Князь Святослав уже не раз отмечал, что Курск и Трубчевск чем-то похожи друг на друга, хотя детинец и посад Трубчевска был много меньше курского. Но вот береговая крутизна мысов у Десны и Тускора, а еще бескрайность луговых просторов заречья их роднила, делала по-хожими как братьев-близнецов.

В Трубчевске, точнее, в его хорошо укрепленном детинце передох-нули. Там же решили, что Иванко Юрьевич со своими дружинниками направится к Курску, чтобы поставить в нем своего посадника, а Свято-слав продолжит движение в Вятичи.

Изяславу Давыдовичу, в отличие от его старшего более спокойного брата Владимира, не терпелось как можно быстрее покончить со Свято-славом. «Раненый зверь опаснее здравого», — повторял как заклинание брат черниговского князя. Он даже попытался подговорить некоторых старейшин в Вятской земле, случайно оказавшихся в тот злополучный день в Путивле, чтобы они, возвратясь в свою землю, обманом изловили или же убили князя Святослава. Но старейшины мудро заметили, что дело князей жить друг с другом в мире или во вражде, но не дело под-данным поднимать руку на своего властелина.

«Вдруг ты станешь нашим князем? — задал каверзный вопрос один из них. — А придет другой да пожелает, чтобы мы извели тебя. Правиль-но то будет?»

Сказал так, что даже смутил привычного к любым каверзам Изя-слава.

Так как поход на Новгород Северский не состоялся: город после ухода князя Святослава добровольно поддался под руку киевского кня-зя, испросив через своих выборных посланцев милости не подвергаться разрушению, то Изяслав Давыдович стал проситься с дружиной к Кур-ску.

— На что тебе Курск? — недоумевал Изяслав Мстиславич. — Ведь Святослав-то, по сведениям лазутчиков, не там, а под Карачевым; к то-му же решено, что в Курске будет сын мой Мстислав.

— А чтобы через него пойти к верховьям Оки, а оттуда к Карачеву, — не моргнув глазом, отозвался главный гонитель Святослава. — Так путь ближе.

— А мне кажется, что через Трубчевск путь до Карачева ближе, — усмехнулся язвительно киевский князь, однако спорить больше не стал, а дал в распоряжение Изяслава воеводу Шварна с тысячей конных рат-ников-берендеев.

Две тысячи воев выделил и брат Владимир. Так что под рукой у Изяслава Давыдовича оказалась дружина численностью более трех ты-сяч всадников. С ней он и пошел к Севску, оттуда — к Болдину. От Бол-дина повернул не к Курску, как мыслил ранее, имея виды на этот кня-жеский удельный стол, а к Карачеву. Уверенный не столько в своих си-лах, как в слабости северского князя, охранения не выставлял, тяжелое вооружение вез в обозе. В дороге его воины то и дело «согревались» захваченным у Святослава в погребах вином, а потому были навеселе и даже, несмотря на мороз, горланили песни.

Святослав же шел с осторожкой, выставляя впереди себя и позади конные разъезды. Один из таких разъездов и напал на ратников Изясла-ва, то ли умышленно отбившихся от остальной дружины в поисках при-ключений, то ли случайно заплутавших среди лесных троп и дорог, пе-ребитых снежными сугробами. В короткой сече северским ратникам удалось трех берендеев зарубить, а трех пленить и доставить Святосла-ву. Допросив их, выяснили, что Изяслав преследует северского князя лишь с тремя тысячами ратников.

— Что станем делать? — созвав совет, спросил северский князь. — Будем дальше бежать или бой дадим? Силы, почитай, у нас равные. Вон и сын мой, Олег Святославич, бежать далее не желает, в сечу рвется, — пошутил Святослав не очень-то весело. — Да и супруга о том же нудит…

— Бой — так бой! — сразу же согласился Берладник. — А то совсем замерзли, по дебрям лесным маясь. Пора и согреться. Только давай за-саду учиним, так нам легче будет справиться.

Ивана Берладника поддержали и бояре-воеводы, старшая дружина, склонившиеся к тому, что надо дать бой и сбить спесь с черниговского князя. Поддержала и младшая, изрядно продрогшая, а потому искавшая случая разогнать кровь по жилочкам.

