========== 1. Дом ==========

Долина открылась внезапно.

Арагорн всякий раз удивлялся этому. Скальный лабиринт казался бесконечным: шершавые, источенные водой отвесные утесы, узкие проходы, россыпи каменных обломков под ногами… Но за очередным поворотом стены вдруг раздвигались, — и путник оказывался на крутом широком склоне.

По склону вилась тропа, доступная и взгляду, и стреле из схронов, устроенных в ближних расщелинах. Арагорну самому доводилось сиживать в них, и потому, прежде чем ступить на тропу, он трижды свистнул соколом. Предосторожность могла быть напрасной — его здесь знали. А могла быть и не напрасной — узнали ли?

Он услышал ответный трехкратный, отразившийся эхом ликующий птичий крик, и шагнул вперед.

Ноги сами несли его вниз, навстречу теплому, влажному, напоенному запахами листвы и хвои ветерку и шуму бурливой речки, навстречу дружеским приветствиям, ласковым материнским объятиям, радости… только ли радости?

Арагорн замедлил шаг. Вряд ли его весть обрадует Владыку Элронда. Всю дорогу от Лориэна он прикидывал, как помягче сообщить ее. Так ничего и не придумал. Оставалось надеяться, что нужные слова найдутся сами собой, и что гнев Владыки на самоуправство приемного сына не помешает ему обсудить дела войны и дать совет, как людям противостоять растущей мощи Мордора. Ведь Арагорн шел в Ривенделл как раз за таким советом.

Он тряхнул головой, отгоняя опасения. Элронд не откажет в помощи. Быть может, он и вовсе не разгневается — если Арагорн напомнит ему: все, что ни делается — к лучшему…

И он ускорил шаг, а потом побежал вниз по тропе.

Не прошло и получаса, как он достиг долины. Тропа стала пологой, гладко вымощенной дорожкой, и вскоре путник шагнул под свод обвитой плющом каменной арки, обозначавшей начало поселения.

В тени арки возник эльф в пятнистой серовато-зеленой одежде разведчиков. Арагорн подобрался и едва не схватился за меч, но эльф широко улыбнулся, откинул капюшон, обнажив светловолосую голову, протянул навстречу руки. Это был Виньясур, один из воинов Ривенделла, давнишний товарищ и по веселым пирушкам, и по схваткам с орками.

— Привет тебе, Арагорн! Не больно-то ты торопишься, тебя уж заждались, — смеясь, Виньясур пожал ему руку.

Эльф встречал человека непринужденно, будто они расстались вчера, а не распрощались в пустошах Остранны семь лет назад. Впрочем, для эльфа незаметны и семь, и семьдесят лет…

Но кто заждался его, Арагорна? Не опередили ли его вести из Лориэна?

— И тебе привет, Виньясур, — Арагорн постарался, чтобы волнение не проникло в голос. — Ты караулил меня здесь все эти годы?

— Вот еще! Просто нынче я за привратника. А ты сам объявил о себе — твой клекот слышала вся долина. Многие обрадовались, узнав его. Особенно… — он посерьезнел, — особенно та, что живет в доме у скалы.

Матушка!

— Что она? Здорова ли?

— Вполне. С чего бы ей болеть? Но она скучает. По людскому счету, ты не появлялся давно. А сейчас и ваши все разошлись. Все снаружи, на севере, и старшие, и молодежь. Как лето, так орки совсем наглеют… Приходится их осаживать.

— Что, и здесь плохо? — вырвалось у Арагорна.

— А где еще?

— До вас не доходят вести с юга?

Виньясур пожал плечами:

— Что-то доходит. Мы редко бываем южнее Остранны, так что все больше собираем слухи из третьих уст… Но да, говорят, на юге неспокойно. Хотя, что нам юг? Ближе бед вдоволь. Один Дол-Гулдур чего стоит! Ни дать ни взять гнилая заноза. Лихолесцы оцепили его, держат крепко, не дают расползаться заразе и разбегаться оркам. Но какой ценой? Трандуил с Леголасом оттуда не вылезают, да и наши помогают частенько. И все равно — убитых каждый год не один десяток. А сил вырвать эту занозу не хватает.

— Вот и нам не хватает сил, — пробормотал Арагорн и добавил четче: — Я пришел просить совета у Владыки Элронда. Об этом… и о других делах.

