— Не расстраивайся, — сказал я пулемёту. — Мы тебя с собой заберём, и ты ещё настреляешься по своим бывшим камрадам. — Взглянув на меня и присвистнув, Серёга только покрутил пальцем у виска, и занялся своим привычным теперь уже делом (потрошением потерпевших, насчёт наличия документов и оружия). Сказав ему в спину, — и тебя тоже вылечат, — я повесил на шею свой ППД, закинул на плечо пулемёт, а свободной рукой прихватил короб с патронными лентами. На улицу я вышел, проклиная свою проклятущую жабу. За мной не менее нагруженный поспешал напарник. Всё нажитое непосильным трудом, сгрузили возле нашего бэтэра, я залез внутрь, а разведчик подавал мне предметы, которые я пытался сначала аккуратно складывать под сиденья, но когда в ход пошли лотки с миномётными минами, то понял, что к процессу первоначального накопления капитала, подключился кто-то ещё.
Забив боеприпасами практически большую часть салона нашей иномарки, сверху загрузили два миномёта и, закинув уже через борта десяток карабинов, погрузочные работы окончили, потому что незанятым осталось только место водителя. Места в «бронегрузовике» для пассажиров уже не было, поэтому забрав ПТР, всей бандой загрузились в другой броник, установив второй пулемёт на корме.
Выехав на околицу, решили немного осмотреться и кое-что увидели. С юга, по дороге, выходящей из леса, в нашу сторону пылила колонна фрицевских бронетранспортёров. Расстояние до неё было ещё приличным, около километра, поэтому не долго думая, отправляем наш «грузовик» с донесением к ротному, а сами решаем немного задержать гансов, устроив им — «сюрпрайз». Заехав за ближайший дом, берём ПТР и, зайдя в хату, устанавливаем его на столе, напротив окна, выходящего в сторону противника. На подоконнике соседнего окна, открыв створки, устроился дядя Фёдор со своим пулемётом, зарядив в него ленту с бронебойными патронами. Мы же наоборот оттащили стол вглубь горницы, хоть сектор обстрела и сократился, но нам хватит, засиживаться здесь мы не собирались, да и патронов к ружью было всего десять штук, опять же и вспышку от выстрела не сразу заметят. Стрелять решили с дистанции триста метров, сначала из ПТР, а потом и из пулемёта. Снарядив бронебойными патронами свою «Светку» и пообещав нам разобраться со слишком назойливыми пулемётчиками, сержант Филатов полез на чердак дома. Немцы сильно не торопились, но и не останавливались, поэтому ждать нам пришлось недолго, и через пару минут головной бронетранспортёр уже весело дымил, после пары моих попаданий. Второй, начал объезжать его слева, и удачно подставив мне свой борт, загорелся от попадания в баки с горючим. Третий же не стал искушать судьбу и, отвернув вправо, набирая скорость, рванул вперёд, поэтому с ним я связываться не стал, а разобрался с четвёртым, выпустив по нему три патрона. Из пулемётов по нам пока не стреляли, Серёга своё слово сдержал, отстреляв вражеских пулемётчиков. Так что мы спокойно, но быстро, смылись из дома и, забравшись в дожидающуюся нас «тачанку», на максимальной скорости рванули к себе, но не прямо, а прикрываясь от противника деревенскими избами. С третьим БТРом, Фёдор всё-таки разобрался, подпустив его на сотню метров, сначала влупив несколько коротких очередей по месту водителя, а потом по борту уже остановившегося демага. Немного отъехав от деревни под разгорающуюся пулемётную пальбу, я увидел две исковерканные противотанковые пушки, и валяющиеся в беспорядке трупы канониров. Заключительным аккордом к нашему выступлению, прозвучали выстрелы из немецкого орудия, и взрывы снарядов, разметавшие домик, в котором мы устроили засаду.
