- Ты не мог бы…?
Не отвечая, Гарри скатился на пол, опираясь на руки – это действие показалось мне чересчур грациозным для обнажённого мужчины. Я сразу же села на диване, прикрывая свои голые прелести невесть откуда взявшимся пледом. Гарри смотрел на меня снизу вверх, выжидая непонятно чего, ни в коем случае не стесняясь собственной наготы.
Я старалась отвести взгляд от тела, которое действовало на меня, как криптонит на Кларка Кента. В конце концов я нашла в себе силы открыть рот.
- Гарри, - позвала я.
- А? – дыхание сидящего на полу во всей красе мужчины обожгло мне коленку.
- Мы же взрослые люди, - сказала я, - и понимаем, что произошедшее прошлой ночью было, ну… случайностью, да?
- Все три раза? – съехидничал муж, и в следующую минуту эта ехидца исчезла из его голоса, который стал вдруг бесцветным, безжизненным. – Лишь бы ты понимала это, дорогая.
Я коротко кивнула и направилась в ванную. Тело болело так, словно меня били, но боль была приятной. И вообще, положа руку на сердце, я должна была признать, что это был лучший секс в моей жизни. Несмотря на то, что ладони мужа оставили на моей груди следы пальцев, а сбоку шеи, под ухом, можно было разглядеть след от укуса – как будто Гарри пометил меня, мелькнула безумная мысль.
Почему же я тогда сказала супругу, что наша близость была случайной? Что ж, ответ пугающе прост. Несколько часов назад я испытывала такие эмоции, которые показались мне первобытными. Я чувствовала, что Гарри тогда, в наше первое утро после свадьбы, сказал правду: я действительно принадлежала ему, и в эту ночь не только юридически. Эту самую пресловутую принадлежность, которой я так боялась, я ощущала каждой клеточкой своего тела. Я не хотела принадлежать кому бы то ни было, особенно этому незнакомцу, волей судьбы ставшему моим законным супругом.
Самым большим страхом для меня оказалось то, что я понимала: ещё несколько ночей близости с Гарри, и я могу возомнить, что влюбилась в него. Видит Бог, он безумно привлекал меня, так что наш вынужденный брак казался не таким уж плохим. Моим мужем вполне мог бы быть избран человек куда менее сексуальный, чем Саутвуд. Но помимо его несомненной физической привлекательности, я ничего не знала о супруге. Да, у нас был общий любимый праздник на двоих, и мы чувствовали себя комфортно в схожей обстановке, но это было, кажется, всё. Да, и ещё мы составили неплохой тандем в том, что касалось интимной стороны нашего брака. Но было ли этого достаточно для действительно счастливого супружества? Я не была уверена в этом.
Какая-то часть меня изо всех сил сопротивлялась принятому решению держаться от Саутвуда на безопасном расстоянии. Эта часть требовала сейчас же покинуть ванную и вернуться в гостиную, чтобы снова оказаться в объятиях супруга, но я этого не сделала.
К тому же моё самолюбие было весьма уязвлено тем фактом, что Гарри даже не попытался спорить со мной. Он с лёгкостью согласился, что наш восхитительный секс был нечаянным. Возможно, он именно так и считал – и я разозлилась на себя за то, что стала очередной галочкой в послужном списке своего супруга. Но сердце отказывалось верить в то, что произошедшее несколько часов назад можно было бы признать «просто обычным, ничем не выдающимся сексом».
Скажем так, может быть, всё развернулось бы по иному сценарию, если бы в то утро я совершила попытку разрушить стену отчуждения между мужем и мной, стену, которую воздвигла своими же руками. Но у истории нет сослагательного наклонения, так что мне предстояло расхлёбывать последствия собственной гордыни, упрямства и страха.
И ещё кое-какие последствия, о которых мы с Гарри даже и не могли подумать тогда. Однако эти самые последствия не заставили себя долго ждать, грозя перевернуть мою жизнь с ног на голову. И не только мою.
Правда, я совсем не знала, как сообщить об этом мужу, панически боясь его реакции. И потом оказалось, что боялась я не напрасно.
