Парень потряс головой и протёр глаза. Он посмотрел на девочку, потом на незнакомца, ничего не понял и дал девочке отвести себя за руку в сторону.

– Кто это?

– Не знаю, привязался какой-то долговязый. Что случилось?

Дети шептались, и Сорланду было их слышно только отчасти, хотя ему было совершенно ясно – это дети омни, но, зная в совершенстве язык, они по каким-то причинам не понимали, что с ними происходит. Учителю, обожавшему любые загадки, стало ужасно интересно.

– Постойте! Я могу вам объяснить, что случилось, – окликнул он их, как только они развернулись, чтобы уйти. – Могу рассказать про свет, который ты только что видел, – обратился он к мальчику.

Долгие годы работы с детьми научили Сорланда одной очень важной вещи – прежде всего ребёнка нужно заинтересовать, иначе он и слушать не станет, что ему говорят. Девочка всё ещё тянула мальчика за рукав, но тот уже стоял вполоборота. В его глазах Джим Сорланд прочёл интерес и надежду – этого было более чем достаточно.

– Кто вы такой, позвольте для начала узнать? И что вам от нас нужно? – спросил парень очень вежливо.

– Меня зовут Джим Сорланд. Я учитель истории. Приехал в ваш город несколько часов назад по личным делам. Сейчас направляюсь обратно на вокзал. Всё, что мне нужно, – это чтобы вы не попали в неприятности от незнания.

При слове «вокзал» девочка слегка передернула плечами.

– Откуда тогда вам о нас что-то известно, если вы всего несколько часов здесь?

– Конкретно о вас мне неизвестно ничего. Но мне многое известно о том, что ты видел, и о том, что это совершенно нормально и время от времени случается с некоторыми людьми.

– С сумасшедшими?

– Я бы сказал, наоборот, с излишне здоровыми.

– Валяйте, рассказывайте! – бросила девочка, сделав шаг вперед и заслонив плечом мальчика.

Сорланд кивнул, с неба начинал капать дождь со снегом, он огляделся и предложил без особой надежды, что они согласятся:

– Ночная улица – это не лучшее место для разговоров. К тому же здесь холодно и сыро. Я ничего не ел с самого обеда. Вы не против продолжить беседу где-нибудь под крышей? Где-нибудь, где кормят?

Мальчик и девочка обменялись взглядами.

– Мы вынуждены предупредить вас, что не располагаем деньгами.

– Тогда я вынужден, в свою очередь, тоже предупредить вас, молодые люди, что никогда не позволяю платить тем, кого приглашаю на ужин.

Кафе нашли недалеко от вокзала. В еде Сорланд разобраться не смог, поэтому велел детям выбрать всё, что те пожелают. Тут выяснилось, что детям такая еда знакома не больше, что ещё сильнее озадачило Джима Сорланда.

Тогда учитель заказал всего понемногу, на удивление еда выглядела и пахла довольно вкусно. Им принесли какие-то дымящиеся горшочки, румяные булочки с начинкой, пышные блинчики, перетёртые с сахаром ягоды и бифштексы, похожие на лапы какого-то животного.

– Мы как в сказке «Гензель и Гретель». Он сейчас накормит нас до отвала, а потом и убьёт! – заедая пельмени булочкой с овощной начинкой, прочавкала девочка.

– Тише ты, он же всё слышит.

Не дожевав, Нина взяла стакан с газировкой и с жадностью отхлебнула, взлетавшие вверх пузырьки щекотали нос, девочка поморщилась и продолжила жевать булочку. Джим Сорланд с интересом наблюдал за детьми, искатель кладов в нём шептал, что он нащупал кое-что стоящее. Дети были совсем неразговорчивыми, по дороге в кафе он попробовал разузнать о них хоть что-нибудь, но вытянуть ему удалось только имена, возраст. Им было по двенадцать лет, как Сорланд и предполагал, и они были братом и сестрой, близнецами, чего он совершенно предполагать не мог. Теперь дети были слишком заняты едой, чтобы болтать. Джим Сорланд терпеливо ждал и молча наблюдал за детьми. Алек ел гораздо сдержаннее, сидел с прямой спиной, на колени положил салфетку, не вымазался по локти в соусе, в отличие от Нины, которой хотелось всего попробовать, пока сон не кончится и волшебные тарелки со вкуснятиной не растают в воздухе, поэтому она ела быстро и, откусив что-то новое, тут же тянулась к следующему блюду.

