— Не ослушаются ли? — скривил хитро глаз огнищанин, не отрыва-ясь от пергамента.
— Не ослушаются, — с неудовольствием заметил Мстислав, не лю-бивший, чтобы его перебивали. — Пиши далее. По второму пути пойдет Всеволод, сын мой из Новгорода — к Неключу. Записал?
— Записал, — не поднимая глаз на князя, молвил огнищанин и засо-пел пуще прежнего, по-видимому, от усердия.
— Третьим путем идут черниговские, Всеволод Ольгович с братья-ми своими. Идти им на Стрижев. А чтобы им веселее шагалось, — ус-мехнулся Мстислав в курчавую бороду, — с ними идет еще мой воевода Иван Войтишич с дружиной и торками.
— С Иваном Войтишичем черниговские быстро поскачут, — не удержался от очередного замечания огнищанин, но на этот раз великий князь пропустил его слова мимо ушей.
— Четвертым путем идет сын мой Изяслав из Курска со своими курчанами и рыльчанами, а также жителями других градов и весей По-семья — на Логожск, — диктовал Мстислав, — а Ростислав со смольчана-ми идет на Друцк. Написал?
— Написал.
— Тогда для всех добавь, что встреча у них для объединения ратей в единое войско должна состояться 14 августа у городка Борисова. Вот теперь, кажется, все… — окончил диктовку плана похода великий князь. — Теперь передай дьякам моим, чтобы размножили в нужном количест-ве, потом, поставив печать великокняжескую, с конными нарочными послать князьям.
Когда в Чернигове получили послание великого князя, то обрадо-вались: «Раз зовет, значит, простил окончательно».
— А ты говорил «рискуешь!», — напомнил Всеволод брату Свято-славу прежние его страхи. — Кто смел — тот и съел, кто тих да неудал, тот сам на зуб попал! Учись, брат, пока я жив, — пошутил он, — и на ус мотай.
Святослав и Глеб промолчали, а Игорь буркнул себе под нос: «Бу-дем учиться, авось пригодится».
— Вот и учитесь, — услышав бурчание среднего брата, продолжил Всеволод. — Хотя бы в данном случае: в поход, конечно же, мы идем — как не идти, но при этом помним, что это война не наша, а потому не геройствовать, в гущу сечи не лезть, беречь свои животы и головы. Они нам еще пригодятся. Как говорится, не наша каша — не нам ее и есть! Беречь также и дружины — без них любой князь как без рук.
Уже на следующий день черниговская конная дружина со всеми Ольговичами и прибывшими по их зову Давыдовичами была готова. Звали и дядю Ярослава Святославича с сыновьями, но тот, тая обиду, идти в поход отказался и сыновьям не разрешил. Потом ждали прибы-тия конных полков киевлян под командой воеводы Ивана Войтишича и торков с берендеями, и как только те прибыли, то, придерживаясь ука-занного маршрута, двинулись в путь, держа направление к Борисову.
Окруженные со всех сторон союзными дружинами, полоцкие кня-зья отчаянно сопротивлялись, особенно Давыд Глебович, таивший оби-ду за смерть отца своего Глеба Всеславича, умершего в заточении в Киеве. Да и другие полоцкие князья от него не отставали, тот же Изя-слав, сын Мстислава Всеславича, или братья Рохволдовичи. Все были воинственны, честолюбивы, храбры на рати. Да и к колену Ярославову еще со времен первых предков своих от рода Изяславова глубокую не-приязнь питали. Однако силы были неравны и, в конце концов, они ока-зались вынуждены запросить мира. Мир был дан, но старшим князем в Полоцке стал не Давыд Глебович, а Рохволд Борисович.
В этом походе трижды отличился молодой курский князь Изяслав Мстиславич со своей курской дружиной. Первый раз — это 13 августа. Тогда он опередил на день приход в обусловленное место своей дружи-ны. И, видя перед собой город Лагожск, не дожидаясь прибытия других князей с их воями, прямо с марша напал на город и захватил его без ка-кого-либо сопротивления. Второй раз Изяслав Курский отличился, ко-гда, двигаясь от покоренного им Лагожска на Изяславль в помощь Анд-рею и Вячеславу, в пути наткнулся на полоцкую дружину князя Брячи-слава. Этот князь также спешил на выручку, только к защитникам Изя-славля. Курский князь, не растерявшись, действуя смело и решительно, окружил Брячислава с дружиной и принудил сдаться без боя. И в третий раз Изяслав Мстиславич отличился уже при взятии города Изяславля Полоцкого. Он привел с собой из Логожска знатных логожан, которых вместе с князем Брячиславом показал осажденным изяславцам, уже не-сколько дней успешно отбивающим все атаки войск Андрея и Вячесла-ва. Лагожане закричали обороняющимся, что с ними поступают по чес-ти и по совести, и предложили сдаваться, напомнив, что во всех по-стигших бедах виноваты их князья, которые первыми начали нападать на окраины Смоленского и Новгородского княжеств, чем и подорвали боевой дух защитников города. Мнение горожан разделилось: одни призывали продолжать оборону города, другие настаивали на том, что-бы открыть ворота и сдать город на почетных условиях.
