Я молчала, глядя на мужа во все глаза, с одной стороны шокированная, а с другой… Его слова были такими правильными, и я подумала, что, если бы была чуть более внимательной к его поведению, то обязательно поняла бы заранее всё то, о чём он сейчас твердил. Тем временем, Гарри продолжал; его голос окреп, стал увереннее, и я внезапно почувствовала себя по-настоящему любимой этим человеком, которого так долго не подпускала к себе и считала незнакомцем.

- Когда я решил, что потерял тебя, то пожалел, что не сумел тебя уберечь. Поначалу я грешным делом даже думал, что ты сама сбежала, и… если бы не Эвелин, продолжал бы так считать: я уже достаточно хорошо знал тебя, чтобы понимать, что ты бы её не оставила. И теперь каким-то чудом ты вернулась ко мне, и я хочу предупредить тебя, Хейлз: я больше тебя никуда не отпущу. Я прошу у тебя позволения начать всё сначала, хотя и понимаю, что ты меня не любишь.

Это было правдой: что бы я ни чувствовала к этому красивому мужчине, который с пылом объяснялся мне в любви, это не было взаимным чувством. Когда-то, когда я была беременна и когда наша дочь только родилась, он очень нравился мне, но сейчас внутри меня было слишком много пустоты, чтобы делать какие-то выводы о симпатиях и чём-то более серьёзном. Но я понимала: я очень хочу дать ему - нам обоим, на самом-то деле, - шанс. Хотя слышать просьбу о том, чтобы начать всё сначала, от мужчины, который был моим мужем без малого два года, от мужчины, от которого я родила ребёнка, было странно и даже как-то ненормально, я ответила:

- Да, Гарри. Мы начнём всё сначала.

Хотя я знала, что его просьба чисто формальна, как и моё согласие, и что он на самом деле не оставит мне выбора, впервые за два года я почувствовала, что мне это нравится.

Комментарий к Часть 14

Поздравляю всех своих читателей с Днём Всех Влюблённых! Желаю вам, чтобы ваши половинки любили вас так же сильно, как Гарри любит Хейли, только чтобы не совершали таких же глупостей.

Спасибо, что вы ещё здесь! А мы выходим на финишную прямую.

========== Часть 15 ==========

С того памятного дня мои дни потекли по одному и тому же сценарию, и я очень радовалась такому однообразию. Мне было нужно что-то стабильное, и я, наконец, получила это. Несмотря на протесты Гарри, я всё же заставила его возобновить ежедневные поездки на работу, заявив, что я не фарфоровая кукла, чтобы носиться со мной и бояться рядом со мною чихнуть. Я возобновляла ведение домашнего хозяйства, и готовка помогала мне отвлечься от посещающих порой мрачных мыслей. Я привыкла просыпаться до того, как встанет Гарри, чтобы успеть приготовить ему завтрак и сложить обед на работу; заботы об Эвелин и домашние обязанности отнимали почти всё свободное время, так что мне было некогда тосковать. По вечерам мы с Иви ждали Гарри на лужайке у дома; если он задерживался на работе, дочь хмурила маленькие бровки и обиженно констатировала: “Папа нет!”

Малышке уже исполнился год. Она говорила мало, чётко выговаривая лишь несколько слов, однако уже вполне самостоятельно ходила. Иногда мы с Гарри специально садились в разных углах комнаты, чтобы понаблюдать, как Эвелин, семеня пухлыми ножками, ходит от одного из нас к другому. Наш ребёнок был настоящим чудом. Она как будто специально старалась сблизить нас с мужем, капризничая, если мы были в разных комнатах, и отказываясь засыпать, если мама и папа не укладывают её вместе.

Наши с Гарри отношения тем временем перешли на новый уровень. То, что я когда-то называла ухаживанием, оказалось детским лепетом по сравнению с тем вниманием, что он уделял мне теперь. Это выражалось не только в подарках, которыми он щедро одаривал меня чуть ли не каждый день (хотя я и была той ещё жадинкой и любила материальные проявления симпатии), а скорее в том, как он тщательно окутывал меня своей заботой. Рядом с ним я чувствовала себя неузявимой и по-настоящему любимой, и теперь не понимала, как раньше не замечала его столь явного обожания. Пожалуй, в конце концов путём моего выздоровления было не время, как я думала поначалу, а именно любовь мужа. Она с каждым днём всё упорнее возвращала меня к жизни, и я начала надеяться, что однажды смогу исцелиться от своих воспоминаний полностью.