Когда, войдя в кафе, дети сняли куртки, Сорланд отметил, что оба были такими тощими, словно их морили голодом. Теперь он понимал, что не ошибся.

– Вы обещали объяснить нам, что случилось, – промокнув рот салфеткой, вдруг вспомнил мальчик.

– И рассказать, что такое Алек там видел, – продолжила с набитым ртом девочка.

Облизав пальцы, она заправила под съехавшую шапку непослушные рыжие волосы и продолжила жевать. Учитель истории отставил свой кофе в сторону.

– Ну что же, вижу, вы согрелись и готовы слушать, – улыбнулся Сорланд. – Большинство людей способно видеть эту комнату и нас в ней. Бывают и те, кто по разным причинам лишен органа зрения, но природа никогда не бывает однобока, для равновесия она создала людей, способных видеть больше, чем остальные. Всё, что вы знали до прошлой минуты, – это то, что мир населяет homo sapiens – человек разумный, теперь можете добавить к этому homo omniscient – человека всевидящего.

Нина отложила булочку в сторону и перевела взгляд с учителя на брата.

– Я ничего такого не вижу.

– Просто твоё время ещё не пришло. Придётся немного подождать.

– Сколько?

– Не думаю, что долго. Всё зависит от вас самих. И немного от тех, кто вас направляет, то есть от учителей. Я как раз преподаю в школе для таких детей, как вы.

– В школе? – недоверчиво спросил Алек.

– В школе, – подтвердил свои слова Сорланд.

– Чему же там учат? Глазеть по сторонам и видеть то, чего нет? – хмыкнула Нина.

– Много чему, – серьёзно ответил учитель. – В частности, пользоваться даром, которым наградила природа. Умению проявить его в нужный момент. Умению взаимодействовать с теми, у кого другой дар, не похожий на твой.

– А контрольные какие? Вдруг я так и не увижу ничего! – не унималась Нина.

– В той школе, где я работаю, нет контрольных. Нет экзаменов. Нет оценок. Боюсь, что ничего, к чему вы привыкли, там нет.

– Скажите, таких одарённых неужели так много, что набралось на целую школу? – недоверчиво спросил Алек.

– Нас так много, что набралось на целые города и страны! – рассмеялся учитель. – Наше сообщество живёт в так называемых анклавах, это территории, закрытые от обычных людей. Там мы пользуемся нашими талантами без страха быть причисленными к еретикам или сумасшедшим. Ближайший анклав находится в паре кварталов отсюда, сначала я подумал, что вы оттуда, потому как выйти из анклава – пустяк, но найти дорогу обратно не так-то просто.

– Мы не оттуда, – протягивая руку за очередным лакомством, ответила Нина.

– Не оттуда, так не оттуда, – пожал плечами учитель. – Могу я поинтересоваться, где вы выучили общий язык? – он наконец задал свой долгожданный вопрос, но дети его совершенно не поняли.

– Какой язык?

– Вы говорите на двух языках, – пояснил он. – Один – русский, и второй – общий.

– Здесь все на них говорят.

– Спешу вас разуверить – не все. На общем языке говорят только омни. Есть множество его диалектов, но сайны ни одного из них не знают.

– Что ещё за сайны?

– Средневековая традиция, не берите в голову, – пояснил очередную загадку учитель. – Люди осеняли себя крестом, когда видели то, что не могли объяснить. Кто-то из наших предков дал им за это прозвище. Оно прижилось.

Он решил сменить тему и расспросить их о семье в надежде, что это сможет пролить хоть какой-нибудь свет на их историю.

– Мы жили с бабушкой, – сказал Алек.

– Но она умерла, – продолжила Нина.

– И мы оказались на улице.

– И тут вы к нам пристали.

Брат укоризненно посмотрел на сестру, взглядом дав понять, что стоило быть повежливее.

– Ваша бабушка, она тоже говорила на двух языках?

– Конечно.

– А ваши соседи?

– А соседей у нас не было.

– А как же дом, в котором вы жили? Пустует теперь?

– Нет! Но мы туда ни за что не вернёмся! – Нина стукнула по столу стаканом от газировки так, что пузырьки зашуршали в воздухе.