– И не завидуй, – между тем, Ивонна по-своему поняла мое высказывание. – Думаешь, не знаю, что сама не прочь была бы стать ближе этому мужчине? Да все вы… и те мымры, что тащатся в каретах сзади… никто из вас не откажется стать женой князя.

Очень странно, но от ее слов заныло где-то за грудиной. Очень неприятно оказалось то тянущее чувство. И тогда же мне захотелось хоть на время оглохнуть, чтобы не слышать и дальнейших высказываний брюнетки. Но это было невозможно, а вот поднять воротник шубки повыше, чтобы закрыл мои уши, вполне. Еще я засунула руки в рукава, на манер муфты, привалилась боком к стенке кареты и постаралась отрешиться от ставших не очень разборчивыми бормотаний Ивонны.

Вроде бы получалось не очень слышать вредную сестрицу. Вот бы еще заснуть. Этому способствовало мерное покачивание кареты – как в люльке находилась. Но сон не хотел приходить. И я устремила взгляд за заиндевевшее оконце и наблюдала проносившиеся мимо редкие дома пригорода, затем поля и перелески. А кони неслись дальше и дальше. Снежный настил делал глухим стук их копыт, и до меня еще доносился скрип полозьев, скользящих по дороге, да редкие окрики возниц. И куда меня несло? Что ждало впереди?

А тяжелые серые тучи, плотно заслонившие Кохос, к середине дня прорвало, и на поля, через которые тащился наш обоз, повалил снег. Он падал крупными хлопьями, то отвесно, а то налетающие порыва ветра начинали нести снежинки чуть ни параллельно земле. И мне подумалось, что, наверное, стало теплее, раз пошел снег. Ведь именно так было в моем мире…

– Нет, это надо! – в размышления ворвался противный голос Ивонны. – Все едем и едем, а остановку они думают устраивать? У меня затекли ноги от долгого сидения, начала болеть спина, и в животе уже с час как все бурчит!..

Я тоже захотела есть и не отказалась бы пройтись-размяться, а еще хотела бы посетить кое-что.

– С моей стороны дороги видно только бескрайнее поле, Ивонна. Не думаю, что князь отдаст приказ здесь остановиться. А у тебя что?

– А у меня вдали что-то темнеет, – как ни странно, сестрица не стала огрызаться, а придвинулась ближе к своему окну и пыталась всмотреться в открывающиеся виды, для этого даже подышала на стекло и потерла его рукавицей. – Хоть бы это был город!.. Думаешь, как приедем в населенный пункт, будет отдых и обед?

– Предполагаю, что в поле или лесу останавливаться точно не будем. Потому что опасно.

– Как это? Отчего? – округлила брюнетка на меня глаза.

– А ты никогда и ничего не слышала о разбойниках? – спросила ее не без иронии, а еще многозначительно усмехнулась и указала на длинные серьги, свисающие из ее ушей и лежащие на меховом воротнике дорогой шубы. – Сколько такие камушки стоят, знаешь? Сколько крестьянин сможет кормить семью, если продать? А некоторые особы везде свое богатство выставляют напоказ, даже в дорогу надевают и всем демонстрируют «вот я, какая находка для грабителей»! А их жениху приходится голову ломать и напрягаться, чтобы защищать все это… добро.

– Ты думаешь?.. – Ивонна вдруг побледнела. – На нас могут напасть?

– Не исключаю такой вариант. И слышала, как Его светлость обсуждал с Куртом, как лучше расставить солдат вокруг обоза.

– О, Светлый бог, убереги нас! – взмолилась она, обратив глаза к потолку кареты, а потом совсем вся сжалась, став похожей на взъерошенную и нахохлившуюся птицу. – А еще впереди лес показался!..

Но это был совсем не страшный лес, а скорее перелесок. И обоз его миновал за считанные минуты. А вот за ним нашим глазам открылось большое то ли село, то ли деревня. Я сначала считала проезжаемые дома, а потом прекратила.

– Кажется, останавливаемся! – радостно взвизгнула Ивонна, как только сани сбавили ход.

И в ту же минуту наша карета начала въезжать в какие-то ворота. Наверное, это был постоялый двор. Приземистое двухэтажное здание, обнесенное метровой плетеной изгородью, до середины занесенной снегом. На крыше того дома дымилось сразу несколько труб. Справа от него виднелась пристройка, напоминающая длинный сарай, а по доносившимся оттуда запахам и лошадиному ржанию, скорее всего, конюшня. И на широком утоптанном дворе стояли сани и одна распряженная карета.

