«Неужели и этот проиграет? Третью схватку подряд? Стыдобища!» – с досадой подумал Гимтар. Танас никогда не был знатоком в борьбе, но даже он понял, что положение у пайгала незавидное. Вот и толпа вокруг напряженно молчала. Только имперцы зубоскалили, предвкушая скорый финал. Опытный борец-порубежник вновь задумал что-то особо подлое и обидное для горцев. Оживленный Фракс повернулся к Алиасу и коротко что-то сказал. Тот кивнул.

Пайгал вдруг резко присел на одно колено, как-то по-хитрому скрутился и перебросил противника через левое плечо. Имперец со всего маха рухнул на землю, подняв облако пыли. Канатоходец, продолжая удерживать руку противника, ловко перекатился и оказался верхом на нем, заломив ему руку за спину. Теперь уже порубежник замычал от боли.

Гимтар ликовал в душе, но старался выглядеть невозмутимым. Хмутр ударил раскрытой ладонью по красивому ковру, на котором они сидели. А что тут началось на ярмарке! Про торговлю давным-давно все позабыли, глазея на невиданное для этих мест зрелище. Сейчас горцы кричали, свистели, швыряли вверх и оземь шапки, обнимались… Даже извечные противники-северяне, замирившиеся на время осенней ярмарки, что-то одобрительно гудели. Только поклонники Великого Неба с толстым глупым старостой стояли наособицу и чертили на груди круги.

Фракс Хмутр коротко кивнул Гимтару, признавая победу горцев. Танас кивнул в ответ и в голове тут же зашумело.

«А может, голова трещит вовсе не из-за вчерашнего вина?» – подумал Гимтар. В конце концов, он уже не безусый юнец и приготовился к пиру загодя. Вино в его кувшине было изрядно разбавлено водой, в отличие от кувшинов имперцев. Для них Гимтар не пожалел лучшего вина из запасов Рокона. Может, все дело в том странном письме от пройдохи Остаха, которое привезли пайгалы?

Письмо было необычным с самого начала. Собственно, ту странную абракадабру из бестолково расставленных букв и письмом-то не назвать. Понятным была только надпись сверху: «приложи решетку». Наспех сделанная, кривая решетка с выломанными кинжалом узенькими окошками-дырочками прилагалась. Танас положил ее поверх письма, и наконец увидел связный текст. Он немало провозился, прежде чем перенес все послание на чистый лист полностью.

«Что у тебя там происходит, Остах?» – подумал Гимтар, разгибаясь и поднимаясь из-за стола, прочитав написанное. Послание было длинным, дерганным и бесценным. Остах нагородил в письме столько всего, что танас не сразу разобрался, за что хвататься. Даже то, что Фракс без ума от борьбы и умудрился устроить поединок Оли со своим сыном, было написано одной строкой, впопыхах. Тогда-то Гимтар и задумал устроить на ярмарке эти клятые борцовские схватки между горцами и имперцами. А когда он невзначай обронил это на пиру, хмельной Фракс тут же клюнул.

«Помощник мне нужен, помощник», – с очевидностью понял Гимтар, вспоминая свою недавнюю растерянность после прочтения письма. После того как он остался без Эндира, воз дел, который тащил танас, становился все тяжелее. А когда уехал пройдоха Остах, стал и вовсе неподъемным. Танас надеялся переложить часть ноши на Дана, но сейчас Рокон занят нуждами войны, а не мира… Еще и письмо это, будет оно неладно, насыпало столько… Но надо не забыть отписаться. Заодно этой решеткой шифровальной научиться пользоваться.

«Надо, надо звать Вутца. Эту зиму пусть отсидится у себя наверху, присмотрит за Ули, – а потом призову его к себе», – решил танас. С мелкими текущими делами он бы и дальше справился, но теперь… Если и вправду в Лоне Матери есть соль – это ее дар своим детям, в том нет сомнений. Великий дар! Гимтар боялся загадывать наперед, что изменится, если это правда. Многое встанет с ног на голову. Но это благие, добрые вести! После недолгих размышлений Гимтар решил отправить на разведку в Лоно Матери охранника Хродвига, что изнывал без дела на Вилле. Второй – так его звали – давно уехал бы в Декурион, но танас не отпускал. Словно знал, что он пригодится.

Гимтар не любил использовать в важных делах чужих людей. Но это другой случай. Здесь был нужен именно человек Хранителей, а не Дана. Потом меньше вопросов от Суда Хранителей – имя Хродвига послужит щитом. Взять себе в помощь воинов Второй не захотел. Отказался наотрез. Гимтар согласился – дело тайное, пусть едет один.