— Не ты один, — хмыкнул Виньясур. — Митрандир явился дней десять назад с теми же словами. Правда, тут же исчез. Сказал, что должен навестить полуросликов, поболтать со старым приятелем.

При известии о Гэндальфе Арагорн испытал смешанные чувства. Он очень хотел повидаться со старым другом. Волшебник и мудрец, тот знал о Средиземье больше всех людских правителей и эльфийских владык вместе взятых. К его мнению и советам стоит прислушаться! Но мнение его частенько бывало столь нелицеприятно, а советы столь суровы, что исполнять их было нелегко. Что на сей раз Гэндальф скажет о делах людей — и о его, Арагорна, делах?

— Гэндальф мудр, — произнес Арагорн. — И полуросликов решил навестить не случайно. Может, хочет посоветоваться с ними?

Виньясур засмеялся, приняв слова Арагорна за шутку. Эльф не мог представить, что кто-то из полуросликов — народца трудолюбивого и жизнерадостного, но недалекого, чуждого воинских дел, — может дать полезный совет старику-магу.

За разговором они шли по дорожке, которая вскоре спустилась к бурливому, белёсому от пены потоку. Справа показалась узорчатая Привратная Беседка, в которой любили посидеть на дорожку или скоротать время, поджидая кого-нибудь. Беседка была пуста, но сердце Арагорна забилось быстрее. Он уже близко! Еще сотни три шагов, поворот — и над рекой встанет изогнутый аркой каменный мост, а за ним, на том берегу, покажутся дома людей-дунаданов. Поселение невелико, дюжины две домов; большая часть народа скитальцев скрытно живет на севере… Зато матушка ждет его здесь, в маленьком домике под скалой в конце поселка!

Но матушка не стала дожидаться его в доме, а вышла навстречу, к мосту. Они с Виньясуром заметили ее одновременно. Лицо эльфа осветилось теплой улыбкой. Издали поклонившись женщине, он сказал Арагорну:

— Позволь мне покинуть тебя, друг. Надо сообщить о твоем появлении Владыке Элронду. Он с радостью примет тебя, как только ты отдохнешь с дороги и наговоришься с матушкой.

С рукой у сердца он коротко поклонился Арагорну и легким шагом двинулся по дороге вглубь долины, к дому Элронда.

«Так ли уж рад будет Владыка?» — мелькнуло у Арагорна. Но он отбросил эту мысль и бегом кинулся через мост к хрупкой женщине в темном платье.

Подхватил ее, расцеловал в обе щеки, закружил в объятиях.

— Полно… Да полно тебе, Эстель! — проговорила она сквозь смех. — Так-то ты уважаешь мои седины. И это почтительный сын!

Арагорн выпустил матушку, опустился на колено, поцеловал ей руки:

— Прости, матушка. Я так долго был вдали от тебя… Некому было учить меня почтительности.

— Оно и видно!

Матушка Гильраэн взяла сына за подбородок, откинула ему волосы со лба, вгляделась в его лицо внимательно и серьезно. Арагорн трепетно всматривался в родные черты, с грустью замечая следы времени и долгой печали — пряди седины в густой черной косе, тени под усталыми глазами, новую морщинку между бровей, горькую складку у губ…

Нет, матушка все равно прекрасна! Прекрасней всех, кроме Арвен… Но пусть скорее улыбнется!

Она улыбнулась, и лицо ее оживилось и помолодело.

— Ты совсем вырос, сын, — ласково и чуть насмешливо сказала она. — Повзрослел. Уже поздно учить тебя — толку все равно не будет… Пойдем домой.

Они пошли через поселок.

Вопреки словам Виньясура, он не был пуст. По луговине между домами носились мелкие ребятишки. Арагорн не помнил никого из них: когда он был здесь в последний раз, самые старшие из них еще пускали пузыри в люльках. На одном крыльце молодка тетешкала младенца, на другом две старушки споро крутили веретена… Мужчин не было видно. Из-за большого дома, со старой учебной площадки, доносился стук палок, звонкие крики, да командовал неокрепший юношеский басок.

Встречные ребятишки с любопытством разглядывали Арагорна, женщины кивали ему и Гильраэн, махали руками, но никто не навязывался с приветствиями или с расспросами. В поселке знали, что после долгого похода человеку желаннее всего теплое внимание родных. А новостей и рассказов можно подождать, тем более что важные вести объявят не откладывая, а с неважными и торопиться незачем.