– Точно, – подтвердила я, заметив, что охраняющие нас всадники спешиваются.

У меня вышло одной из первых выбраться на морозный воздух. И тут же глаза залепил прилетевший в лицо снег. Поморгала и заметила, каким недовольным взглядом одарил Светлость. Он только направился к каретам, чтобы помочь невестам сойти на двор, а прежде раздал солдатам какие-то указания. Мне тоже досталось от него нечто приказное.

– Живо иди в таверну. Там Курт уже должен организовать нам стол. Сядь на скамью, где укажет брат, и дожидайся остальных.

Его резкий тон ничуть не понравился, но я сама не собиралась задерживаться на промозглом ветру, вот и поспешила в дом. А как вошла в огромный зал, уставленный длинными столами и лавками, сразу увидала жарко полыхающий камин, потом уже Курта, беседующего с бородачом за стойкой. И меня так и понесло к пламени, чтобы отогреть озябшие руки и ноги. Быстро подошла, на ходу стаскивая варежки, и протянула к огню покрасневшие пальцы.

– Озябла? – за спиной раздался голос блондина.

– Все было ничего, а полчаса назад… вот! – показала ему плохо слушающиеся пальцы. –Руки в рукавах пыталась отогреть, а ноги… я их уже не очень чувствовала.

– Садись! – придвинул мне громоздкий табурет. – И дай-ка посмотрю… да, сапожки придется снять.

Он с усилием растирал мне ступни, когда в таверну вошел Адлар, буквально увешанный своими невестами. Показалось, что сразу отыскал нас взглядом, а потом на миг свел брови на переносице? Скорее всего. Потому что князь тут же обратил взгляд на спешащего к нему хозяина постоялого двора.

– Ваша Светлость!.. Доброго Кохоса! Проходите, прошу. Вот ваш стол. Обед мигом подадим. Все будет горячим. А спутницы-то ваши притомились. Может, комнаты для отдыха организовать?

– Ни к чему. Нам некогда задерживаться. Горячая еда и напитки сейчас быстро всех взбодрят.

Это ему так казалось. А девушки и до того, похоже, высказывали жениху претензии по поводу неудобств, доставляемых быстрой ездой в карете, теперь же начали жаловаться громче.

– У меня спина!

– У меня ноги и руки замерзли!

– У меня голова болит!

– Я вся уже никакая! – заявила Ивонна и так и повисла у Инквизитора на шее.

Но князь отцепил ее руки, и начал рассаживать девушек за стол. А потом посмотрел в нашу с Куртом сторону прямым, но недовольным, взглядом. Далее кивком и взмахом руки указал на лавку, давая понять, где следует находиться.

– Пойдем? – засуетился блондин, начав одевать мне на ноги сапожки. – Я же отогрел тебе, Тьяна, ступни?

– Да. Спасибо. Но Курт?.. – я замялась, не зная, как у него спросить, где здесь находится дамская комната.

И как ее вообще надо было называть? Хорошо, мужчина оказался догадливым и правильно истолковал мое замешательство.

– Понял, куда тебе надо, Цветочек. Идем.

А вот брать меня за руку было не обязательно. Особенно еще и ладонь поглаживать. Это насторожило, и поспешила прибрать подальше всякие свои мысли от этого «чтеца». И еще краем глаза заметила, как напрягся его старший брат и как развернулся в нашу сторону, провожая до темного коридора цепким и недовольным взглядом.

– Вот нужная тебе комната, – подвел меня Курт к неказистой дощатой двери. – Давай, шубу подержу.

А как к нему вернулась, неожиданно прижал меня спиной к стене.

– Тьяна! Нам надо поговорить. И я давно хотел сделать это, да все… никак.

– Прямо сейчас? – охнула, ощутив его руки у себя на плечах.

– Уже поняла, ведь, что нравишься мне? – склонился к самому моему лицу.

– Ты что-то такое говорил…

– У меня, как никогда, серьезные намерения в отношении тебя.

Получилось издать сдавленный смешок помимо воли. Курт и серьезные намерения, этот ловелас средневековый и…

– Твой отец дает за тобой приличное приданое, как стало известно…