Святослав сначала не понял, чего желает княгиня, потом, когда вник в суть сказанного, был удивлен столь странным речам супруги своей — непривычное дело предлагала княгиня. Но, поразмыслив, при-шел к заключению, что в словах Марии Петриловны есть разумное зер-но: никого из его дружинников смоляне из стен монастыря не отпустят. Понимают ведь, что те приведут подмогу. Мария же имеет некоторую свободу: ей разрешается выходить за пределы монастырских стен и гу-лять с княжичем. Как-то даже разрешили верховую прогулку… правда, под приглядом смоленских стражей.

— А что? — просветлел лицом Святослав, мысленно радуясь тому, что судьба к нему благосклонна женами: одна, любя, осталась в качест-ве заложника у мятежных и своенравных новгородцев, вторая, опять же из-за любви к нему, готова рискнуть собственной жизнь, ведь дальний путь для одинокого всадника совсем не шутка. — Попытка — не пытка… Бог не выдаст — свинья не съест. Только на кого сына Олега оставишь?

— Так нянька-кормилица останется при нем. Ну, и ты, само собой… Только вот как от сопровождающих стражников отделаться, ума не приложу… Как репьи к хвосту собаки привяжутся: не стряхнуть, не от-цепиться…

— Может, они тебя одну отпустят на прогулку, зеленоокая русалка моя? — приобнял князь супругу сильной жилистой рукой, прижав к себе и заглядывая в ее колдовские глаза, так когда-то очаровавшие князя, что он пошел на конфликт с самим новгородским епископом. — Зачаруешь, заколдуешь, заворожишь…

— Это вряд ли, — усмехнулась та лукаво. — Моих чар только на тебя, светлый князь, и хватает. На стражей они не подействуют… Хотя… — призадумалась она, — всякое может случиться…

— Тогда придется каким-то образом лишить этих молодцев их ло-шадок… — продолжил развивать план побега супруги Святослав, ле-гонько отстраняя ее от себя.

— Или их желания садиться на коней, — оскалила острые зубки Ма-рия. — Надо в пищу им такого зелья подмешать, чтобы они порты сни-мать не успевали и из кустов целый день не выходили… Тогда уж точно им не до лошадок будет… Среди моих новгородских служанок есть од-на мастерица на такие проделки. Сделает так, что и комар носа не под-точит, ни одна собака не догадается…

Сказала — и засмеялась нежно и тихо, как серебряный колокольчик или как лесной ручеек, по-видимому, представив перед глазами карти-ну, как крепко сбитые стражники, словно копенки сидят по кустам со спущенными портами. Потом вновь кошкой прижалась к широкой гру-ди князя. Улыбнулся и Святослав, ласково поглаживая супругу грубова-той мужской ладонью по золоту волос. Улыбнулся, возможно, впервые с того момента, как попал в заточение. И уже не делал попыток отстра-нить Марию от себя.

Они еще некоторое время обсуждали способ побега княгини, но делали это так, словно это не два заговорщика, а два влюбленных, вор-кующих голубка. А через сутки, когда ярко сияло солнце, и день обещал быть теплым и тихим, самым что ни на есть пригожим для прогулок, княгиня попросилась на верховую поездку по окрестностям монастыря у хмурого, то и дело хватавшегося за живот, начальника стражи.

— Да не могу я, княгиня, тебя отпустить: все гридни мои животами маются… и сам тоже… — поморщился страж, нервно перебирая ногами. — Некому тебя сопровождать… охранять…

— Так я, может, со служанкой своей?.. — как бы нерешительно об-молвилась княгиня. — Тут вот, рядышком… за монастырской стеной…

— Да делай, что хочешь… — махнул рукой страж и кинулся опроме-тью вон из кельи, приспособленной для него на период княжеского за-точения в монастыре.

— Так я и лук с собой прихвачу, — крикнула вдогонку ему Мария весело, словно радуясь полученному разрешению, — стрельбой себя по-тешу. С детства люблю эту забаву… батюшка покойный приучил…

Но начальнику стражи было уже не до ответов.

