось, и она меня любит. В день Солнцеворота на Холме Амрота мы принесли друг другу обет, призвав в свидетели Эру Вседержителя, Манвэ и Элберет.

Братья таращились на него во все глаза. Элладан первым отвел взгляд:

— Да-а… Леди Галадриэль — мастерица устраивать встречи.

— Я не знал… не знал, что Арвен в Лориэне, — пробормотал Арагорн.

— А знал — не пошел бы? — хмыкнул Элрохир. — Позволь не поверить тебе, братец. Ты весь светишься от одного звука ее имени… и так с самой первой встречи. Я на твоем месте не удержался бы.

— Да и Арвен бы тебе не простила, — добавил Элладан.

Арагорн почувствовал, как лицо заливает горячий румянец. Не думал он, что братья, по видимости с головой поглощенные ратными делами, столь наблюдательны! Ведь они ни словом, ни жестом не показывали, что знают об их с Арвен чувствах.

Элладан продолжал, задумчиво глядя на свой кубок с вином:

— Есть вещи, подобные потоку в горах: он стремится от вершины к подножью неудержимо, пробивая русло даже сквозь скалы. Его может задержать обвал, он может разлиться озером… но рано или поздно найдет путь от истока к устью. Твоя любовь, Арагорн, того же рода. Нравится нам это или нет, препятствовать ей нет смысла.

— Да и незачем, — весело подхватил Элрохир. — Тому, кто попробует, не поздоровится. Не хотел бы я встать у сестрички на пути!

Элладан слабо улыбнулся:

— Да, сестричка у нас — кремень. Если что решила, лучше ей не перечить.

Арагорн вновь подивился, как хорошо братьям известен характер Арвен. Сам он лишь недавно понял, какой твердостью и силой духа обладает его нежная, кроткая возлюбленная. А впрочем, чему удивляться? Элладан и Элрохир знают Арвен с рождения.

— Если бы еще она всегда правильно решала, — засмеялся Элрохир и тут же взглянул в глаза Арагорну серьезно и остро, совсем как отец. — Скажи, Арагорн, это ее решение — правильное?

— Мы любим друг друга. Другого решения для нас нет.

— Ну и вопрос, — заметил Элладан со вздохом. — Что считать правильным? Любящие принесли обет. Это правильно и хорошо. Но — не обижайся, Арагорн, — ты человек, и ты не вечен. Когда ты умрешь, что будет с Арвен?

Арагорн опустил глаза. Этого-то вопроса он и боялся. Элронд не задал его, зная ответ. Братья же хотели, чтобы определенность была высказана вслух.

— Арвен сказала, что примет людскую участь, — произнес он, стараясь говорить твердо и спокойно, и поднял взгляд на Элладана.

Тот совсем помрачнел — нахмурился, крепко сжал губы, как будто сдерживал рвущиеся наружу слова. А Элрохир заявил:

— Так и знал! Сестричка на полпути не останавливается, всегда идет до конца.

— Вот именно — до конца. До своего. — Схватив кубок, Элладан сделал несколько жадных, длинных глотков. — Как мы без нее будем?

Элрохир похлопал его по плечу:

— Не горюй прежде срока. По нынешним временам неизвестно, кто кого переживет. Может, мы первыми угодим в чертоги Мандоса. А оттуда, говорят, все видится в ином свете. Глядишь, еще позавидуем людской участи. Людям-то после смерти не грозит заточение!

— Как ты утешаешь, так лучше б молчал, — пробормотал Элладан, но кубок поднял с повеселевшим лицом: — Выпьем за то, чтобы правильное решение принесло всем нам больше радости, чем горя.

— И чтобы Арвен никогда не пожалела, что променяла всех нас на тебя одного, — подмигнул Арагорну Элрохир.

За это стоило выпить до дна!

Легкое, ароматное, с едва уловимым привкусом земляники вино зашумело в голове — и тут же шум схлынул, оставив приятную легкость. Напряжение покинуло Арагорна. Братья тоже расслабились, уселись вольнее и больше не задавали вопросов об участи сестры. Элрохир потребовал от Арагорна рассказа о юге. Тот поведал сначала о победе над пиратами, осадившими южные гавани Гондора, потом — об упорной борьбе за Итилиэн. О вылазке в Мордор и о царящей там Тьме сейчас вспоминать не хотелось, тем более что об этом еще придется говорить с Элрондом.

Арагорн сам спросил о делах Ривенделла.

— Так-то дела неплохи, — ответил Элладан. — Тут внутри тихо. Но снаружи… Куда ни двинься, наткнешься то на орков, то на пещерных гоблинов. Бывает, и тролля встретишь.