Почти каждый вечер, когда Эвелин засыпала, мы с Гарри проводили на диване в гостиной. Подолгу разговаривали, а потом он заключал меня в объятия. Я постепенно привыкала заново к тому, что близость мужского тела может быть безопасной, но не могла заставить себя зайти с мужем дальше поцелуев. Но он и не пытался сдвинуть дело с мёртвой точки, за что я была ему безмерно благодарна. Я чувствовала себя, как девчонка во время своих первых отношений с парнем, когда муж целовал меня. Его губы приятно волновали, и раз за разом я становилась всё смелее, зная, что однажды смогу достойно вознаградить супруга за его недюжинное терпение в борьбе с моими внутренними демонами.

Только один неприятный момент, за исключением моего беспокойного сна и временами накатывающей волнами апатии, тревожил меня. Когда ко мне вернулась способность рассуждать трезво, я вдруг поняла, что Хэнку ни за что не удалось провернуть это всё в одиночку. И более того, человек, помогавший ему, явно был близок к моей семье. Ведь те фотографии с моих мнимых похорон он не мог сделать самостоятельно, да и кто-то же держал его в курсе дел… Например, он не мог ниоткуда узнать о том, что тогда Кат не поверила в мою смерть и тем более, что она поссорилась по этому поводу с Фредом. Словом, я чувствовала, что эта история не закончилась с гибелью Дуайта, и это сильно волновало меня. Но Гарри, с которым я делилась своим беспокойством, утешал меня, говоря, что никому больше не позволит обидеть меня. И что, если мне будет угрожать опасность, он сделает всё, чтобы я была защищена.

Как-то незаметно наступила наша вторая с Гарри годовщина свадьбы. Празднество было бурным: отмечали не только годовщину, но и моё возвращение в мир живых. Мне было немного страшно оказаться перед всеми этими людьми, многочисленными родственниками и друзьями, но я преодолела свой страх с помощью мужа. В конце концов у меня даже получилось насладиться праздником. Хотя Глория и Ванесса, которых муж на пушечный выстрел не подпускал к больнице, когда я там лежала, мотивируя это тем, что мне сейчас будет вреден шум и гам - а после больницы я и сама никого видеть не хотела - выглядели при встрече так, как будто сейчас кинутся мне на грудь и оросят моё красивое зелёное платье слезами, муж взглянул на них так, что они хором натянули улыбки. Я махнула рукой - мне действительно было отрадно их видеть. Я даже не понимала, как на самом деле соскучилась по этой парочке. Хотя за полгода они обе как будто не сильно изменились внешне, я изъявила желание встретиться с ними в самое ближайшее время. Гарри нахмурился, сообщив, что обязательно позволит мне это “когда-нибудь потом”.

- О, Хейли, твой муж - настоящий тиран, - шутливо заявила Несси, и мы все расхохотались. Обстановка разрядилась - веселье продолжалось.

Мои родители вскоре забрали Эвелин, а отец и мать Фреда, с которыми до этого я имела удовольствие видеться лишь на собственной свадьбе, взяли Макса. Старшее поколение вместе с самым младшим решили позволить “молодёжи” хорошенько отдохнуть. Должна сказать, и мы, и наши гости возможностью этой не пренебрегли. Расходились далеко заполночь, и меня накрыло де жа вю: всё было так похоже на первую вечеринку в нашем доме, которая, кажется, прогремела так давно и закончилась зачатием Эвелин…

Проводив последнего гостя, я отправилась мыть посуду.

- Может, подождёшь до утра? - спросил Гарри, тенью следуя за мной на кухню. Я обратила внимание, что он уже успел снять галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу белоснежной рубашки. Он был так чертовски хорош, что я даже испытала гордость за то, что этот молодой привлекательный мужчина - мой муж, который любит меня и принадлежит одной мне безраздельно.