— Считаете, что засада нужна — значит, так тому и быть, — не стал спорить с ближними Святослав. — Готовьте воинов к сече. А вот место, на мой взгляд, пригодное для этой затеи, мы только что прошли. Вон за той опушкой. Там лес стеной подступает к дороге, поэтому врагу там не развернуться, ни свернуть ни вправо, ни влево. Придется окольными путями пешцам с луками подойти к горловине опушки, чтобы не насто-рожить Изяслава заранее, и как только обоз втянется, захлопнуть ее…

— Как мышеловку! — усмехнулся князь Иван Ростиславич, не скры-вая восторга, и белое облачко пара мгновенно образовалась перед его ликом.

— Как мышеловку, — подтвердил Святослав, нервно проведя рукой по заиндевевшей бороде. — Сигнал к сражению подам же я и я же со своей конной дружиной ударю в чело Изяславовой рати. Тут уж не зе-вать…

— Мудро, мудро, — загудели одобрительно воеводы-бояре, которым план северского князя явно пришелся по душе.

— Отец! — подъехал к нему на коне княжич, которому шел уже три-надцатый год, когда дружина Святослава стала перестраиваться в бое-вые порядки. — Дозволь, буду с тобой рядом сражаться.

— Спасибо, сын! — расчувствовался князь. — Спасибо. Однако тебе предстоит иная задача: охранять княгинь и сестер своих, а еще иных женщин, которые с княгинями в обозе. Мне ведь за суматохой сечи не-когда будет о том думать. А так я, положась на тебя, зная, что они под надежной охраной, буду за них спокоен. Возьми у Петра Ильина деся-ток его ратников и приступай к выполнению своей части дела.

— Отец! — попробовал было канючить Олег, понимая, что князь, жалея и оберегая его, принял такое решение.

Княжич, как и все мужи-воины, находившиеся со Святославом, не-смотря на мороз и холод, был в воинском доспехе. Тонкая, вязанная из мелких колец кольчуга, достигавшая чуть ли не до колен княжича, уси-ленная железными пластинами на груди — зерцалом, одетая под мехо-вую шубу, надежно защищала его от вражеских стрел, ударов копий и мечей, но не от холода. Потому поверх нее в зимнее время и одевалась меховая шуба (обычно овчинная, но были также и волчьи душегреи, и собачьи, иногда даже медвежьи) которую при начале сечи надлежало сбросить с плеч, чтобы не связывала движений. Боевой конь под княжи-чем, нервно поводящий ушами и подергивающий удилами, покрыт тол-стой теплой попоной. Конь, как человек, тоже холода боится. Вот и приходилось беречь не только себя, но и коня.

— Сын! Ты воин и будущий князь, — строго заметил Святослав, — и должен знать, что приказы не обсуждают, а исполняют. Бери ратников и исполняй с честью свой долг! А возникнет в тебе и твоих воях нужда, призову.

Княжичу ничего не оставалось, как поклониться отцу и с десятком выделенных ему дружинников, сопровождать ту часть обоза, в которой на санях, укутанные в шубы, находились княгини, сестры Олега, а так-же супруги и дети отцовых бояр, не пожелавшие оставить своих мужей.

Не подозревая опасности, войско Изяслава Давыдовича, почти не соблюдая боевого порядка в сотнях и десятках, торопливо двигалось по широкой колее лесной дороги, протоптанной перед ними их отступаю-щим противником. Впереди — старшая дружина и князь Изяслав, за ни-ми — младшая дружина и киевские берендеи. Затем катил обоз из сотни дровней со снедью, питием и прочей рухлядью, необходимой при похо-де. Замыкали эту пеструю колонну два десятка воев из младшей черни-говской дружины, которые вместе с конюхами и обозниками являлись также охраной обоза. Уверенные в своей силе, воины Изяслава, за ис-ключением тысячи берендеев воеводы Шварна, были без броней, не только сковывающих движение, но и холодящих тело, предпочитая вез-ти их в обозе до начала сражения. Когда оно беспечно, не соблюдая ос-торожности, дошло до того места, где Святослав со своими воеводами устроил засаду, то на него неожиданно с трех сторон обрушались смер-тельно жалящие стрелы. Пешцы Святослава успели выпустить до пяти стрел в заметавшегося врага, прежде чем ударили в копья и мечи. Сам же Святослав с конной дружиной уже мчал от противоположной кром-ки опушки, набирая разгон, чтобы с ходу смять чело вражеской рати, не успевающей выстроиться в боевой порядок.