Так княгиня Святослава Ольговича оказалась не только с двумя быстрыми сменными конями, но и при луке со стрелами. А острый кинжал в серебряных ножнах, свадебный подарок Святослава, она все-гда имела при себе, спрятав его в складках бархатного темно-синего платья, одетого поверх другого, из плотной камки небесно-голубого цвета — также свадебного подарка князя. В складках платья спряталась и киса из тонкой и мягкой козьей кожи с серебряными дирхемами[91] и зо-лотыми солидами да динарами,[92] на которые не поскупился князь: в до-роге все может пригодиться. В целях безопасности под верхним платьем на княгине была одета тонкая кольчужка-безрукавка, сплетенная из мелких колец каким-то восточным умельцем и добытая отцом Марии в одном из походов в Немецкую землю. Так уж получилось, что кольчуж-ка оказалась не в обозе с остальным имуществом князя и княгини, а среди личных вещей Марии; нерасторопность челяди и спасла кольчуж-ку от чужих рук. А теперь вот пригодилась.

— Береженого — Бог бережет! — перекрестил князь княгиню, помо-гая ей надеть кольчужку. — Путь-то неблизок… А еще возьми-ка с собой одежонку моего отрока служилого: порты, рубаху да корзно… по пути в укромном месте переоденешься… отроком, — подал небольшой узелок с одеждой Святослав. — В пути в мужской одежде сподручнее… поверх своей набросишь, — пояснил он на всякий случай ей, как ребенку, хотя Мария и без пояснений поняла его задумку и одобрила ласковой улыб-кой. — Если днем и жарковато будет, то пар костей не ломит, а вот ноч-ной порой, когда холод станет донимать — в самый раз придется. Ша-почка, чай, у самой найдется, чтобы косы под ней спрятать? Не будешь же ты в мужской одежде и в плате на коне скакать?!.

— Найдется, — засияла зеленым омутом очей Мария в предчувствии скорых приключений. — И не бойся: Бог не выдаст — свинья не съест! Ты ведь так говоришь?

— Иногда и приходится…

Побег княгини не только удался, но и прошел без происшествий и осложнений. Видимо, Всевышнему надоело безучастно смотреть, как беды одна за другой падают на голову Святослава, и Он помог его кня-гине быстро добраться до Чернигова без особых помех. Да и та, как го-ворится, на Бога надеялась, да сама не плошала, часто сменяя в пути коней, чтобы не так уставали под ее не очень-то тяжким телом. Правда, при этом пришлось пожертвовать седалищем, чуть ли не до крови раз-битым с непривычки от столь долгой верховой езды. Но это пустяк по сравнению со свободой и делом, сделанным княгиней: денька три отле-жится — и не будет ходить раскорякой. Снова станет ступать павой!

Ближе всего к Смоленску находились черниговские города Мо-сальск и Брын. И по идее надо было скакать туда лесными дорогами. Но князь Святослав посоветовал княгине держаться Днепра.

«Путь хотя и долгий, зато верный, — напоминал в десятый раз князь супруге шепотом, имея в виду, что и у стен иногда уши имеются, а по-тому стоит поберечься. — Держи по правую руку Днепр-реку — не со-бьешься с дороги, в Черниговскую землю приведет. А как доберешься до городка Речицы, что за смоленским Рогачевым, так, считай, что до-ма. К тому же, как говорит народная мудрость: не всякая короткая до-рожка ближе к цели ведет. Иногда надо и более долгим, более кривым путем пойти, чтобы… быстрее прийти. Да и искать тебя кинутся, скорее всего, по короткому пути, а не по длинному. И будь, дорогая, осторож-ней! В пути всякое случается: и зверь голодный и человек худой… К тому же неизвестно, кто из них хуже, зверь или человек…»

«Так лук-то у меня… — не теряла духа княгиня. — И Бог, верю, в обиду не даст»! — «Бог-то Бог, да сам не будь плох, — вполне серьезно, хоть и пословицей отреагировал на слова княгини Святослав. — У нас как говорят: на Бога надейся, да сам не плошай! То-то». — «Не опло-шаю», — заверяла Мария.

И Господь, как было сказано выше, не оставил своим промыслом и попечением молодую княгиню, уберег ее в нелегком пути от завистли-вого взгляда и подлой руки.

Как-то на лесной дороге путь княгине, одетой отроком, перегоро-дила небольшая ватага разбойных людишек. Но княгиня не растерялась, так залихватски, почти по-разбойничьи, гикнула на лошадей, что те стрелой пронеслись мимо растерявшихся станичничков.[93] Даже пресле-довать не стали, только кто-то стрелу вслед пустил на удачу, но тут вы-ручила кольчужка: стрела чиркнула по ней и застряла в одеждах, не причинив княгине вреда.