– А? Нет. Им даже дверь никто не открыл… А что это вы… вроде бы щеку испачкали… и лоб…

– Эээ!.. Да я ту штуку железную брала, чтобы полено прогоревшее поправить…

– Да? Ох, не следовало! Ничего бы с ним не случилось… – Инга схватила ту самую железяку и принялась что-то там, в камине, творить. – Теперь вот испачкались! Водички тепленькой принести, чтобы умыться?

– Конечно. Не могу же я остаться чумазой.

А ближе к ночи, когда уже спровадила горничную отдыхать, ко мне в комнату постучали. Я только-только устроилась с книгой под светильниками, но пришлось снова спешно прятать фолиант. Кого там принесло?

– Дорина Тьяна, откройте. Это Клаус.

Отчего-то сразу подумалось, что Адлару стало хуже. И получалось, что я боялась за него? Ведь застучало же в груди сердце как сумасшедшее…

– Я к вам по поручению.

– И какому же? – открыла дверь и уставилась на лекаря. Вроде бы он не выглядел встревоженным, вот только, если немного озабоченным.

– Меня попросили передать вам, что Его светлость… он хочет, чтобы вы посидели немного возле него.

– Хм, посидела? Попросил? Вы точно о доре Адларе Вальтсоре сейчас мне говорите, Клаус?

– Да вас не провести, дорогая. Хотел ведь, как лучше…

– Значит, все же приказал… и вам и мне.

– Так точно. Но между нами, я был бы благодарен, удели вы князю немного внимания и времени. Все же он мой подопечный, а упрям, как… в общем, ему надо выпить микстуру совсем скоро, или может возникнуть жар. Будьте любезны, Тьяна, позвольте мне немного передохнуть. Бутыль стоит на прикроватной тумбе… отмерить двадцать капель на кубок воды.

– Хорошо. Я это сделаю.

Когда вошла, Светлость лежал на кровати на спине, грудь вся в бинтах, глаза закрыты. Услышал мои шаги и улыбнулся.

– Пришла все же…

– А могла ослушаться?

– Нет. Я бы тогда пришел сам и… со всеми вытекающими последствиями.

– Чего я избежала? Порки?

– Не бью женщин.

– Тогда, каким могло быть наказание?

– Хм!.. Не думаю, что тебе понравилось бы, окажись я в той твоей очень узкой кровати. Там так тесно…

– Вот как? Мне кажется, что у вас сил не хватило бы дойти до нее, не то что на… наказание.

– Сомневаешься? – приоткрыл князь глаза и пытливо окинул меня взглядом. – Желаешь проверить, на что у меня сейчас хватит сил?

– Зачем? Я же пришла… посидеть рядом.

– Молодец. Может, из тебя в итоге и получится нежная возлюбленная.

– Что я слышу? Вы заговорили о любви?

– В угоду тебе, дорогая. Подойди же ближе и сядь сюда.

– Зачем… на кровать? Есть же кресло.

– Я так хочу.

– Но лекарь сказал…

– Не спорь со мной, Тьяна. У меня с каждой минутой прибывают силы, но мне не хотелось бы их тратить на препирательства.

– Сяду. Но если вы выпьете микстуру.

– Условия мне диктуешь, милая? – темная бровь начала изгибаться, как и уголок губ. – Или ладно, давай сюда кубок. Ну? Выпил. Почему же теперь топчешься на месте?

А я чувствовала, как этот мужчина буквально наливался силой. Не могла объяснить ощущения, но как будто глаз отмечал изменения в нем. Будто светлее и светлее становилось пространство вокруг его тела. И тогда подумалось, что мог бы быть для меня опасным.

– Давайте я вам сыграю… – взяла и кинулась в свою комнату через дверь в боковой стене. Через минуту уже возвращалась с лютней.

Вошла снова в спальню Светлости и сразу же встретилась с его смеющимися глазами.

– Ты лиса, Тьяна? Решила обвести вокруг пальцев бывалого охотника?

– Я просто желаю скрасить время музыкой.

Села в кресло и начала перебирать струны.

– Что это за мелодия? Похоже на… нет, не полонез и не менуэт, звучит изыскано, плавно, но и довольно живо тоже…

– Я бы сказала, романтичнее менуэта она звучит.

– Как скажешь, милая. Так что это за музыка?

А играла, или вернее было сказать, пыталась исполнить вальс из мультфильма «Анастасия». Вот только произнести слово «вальс» опасалась – вдруг здесь такого не знали.

– Нравится?

– Впечатлен.

