— И что? — нетерпеливо спрашивает Лекс. — Пусть плод. Пусть шести месяцев. Но это в любом случае не дракон. Давай я его унесу, и продолжим. У нас еще полно работы.

— Не его, — еще более странным, низким голосом говорит Алдия. — Ее. — Он поднимает из чаши ладонь, на которой, судорожно дергая тоненькими ручками и ножками и издавая еле слышное кряхтение, лежит ребенок. Багровый до синевы, с уродливой огромной головой и щуплым тельцем. Девочка.

— Алдия?..

Хватит!..

На сей раз в чувство приводит болезненный удар локтем и коленом. Спать сидя — не самая удачная идея, особенно когда снятся кошмары.

Сидя на полу перед кроватью, Алдия водит языком по прокушенной губе и пытается сосредоточиться на соленом и противно-металлическом привкусе. Нет, нет…

Лекс тогда едва не поднял против своего нанимателя бунт. Сказал, что если Алдия будет оставлять в живых каждого монстра, порожденного их экспериментами, то в конце концов цитадель окажется населена чудовищами, а людям придется спасаться бегством — если они умудрятся остаться в живых. Алдия и сам не понимал, что на него нашло. На его руках было уже столько крови разных существ — и людей в первую очередь — что уничтожить какой-то там недоразвитый эмбрион (да пусть даже и плод, к демонам всё!) для него совершенно не составляло какой-то моральной проблемы. Однако же…

Попытки воссоздать Древнего Дракона приводили к неудаче раз за разом. Жуткие химеры, выходившие из-под ножей двух полубезумных (или приставка «полу-» неуместна?) ученых, немедленно уничтожались, а их тела служили пищей для тех химер, которых создатели на всякий случай решали оставить в живых, чтобы понаблюдать. О неописуемо безобразных существах, которые появлялись на свет — к счастью, ненадолго — в результате экспериментов по «пересадке» души гиганта человеку, в окрестностях цитадели ходили леденящие кровь слухи, не преувеличивающие, а, скорее, преуменьшающие степень их отвратительности.

В этот раз, однако, что-то пошло не так.

И Алдия до сих пор не мог для себя решить, не было бы лучше, если бы он тогда все-таки послушался своего ассистента…

По полу гуляли сквозняки, откуда-то тянуло нагретым металлом и горячим воском. Алдия с трудом поднялся на ноги и сел на край кровати. Провел рукой по лицу. Еще одно свидетельство его позорной слабости: архимаг мог заколдовать кого угодно, заставить выполнять любые действия, но вот заставить самого себя спать обычным сном, приносящим отдых, а не еще более тяжелую усталость, он был не способен.

А невыспавшийся архимаг… очень опасен. Для окружающих и для себя.

И даже не воскликнешь горестно, устремив укоризненный взгляд к небу: «За что?!». Алдия прекрасно понимал, за что. И ничего уже с этим не поделать.

А продолжать он обязан. От него зависит судьба человечества. Человечеству нужен, просто необходим хорошо отдохнувший и хорошо соображающий архимаг герцог Алдия. А значит, Алдия обязан выспаться. Во что бы то ни стало. Чего бы это ему ни стоило.

Даже очередного унижения.

Алдия поднялся с кровати, зажег магический огонек и в его тусклом свете разыскал в углу скомканную рубашку. Стряхнул с нее осколки малого ритуального сосуда, натянул, путаясь в рукавах. Вздохнул и шагнул к выходу из спальни. И замер.

В дверь кто-то тихонько поскребся.

— Алдия-а… — скорее угадал, чем услышал архимаг.

— Ты почему не спишь? — обреченно выдохнул он, отодвигая засов.

В спальню вплыл подсвечник с коротенькой оплывшей свечой. Алдия зажмурился от яркого света и отступил назад. Дверь легко стукнула о косяк, закрываясь.

— Опять? — сочувственно спросила Шаналотта. Свет уплыл в сторону — судя по всему, незваная гостья поставила подсвечник на стол. — Ну почему ты меня сразу не позвал? Я проснулась от твоего крика…

— Крика?.. — ошеломленно пробормотал Алдия. — Я… не кричал…

— Ты кричал: «Хватит!», — укоризненно сказала девочка. — Я слышала. Я ведь чутко сплю. И мне вообще никогда не снятся сны…

«В отличие от тебя» повисло в воздухе позванивающей серебристой цепочкой.

