До звёздочек перед глазами хотелось его увидеть, прижать к ближайшей твёрдой поверхности и смачно разбить точёный гордый нос, только вот в некотором смысле Малфой чего-то подобного и добивался, разве не так? До каких только крайностей не дойдёт человек с таким дурным характером.

Чаша терпения гриффиндорца переполнилась, когда к нему заявился солиситор, помахивая портфельчиком, и предложил продать бар.

— С чего Вы вообще взяли, что он мой? Я просто тут подрабатываю, а хозяин разрешает мне жить в комнатах наверху.

— Будет Вам, мистер Уизли, кто ищет, тот всегда найдёт, а мой клиент очень заинтересован. Пусть это было закрытой сделкой между Гринготтсом и предыдущим владельцем, ему доподлинно известно, что Вы получили это место в наследство сразу после войны.

— Ну, предположим.

— Мы готовы предложить Вам около 2,2 миллионов фунтов за него. — Увидев нахмурившегося в непонимании Рона, мужчина добавил, улыбаясь чуть смущенно: — Извините, я много работаю с магглами, у нас, магов, всё как-то больше нерушимые клятвы и закрепляющие рукопожатия, бизнес мельчает. Я имел ввиду 440 тысяч галлеонов.

Рон замер с приоткрытым ртом, силясь взять себя в руки.

— Или, или! — с энтузиазмом продолжил его посетитель, видимо, не привыкший получать отказ. — Вы только дослушайте! Мой клиент вполне допускает, что Вам может нравиться владеть баром. Поэтому мы готовы предложить обмен: это место — на «Вейловы мечты» на углу Диагон-аллеи.

— Кто, говорите, Ваш клиент? — занервничал Рон.

— Какое это имеет значение? Мой клиент пожелал остаться анонимным лицом, это правда, но его предложение вполне реально.

— Я даже как-то не сомневаюсь, — зло пробормотал парень себе под нос. — Этот бар не стоит и трети того, что Вы предлагаете. Мне любопытно узнать, что такого в этой дыре, привлекающей разве что криминал и мракоборцев, что Ваш клиент готов отдать за неё самый популярный бар магического Лондона.

— Мистер Уизли, это, конечно, такой деликатный момент, но криминальные элементы — это ведь тоже клиентская база, и она может быть очень обширной! Он наймёт истинного профессионала на позицию менеджера, и вскоре Ваш бар будет приносить доход, возможно, даже больший, чем «Мечты».

— Правда? — деланно восхитился Рон. — Спасибо за идею, я сам, пожалуй, так и поступлю!

— То есть Вы отказываетесь? — кисло переспросил солиситор, недовольный тем, что он сам себя одурачил.

Младший Уизли задумался, а потом решился:

— Не совсем. Если Драко Малфой придёт лично и объяснит мне, почему он готов переплатить за мой бар, то я готов передумать.

— Но лорд Малфой не… — завёл оправдательную речь мужчина, на что Рон только покачал головой.

— Я отдам Вам должное, Вы пытались. Либо этот Ваш анонимный клиент тащит сюда свою тощую аристократическую задницу, — нет, Вы так и передайте! — либо я посчитаю, что он сдался.

На том солиситор и откланялся, пообещав уведомить его о решении своего клиента через сову. Имя клиента вслух он упорно не произносил до последнего.

Никакого уведомления, конечно же, не последовало. Рон бесился, следя за дверью бара даже в самые загруженные ночные часы, вздрагивая от любого лишнего скрипа днём, но ни к чему, кроме кругов под глазами, это не вело.

Малфой ведь не умел по-человечески. Он заявился через понедельник, деликатно постучал во входную дверь: бар был закрыт после бурной воскресной пьянки, и Рон как раз бегал из угла в угол, пытаясь магией приспособить любой годящийся для уборки предмет. Он не мог знать, но, вопреки всякому смыслу, всё-таки знал, кто стоит по ту сторону двери, и проигнорировал этот стук. Последовали ещё, один, второй, третий. Рон уже не бегал, а просто стоял, с тряпками через плечо, не двигаясь с места и едва позволяя себе дышать.

— Алохомора, — меланхолично произнесли наконец, и дверь всё-таки отворилась.

Первым, что сказал ему блондин, было критическое:

— Твои охранные чары не действуют только на меня, или они в целом настолько плохи?

— Не нравится — не покупай, — мгновенно отреагировал Рон, отходя вглубь помещения.