– Погодите. У меня не очень получается. Может подыграю голосом?..

– Ты специально это делаешь? – синие глаза вдруг сузились до щелок.

– Что именно? Не поняла вас, Ваша светлость.

– В меня как будто удвоенный поток энергии полился.

– О, тогда умолкаю.

– Отчего же?

– Чтобы не навредить вашему драгоценному здоровью. Клаус просил всего лишь микстуру дать вам выпить, а никак не…

Не успела отпустить струны, как мою руку перехватили.

– А я сказал, чтобы села рядом… – и потянул меня из кресла на кровать.

– Нет.

– Как ты сказала? – кажется я его… нет, все же сильнее удивила, чем рассердила, от того и руку мою выпустил.

А я успела отметить, что хватка у Адлара… в общем, на тяжело раненого мало теперь был похож. И если бы сама не видела несколькими часами ранее швов на его спине…

– Ты отважилась сказать мне «нет»?

– Потому что это неприлично: дорине сидеть на кровати мужчины, пусть даже и ее жениха. Разве нет?

– Играешься? Ну, ладно. Сегодня приму твои правила, а завтра…

– Лекарь сказал, что надо лежать.

– Нет. Мне надо провести этот, в бездну его, танцевальный конкурс.

– Но, Ваша светлость…

– Надо. Чтобы соблюсти условности. А потом уже и прекратить впустую время тратить.

– В конце объявить победительницей маркизу Альбу?

– Неужели, ревнуешь, Тьяна? – начал смотреть, а глазами так и смеялся. – А я-то думал, что такое никогда не случится с моей Снежной возлюбленной.

– Не думаю, что мои чувства так называются, – произнесла довольно твердо.

– И что же ты чувствуешь? Дорогая моя, я же объяснял, зачем нужен этот отбор…

– Помню. Чтобы определиться, магия, какой дорины подходит больше, чтобы та стала матерью… вашего наследника.

– И все же тебя ранит эта тема. Я же вижу… А хочешь, сама выбери победительницу отбора? Давай, Тьяна! Я же сказал уже, что они в принципе все подходят, чтобы родить мне сына. Я исполню долг перед родом, и все! Ну, которая станет моей женой, скажи?

– Да вы с ума сошли! – не выдержала и вскочила.

Почувствовала, как кровь в висках застучала, как в груди тесно стало, а еще мне воздуху перестало хватать, и совсем сбилось дыхание.

– Да вы!.. Да!.. Боже! Какой… цинизм!

– Как ты сказала?

Но я уже не слушала, а убежала. Кинулась к себе. Общую дверь с силой захлопнула. А потом рухнула на кровать. Не стоил Адлар того, он слезинки даже одной моей не стоил, а я разрыдалась. Что бы ему пусто было! Ух, зря мне дар запечатали! О!.. Стоп. У меня же от сильных эмоций могли печати слететь…

– Танечка, успокойся. Танечка, все это чушь. Вот пентаграмму чертить четко научишься, и все… и пошлешь ты этого типа, куда подальше. Пусть ему хоть десяток наследников маркиза рожает, а ты будешь далеко-далеко отсюда…

Вот так, за уговорами самой себя и всхлипываниями и не заметила, как заснула.

А разбудил меня голосок Инги:

– Госпожа! Пора вставать. Все другие дорины чуть свет на ногах – танцевальные фигуры повторяют. А я вас добудиться никак не могу.

– Что ты говоришь? – повернулась я к ней.

– О, Светлый! Это что же с вашим личиком? Никак плакали ночью? И зачем же? А! Беспокоились о самочувствии Его светлости? Зря! Клаус же потом уже сказал, что его жизни те раны не угрожают. Или не понравилось, что те курицы в коридоре толпились и шумели? Подумаешь! Пусть себе изображают невест, а князь все равно только вас и видит.

– Хватит говорить всякий вздор! – я снова отвернулась к стене.

– И нет, я правду сказала. Но вставайте уже… все позавтракали давно…

– Я ничего не хочу. И останусь сегодня в постели.

– Как же так? А конкурс?

– Без меня!

– Ой! Вам нездоровится?

– Можно и так сказать.

– Тогда я сейчас! – засуетилась Инга. – Я мигом! Обождите…

Она отсутствовала всего минуту, и вот уже вернулась, а следом в комнату вошел Его светлость. Надо же, как будто вчера его и не притащили на плечах в покои соратники, и я не видела его в бинтах! Был свеж, подтянут, одет в камзол с иголочки. Решительно прошел на середину спальни и замер около кровати.