— Ложись, — строго сказала Шаналотта. Фиолетовый глаз блеснул из-под нахмуренной брови прозрачным аметистом. Карий прищурился, в зрачке отразилось пламя свечи.

Алдия вздрогнул. Такой огонек он видел в глубине зрачка дракона.

«Они здесь».

— Ложись же! — девочка нетерпеливо притопнула босой ногой.

— Я не хотел, — вздохнул Алдия, покорно укладываясь на свою перину и вытягиваясь, как покойник в гробу. — Не хотел тебя беспокоить…

— И в итоге, конечно, совсем не обеспокоил своим криком и грохотом, — ворчливо отозвалась Шаналотта, усаживаясь на край кровати и опуская прохладную ладошку на лоб архимага. — Всё можно было сделать намного проще. И почему ты такой вредный, Алдия…

— Я не вредный, — невнятно прошептал Алдия. Из ладошки ребенка-дракона струилось обволакивающее тепло, смывая запутавшиеся в темных вьющихся волосах архимага обрывки воспоминаний, прогоняя отголоски жутких сцен былого и уговаривая временно отступить притаившиеся под закрытыми веками кошмары. — Я просто злой. Я чудовище…

— Спи уж, чудовище, — теплая улыбка в детском голосе окончательно изгнала призраки прошлого — пусть всего на несколько часов, но за эту краткую передышку Алдия отдал бы все сокровища своей цитадели. Только вот той, что подарила ему эти несколько часов покоя, не нужны были никакие сокровища. Она просто по-детски искренне и бескорыстно любила его — королевского архимага, своего создателя. Своего отца, едва не ставшего ее убийцей.

Алдия. Давно.

Когда-то на землях, где ныне раскинулся великолепный Дранглик, существовали два не менее прекрасных королевства — Алкен и Венн. Спустя множество веков после их падения историки и картографы уже не сходились во мнениях, где именно располагалось каждое из них, когда было основано и как давно и по какой причине исчезло с лица земли. Проклятие стирает память; но и время неумолимо размывает ее, как волны прибоя, стирающие надпись на песке.

И все же часть давно унесенной во мглу забвения истории сохраняется — хотя бы в легендах. Хотя бы в историях, которые любят рассказывать люди сами себе — чтобы почувствовать, что ноги их твердо стоят на этой земле, питаются ее силой и, как корни, врастают в красноватый песок побережья.

Алдия и его младший брат Вендрик предпочитали рассказывать сами себе историю о том, что их корни восходят к знатному роду Алкена. Не к королевскому, но все же… И поэтому мысль о том, чтобы основать собственное государство на землях, где когда-то жили их предки, и привести его к процветанию с помощью силы Душ Повелителей, оказалась весьма привлекательной и была с успехом претворена в жизнь.

Алдия нашел способ частичного использования силы Душ: по крупицам собрав сведения из древних манускриптов, которые были столько раз переписаны и переведены с одного языка на другой, что за прошедшие века смысл написанного запросто мог поменяться на прямо противоположный, будущий архимаг представил брату описание древнего ритуала «одушевления» доспехов: в старинных текстах упоминалось, что именно таким способом Гвин Повелитель Света создал стражников-гигантов, охранявших Город Богов Анор Лондо.

Вендрик воспользовался этими сведениями и создал големов, которые оказались просто незаменимыми при строительстве поселения неподалеку от скалистого морского побережья. Город рос, остроконечные крыши его зданий и шпили соборов устремлялись к небу, как символ величия нового короля, которому суждено когда-нибудь сравняться с Солнцем, подарив миру новое тысячелетие Света.

Шли годы, королевство разрасталось, пополняясь пришельцами из окрестных земель, брошенных и пребывающих в разрухе и запустении. Люди и нежить стекались к стенам нового Великого Города в поисках нового смысла существования. В поисках если не настоящего покоя, то хотя бы достаточно достоверной его иллюзии.