Пока горожане спорили на вечах, как поступить, воевода владими-ро-волынский Воротислав, и тысяцкий Всеволода Иванко, видя, что дело идет к сдаче города на почетных условиях, а, значит, князья не до-пустят грабежа, решили не мешкать. Воспользовавшись ночной темно-той и утерей бдительности горожан, тайно, возможно, с помощью го-родских доброхотов, провели в город несколько десятков дружинников, захвативших под утро одни из ворот. Увидев вражеских дружинников в городе, защитники совсем растерялись и, не оказывая сопротивления, отдались на милость победителей. Но почетной сдачи уже не было, и город был подвергнут грабежу.
Изяслав Курский, не потерявший в двух стычках с противником ни единого воина, а потому пользующийся уважением не только своих ратных людей, но и многих князей, возмутился действиями союзных воевод и, прискакав к стрыям, потребовал, чтобы те отдали приказание прекратить грабеж, взяв с горожан выкуп.
— Млад еще, чтобы нам указывать, — обиделись на племянника дя-дья, однако, подумав, все же послали по городу бирючей и глашатаев с приказом грабежи прекратить и собраться на торговой площади для совета по определению суммы выкупа.
«Поступил по-рыцарски, по чести и по совести, — узнав о расто-ропных и разумных действиях курского князя, мысленно похвалил его Святослав Ольгович. — Интересно, смог бы так поступить я? — задал он после этого себе вопрос и понял, что готового ответа не имеет. И чтобы как-то с честью выйти из созданной самому себе мысленной ловушки, вынужден был слукавить: — Просто везет человеку… Везунчик!»
Изяслав Курский хоть и поступил по-рыцарски, заставив старших Мономашичей прекратить грабеж покоренного города, но именно с этих пор между ним и его стрыями «черная кошка пробежала». Затаили дя-дья обиду до поры до времени.
Когда установился мир и с благословения великого князя в Полоц-ке был посажен на стол Ролхволд Борисович и союзные дружины, отя-гощенные данью и пленниками, стали возвращаться в родные места, между братьями Ольговичами зашел спор: долго ли продержится мир с полоцкими. Путь пролегал через сумрачные леса, и чтобы как-то скоро-тать время и тем самым сократить путь, говорили о всякой всячине, лишь бы не видеть темно-зеленого однообразия. Вот и зашел разговор о судьбе полоцких князей.
Игорь считал, что полоцкие еще долго не смогут придти в себя по-сле столь внушительного поражения и посрамления. С его точкой зре-ния были согласны Глеб и Святослав. Однако иного мнения придержи-вался Всеволод.
— Горбатого только могила исправит, — уверенно, без каких-либо колебаний и намеков на иное мнение, изрекал он. — Пока злое семя Рог-неды Полоцкой и Владимира Святославича, племя Изяславичей, не бу-дет под корень истреблено, никогда земля Полоцкая не будет с осталь-ной Русью заедино. Как враждовал Изяслав Владимирович с нашим пращуром Ярославом Владимировичем, так и потомки Изяславовы все-гда будут враждовать с потомками Ярослава Мудрого. Или вы забыли историю Полоцкого княжества?
Что-что, а историю Руси со времен Рюрика и Олега Вещего Ольго-вичи хорошо знали и помнили. Им не стоило напоминать, как князь Владимир Святославич, которого сейчас все чаще и чаще величают Святым и Крестителем Руси, будучи еще язычником, собственноручно посеял эту рознь. Через своего дядьку Добрыню, брата матери Малуши, он посватался к полоцкой княжне Рогнеде. Но та отказала ему. Причем отказала не просто, а с обидой, заявив, что замуж за сына рабыни нико-гда не пойдет, «не разует сына робичича». Оскорбленный отказом Рог-неды, Владимир в 979 году от Рождества Христова, направляясь из Нов-города в Киев, захватывает Полоцк, насильно овладевает гордой девой на глазах у родителей и братьев. После этого лишает жизни ее братьев и отца, князя Рогволда, а саму Рогнеду в качестве супруги берет с собой в Киев. И как она, уже имея сыновей Вышеслава и Изяслава, хотела убить Владимира во время сна. Но тот вовремя проснулся, чем и спас свою жизнь от уже занесенного над ним ножа. Владимир хотел предать Рогнеду лютой казни, согласно существовавшим тогда законам, но за мать вступился юный Изяслав, который по научению Рогнеды подал отцу меч и попросил сначала убить его, а потом уж, кого пожелает. Владимира так поразил поступок юного сына, что он простил Рогнеду. Крестившись сам и крестив Русь в 988 году, Владимир Святославич разделил Русскую землю между сыновьями, отдал Полоцк и волости вокруг него Изяславу с Рогнедой. Он же и построил там еще в дар сыну город Изяславль, который, спустя сто сорок лет, был взят потомками Ярослава.