Нелюдимый Второй Гимтару понравился. Чернобородый понимал, что такое служба и долг. И что означает соль для Дорчариан, мигом сообразил. Сказал только – «Адин паеду. Малыться Матеры буду. Все сдэлаю», – поклонился до земли и уехал. Хорошие люди у Хродвига, правильные.

Вспомнив о Хродвиге, Гимтар отогнал от себя тяжелые мысли о Городе Мертвых и мальчишке. Он и так плохо спал из-за этого последнее время. Что уж тут ломать голову – как Ули появится в Пайгале, ему сразу отправят весточку.

– Отличная схватка! – проревел во всю глотку Хмутр. Он бросил монету пайгалу, которую тот ловко поймал. Свита застучала кубками, поддерживая командира. – Красивый бой! И много у вас еще таких умельцев?

– Да чего уж там, найдутся! – крикнул кто-то бойкий из толпы.

– Только чегось по вашему-то бороться? Айда по-нашему?

– На поясах, на поясах! – зашумели зеваки.

– По-нашему! По-нашему!

Первые две схватки горцы проиграли вчистую только из-за того, что привыкли бороться на поясах, схватив друг друга за кушаки и норовя вытолкнуть за пределы круга. Вот и тянули руки к противнику, попадаясь на незнакомые ухватки.

Алиас перегнулся через плечо и растолковывал командующему, о чем идет речь. Тот слушал его с интересом, что-то уточняя. Гибкая юная горянка с толстенной черной косой и смешливыми глазами сменила кувшин с медовухой перед дорогими гостями. Хмутр просветлел. Смену угощений свита встретила одобрительным гулом.

– Завтра! Завтра будем бороться по вашим правилам! – хлопнул ладонью Фракс, обрывая Алиаса. – А сегодня по нашим!

От такой отличной новости головная боль у танаса мигом прошла. Гимтар откинулся на подушки, зажмурился и подставил лицо ласковым осенним солнечным лучам.

«Хорошо-то как! – подумал Гимтар. – Решено: пошлю с балаганом канатоходцев весточку Вутцу. Пусть по весне ко мне перебирается!»

Шумела ярмарка: блеяли глупые овцы, побрехивали собаки, где-то орал осел, щебетали несносные воробьи. Хмутр громогласно обещал вознаграждение завтрашнему победителю. Мрачный Алиас с неодобрением поглядывал на командующего, размахивающего кубком.

Танас тоже посмотрел на хмельного Хмутра. Такой командующий – грубоватый и вспыльчивый, прямолинейный, любящий деньги – Гимтару подходил. Если имперцы, как сказано в письме, все же решатся напасть – то пусть во главе войска придет Фракс Хмутр. Против военного играть всегда проще, чем против политика. А Хмутр военный до мозга костей: фигура, а не игрок. Прислушайся командующий к советам Голоса Империи, который неплохо разбирался в местных раскладах, все было бы иначе. Но честолюбивому вояке чиновник Фугг пришелся не ко двору. Сам Алиас видел, что танас мутит воду, вот только поделать ничего не мог. Командующий от него просто отмахивался как от мухи. Поэтому Голос Империи второй день ходил мрачный, как туча.

Подумав о туче, Гимтар развернулся и посмотрел в сторону Колодца, где продолжала клубиться темная хмарь. Мысль о том, что где-то там Тарх тащит из-под носа имперцев все, до чего может дотянуться, окончательно вернула танасу доброе расположение духа.

«Фракс Хмутр – доблестный вояка. У такого все просто: пришел, увидел – и сразу в драку. А до драки-то еще дойти нужно!»

Гимтар вновь зажмурился на солнце, как кот.

«Завтра будем бороться на поясах. Отлично! Еще один теплый день я у тебя украл, имперец. Еще один солнечный денек! Я украл у тебя вчера, сегодня и завтра. Когда зима в горах будет наступать тебе на пятки, вспомнишь ли ты эти веселые ярмарочные дни? Рассердишься ли, что упустил важное время?»

Гимтар увидел, как невдалеке от груды крашеных войлочных циновок, выставленных на продажу, двое молодых гверхов стригли овцу. Та стояла покорно. Когда у горцев мало времени, то они стригут овцу с двух боков разом, в четыре руки. Вот так и он с Тархом: один отстригал со своей стороны у Империи время, а другой отхватывал добро.