Доехав почти до берега речки, повернули направо и благополучно добрались до своих. А там уже в самом разгаре велись работы по укреплению позиций, да и народу значительно прибавилось. Оказалось, что это наконец-то прибыло обещанное ещё утром подкрепление, которое состояло из первого мотопехотного взвода разведроты, и двух отделений станковых пулемётов, которые оставались в расположении батальона. Огромную радость я испытал от того, что и второе наше орудие было здесь, с живым, хоть и поредевшим расчётом, и теперь можно было занять позицию на высотке, и контролировать артиллерийским огнём сектор в 180 градусов, а при желании и все 360. Ну и на закуску, это снаряды, свои-то мы практически все израсходовали, отбиваясь от противника, а прибывшее пополнение, привезло целый грузовик боеприпасов к нашему вооружению. Так что выстрелы к сорокапяткам мы разделили поровну, получилось больше чем по пол быка на орудие и теперь живём. Да и хрен с ними со снарядами, главное боевые друзья живы, хоть некоторые из них и поранены.
Всё это я узнал, когда искал командира роты для доклада и, найдя его возле позиции своего орудия, отчитался о проделанной работе.
— Товарищ капитан, ваше приказание выполнено. Миномётная батарея противника уничтожена в полном составе. Нами захвачены два миномёта и пулемёт, а также уничтожено четыре бронетранспортёра.
— Молодцы ребята! А теперь посмотри, что ты натворил своими «безобразными» действиями. — Сказал мне ротный, приглашая занять место рядом с собой и передавая бинокль. Посмотрев в ту сторону, куда показал мне командир, я увидел следующую картину.
Спешившиеся фрицы, выстроившись в цепь при поддержке бронетранспортёров, по всем правилам военного искусства воевали с деревенскими домиками, обходя их с флангов и пытаясь прижать к реке. Дома не отвечали, принимая на свои могучие срубы пулемётный и винтовочный огонь противника, и лишь некоторые хаты стояли, накренившись, и горели после попадания семидесятипятимиллиметровых снарядов. Немного посмотрев на художества доблестных зольдат вермахта, я вернул бинокль владельцу и, пожимая плечами, сказал.
— А я что, я ничего. Сижу вот примус починяю. Товарищи командиры, разрешите мне наведаться к соседнему расчёту? — Наш взводный тоже был здесь и, посмотрев на него, капитан только хмыкнул и со смешком сказал.
— Иди уже. Примус. Да, и передай командиру, пусть спускают вниз свою пушку, чувствую, что теперь нас начнут ровнять с землёй.
Пока я шёл к Мишкиному орудию, то всё время слышал за своей спиной трескотню пулемётов, немцы воевали с дружелюбными привидениями, и продолжалось всё это ещё не меньше четверти часа. Закончили же они воевать только после того, когда окончательно вошли в деревню, и осмотрели все строения, найдя там только трупы своих камрадов. За это время мы не только успели скатить к подножию высоты свои пушки и прицепить их к броникам, но и загрузить трофейные миномёты в один из ЗИСов. А как только по нашим позициям раздались первые пристрелочные выстрелы вражеской артиллерии, то по приказу командира, личный состав по ходам сообщения спустился с высотки и отошёл к реке, укрывшись под берегом. Мы же сразу после погрузки, под прикрытием высоты, отъехали к берегу реки пережидать артобстрел. Вот тут-то Мишаня и поведал мне обо всех своих подвигах.
Про засаду в лесу, мне кое-что рассказал наш взводный, начало боя за «гадюкинский мост» я и сам видел, а вот что было дальше, об этом история умалчивает, зато творец этой истории, не замолкает, мне даже пришлось направить его в нужное русло наводящим вопросом.
— Миша, про то, как вы воевали на той стороне реки, мне рассказал Ванька. А вот что было у вас здесь в лесу, я не видел? Немного подумав, Михайло продолжил свой рассказ.
— Сначала, мы заняли позицию недалеко от реки, потом нас передвинули почти на левый фланг, где мы и вырыли огневую в полный профиль. Копать нам помогали деревенские мужики, трое из которых осталось с нами, и я поставил их подносчиками к орудию. Они когда-то служили в артиллерии и воевали с немцами ещё в ту войну. Моих же подносчиков и ездовых, я посадил в окопы слева от огневой, выделив им трофейный эмгэ. Справа от нас занимали позицию разведчики, а на самом левом фланге окапывалось отделение станкопулемётчиков, и рядом с ними замаскировались два наших танчика. Закончив копать, я взял пару бойцов, и мы поставили растяжки в тылу и на фланге у пулемётчиков, предупредив их об этом.