========== Часть 8 ==========
Первые три недели ноября я старательно выкидывала из головы все подробности нашей с Саутвудом запоздалой брачной ночи. Хотя поначалу впечатления казались чересчур сильными, так что я думала, что задуманное мною никогда не удастся, я неожиданно преуспела в нарочном склерозе. Во многом это произошло благодаря Гарри, который очень редко появлялся в поле моего зрения. Мы отдалились друг от друга ещё сильнее, хотя сразу после свадьбы мне казалось, что мы не сможем быть ещё более чужими. Но теперь Саутвуд уходил из дома затемно, когда я ещё спала, а возвращался, когда я давно отчаливала в царство Гипноса. Мы виделись только по выходным, когда нам наносили визиты Фред, Катриона и некоторые другие Саутвуды вместе с моими подругами до кучи. В уик-энды, при гостях, Гарри даже не старался больше вести себя со мной соответственно моей номинальной роли в его жизни.
В первую субботу ноября я просто не могла находиться рядом с ним. Его холодность, прямо противоположная тому, как он вёл себя той памятной ночью, сводила меня с ума. Я даже не чувствовала себя обиженной, просто недоумевала, что я-то такого сделала в этой ситуации. Постепенно моя гордыня взяла верх над здравым смыслом, и я с поразительной нелогичностью всё-таки возомнила себя оскорблённой. Ну, вы понимаете – мало того, что мной воспользовались (несколько раз!) так ещё и нос теперь воротят. Я решила, что Гарри пожалеет об этом. Я не знала, как, да и толком не была уверена, о чём именно Саутвуду предстояло пожалеть, но целью задалась.
В конце концов я решила, что всё произошедшее после дня рождения моего мужа мне просто-напросто приснилось. И столь сильным было моё самоубеждение, что, когда мой цикл неожиданно нарушился, я даже не сразу поняла, в чём дело. Только через неделю после предполагаемой даты начала менструации – а до этого мой организм работал чётко, как часовой механизм, - я сообразила, что нечто пошло не так.
Утро дня Благодарения, последний четверг того ноября, началось для меня с кучи использованных тестов на беременность. Накануне я сгребла в супермаркете все возможные варианты быстрого определения того, прошла ли наша с Гарри брачная ночь бесследно. Как итог, я оказалась сидящей на белоснежном кафеле в ванной, и вокруг меня в беспорядке лежало полтора десятка использованных тестов. На некоторых просто зияли две полоски, на других были плюсики, третьи пестрели надписью «pregnant», один даже показал мне «~4 weeks». А я, растерянная, смотрела на этот беспорядок, не зная, что мне дальше делать.
Не стану скрывать, что возможность заиметь ребёнка никогда особенно не привлекала меня. Точнее, не привлекала вообще. И если уж быть совсем честной, я просто никогда не представляла себя в роли гипотетической матери. Нет, ну подумайте, какая из меня могла получиться мамаша? Я и за собственным поведением следить не успевала, а тут… такая ответственность. Не упрощал ситуацию и тот факт, что мои отношения с потенциальным отцом этого ребёнка оставляли желать лучшего. Если бы я когда-нибудь и планировала стать матерью, то сейчас время и место точно были не самыми подходящими.
Но с другой стороны, я просто не могла представить себе, что вот пойду и избавлюсь от малыша, который ещё и малышом-то не был – так, несколько стремительно делящихся клеток в моей утробе. И не то чтобы я была прямо вот противницей абортов – или их сторонницей – я вообще как-то никогда не задумывалась над этим вопросом, но сейчас-то ситуация коснулась лично меня.
В конце концов, отморозив попу о холодный кафель, я встала и приняла самое глупое из возможных решений: ничего не предпринимать. Мне почему-то показалось, что возникшая внутри меня маленькая проблемка решится сама собой. И меньше всего мне хотелось говорить Гарри о том, что наша полузабытая близость прошла вовсе не так бесследно, как нам двоим хотелось бы думать.
День Благодарения остался далеко позади, шёл обратный отсчёт ночей, оставшихся до Рождества, и чуть больше, чем за неделю до намечающегося семейного ужина в честь этого праздника, в пятницу, шестнадцатого декабря, я почувствовала себя ужасно. Живот скрутило от страшной боли, так что я еле доползла до телефона, чтобы вызвать такси до больницы. Гарри не было дома. Не знаю, почему я вызвала именно такси вместо кареты скорой помощи, но это не очень-то помешало мне быстро добраться до клиники.