— Мелочь, исправим, — деловито ответили ему, впервые оглядывая бар в дневном свете. — А в целом, тут не так и плохо.

— Почему ты хочешь его купить?

Малфой вздохнул, стягивая с плеч мантию и кидая её на ближайший стул:

— Сразу к делу, да? Неужели даже не предложишь мне выпить?

— В одиннадцать утра?

— Вина можно выпить и перед обедом.

— Пей с Гарри, — парировал Рон.

— Он совсем не умеет, — не стал отнекиваться слизеринец.

— Всё, хватит твоих ля-ля! — парень от всей души бухнул кулаком по барной стойке, туда же с негодованием кинул все никчёмные тряпки. Поморщился.

— Больно? — тут же бросился к нему Драко. — Дай посмотрю!

— Жить буду, — пробурчал Рон, отходя в сторону и глядя на собеседника исподлобья. — Говори, но по делу.

— Да уж, надо бы, пока ты себя не покалечил вконец, — ядовито заметили ему.

— Малфой! Калечить себя - это, скорее, по твоей части.

— Ладно, ладно. Лучше, наверное, сразу правду, — тонко усмехнулся Драко, с каким-то подспудным удовольствием ловя очередной мрачный взгляд. — Это жуткое место, где сам воздух пропитан отчаянием и безнадёжностью — пожалуй, последнее место, где тебе нужно было бы находиться.

— Больно ты знаешь, что мне нужно.

— Рыжий, ради Мерлина, даже само название — «Лилия» — уже определяет состояние души владельца. Другие, может, и не обращают внимания, столько хозяев сменилось, всё-таки, но я-то знал, на что смотреть.

— На что ты намекаешь? — возмутился Рон. — Что я возьму, сменю «Лилию» на «Дракона» и буду тут упиваться жалостью к себе?

— Не совсем. Что ты всё вечно передёргиваешь? Гиппогриф тебя затопчи, Уизли, вот поэтому я и не хотел появляться лично!

— Да? Чтобы продолжать играть в принца из сказки в ближайшей тени? Чтобы я впечатлился, зашёлся тут слюнями и сам прибежал к тебе обратно?

— Нет! Уже проходили, знаем. Ты вернёшься, снова начнёшь сомневаться, сам себя взвинчивать, и в итоге уйдёшь вновь. Я, в принципе, готов за тобой гоняться беспрестанно, — слабая улыбка в его сторону, — но хотелось бы прийти к более перманентному решению.

— А ну-ка, порази меня, — неприятно усмехнулся Рон. — Будет очередная манипуляция великого стратега.

— В том-то и дело, что мне так не хочется, Рыжий, — Драко вскинул на него какие-то совершенно больные глаза. — Когда ты в тот раз исчез, я задумался. Вспомнил, что ты говорил до этого, во время ссоры. Спрашивал себя: «Он безумно любит меня, а я не хочу отпускать его, совсем, никогда. Так почему же он не может просто быть счастливым? Почему этого недостаточно?».

Рон отвёл взгляд: и правда, почему?

— Я честно попробовал поставить себя на твоё место, — Драко, видимо, решил выговориться до конца, превращая диалог в отповедь. Пожал плечами: — Не знаю, насколько хорошо это у меня вышло, я, в общем-то, раньше никогда не испытывал в этом необходимости. Представил себя тобой. Представил, как тяжело любить кого-то, совсем на тебя не похожего, скрывать это ото всех, включая него самого. Стыдиться этой любви. И стыдиться себя.

Гриффиндорец наконец осознал, что Малфой знал, знал обо всём. Но как давно? И разве его это знание не должно было оттолкнуть?

— Постой, я ещё далеко не закончил, — опередил все его вопросы парень, правильно трактовав изумлённо-испуганное выражение лица Рона. — Ты обменял свою любовь на всё остальное, когда-либо имевшее для тебя значение. Ты наверняка не хочешь это так называть, но это всё-таки была жертва, Уизли, причём жертвоприношение на крови. Потому что потом вышло так, что у меня снова было всё — поместья, счета, друзья, семья, свобода — как выражается маман, «вся жизнь впереди», а ты остался ну совсем ни с чем. И, уж прости, но ты ещё и приобрёл клеймо предателя и убийцы. Пусть не все знали, но все, кто был важен, да?

Опять закружилась голова. Рон, вконец очумевший, присел на барный стул, гадая, как угомонить кровь, барабаном лошадиной дозы адреналина стучащую в висках.