Я во спасение ради зажмурилась… ну, вряд ли это поможет, но мне стало чуть-чуть спокойнее.

— Красавица, изволь объяснить, — обманчиво мягким тоном попросил Лос. Я открыла один глаз, глава Штаба стоял возле кровати с видом самого доброго человека… Это у них семейное. Я уже знаю, что прячется за такой оболочкой.

— Э-э… — красноречиво ответила я, перевела взгляд на пирамидку и не придумала ничего лучше, как удивиться: — Ох, ты… И как она здесь оказалась?

— Ты у меня спрашиваешь?

— А тут больше никого нет, — виновато улыбнулась я.

Лос шумно выдохнул, забрал пирамидку и отрезал:

— С тобой Амори сам разберется, а я рыжему хвост откручу.

Дабы не нагнетать я молчала аки рыба. Лос в последний раз бросил на меня хмурый взгляд и дернул ручку двери и в следующее мгновение воскликнул:

— А мы как раз тебя вспоминали. Объясни своей малышке две простых истины: что хорошо и что плохо.

Амори глянул на пирамидку в руках Лоса, глянул на усмехающегося брата, посмотрел на меня… Недобро очень посмотрел… А я что? Я вообще обижена! Натянула одеяло повыше и демонстративно отвернулась к окну.

Дверь захлопнулась, донесся звук удаляющихся шагов… Неужели тоже ушел? И даже не извинится? Я нахмурилась собственным мыслям, следя за колыхающимися шторами от легкого дуновения проникающего в комнату ветра.

Краем глаза уловила мелькнувшую фигуру и перед кроватью остановился Ам, присел на корточки так, что его лицо оказалось на уровне моего за одним исключением — я лежу на середине кровати и нас отделяет одна большая половина. Он смотрел на меня с тем же выражением, что несколько минут назад — недовольно. Я сильнее нахмурилась и, не дожидаясь его слов, если он вообще собирался хоть что-то сказать, перевернулась на другой бок. Да, может я и веду себя как ребенок, но я обиженный ребенок, а это немного оправдывает.

Я ожидала чувственных речей полных раскаяния, море цветов… наверное, этого ждет каждая. Я не надеялась, я просто ждала, но не заметила я в его руках даже одного цветочка. А один, но от души, всегда приятнее, чем сотня с полным безразличием.

Внезапно кровать позади меня прогнулась и прежде чем я успела возмутиться, меня притянули спиной к мужскому телу.

— Отпусти меня, — тут же потребовала я, попытавшись вырваться. Я знала, пока Ам сам не отпустит, никакое сопротивление не поможет, и все равно тайно желала, чтобы он не отпускал. Правильно говорят — бойтесь своих желаний. Он меня не отпустил!

— Ш-ш-ш, — горячее дыхание обожгло мое ушко, — успокойся.

Успокоиться? Обида начала сменяться злостью, что бывало со мной редко. Но когда бывало… В общем, один раз я злая разнесла прорвавшимися корнями лабораторию по разведению микроскопических водорослей. Другой раз насадила на мгновенно выросший дуб беседку во дворе нашего дома. Еще пара случаев была… Сейчас же мне просто хотелось кого-нибудь убить. Я понимаю, для злости причин нет, но раз она разгорелась…

— Конечно, ты давно все решил. Договорился с моими родителями, переселил меня в свою комнату якобы для моей защиты, а на деле же чтобы быть уверенным, что я влюбилась в тебя и буду прыгать от радости, когда узнаю, что такой завидный холостяк выбрал в жены маленькую наивную дурочку! Создал иллюзию выбора, давным-давно решив все за меня! Так, как привык ты! И чтобы наивная дурочка никуда не сбежала, кучу маячков на нее повесил! Только видимо не входило в твои планы, что я узнаю всё до свадьбы назначенной тобой же! Так может тебе и участие мое не требуется? Зачем тебе невеста?! Ты сам неплохо со всем справляешься! — выпалила я тираду на одном дыхании, не замечая, как болезненно сжимает мое запястье сильная рука.

Меня рывком перевернули на спину, а сверху, придавливая своим телом, навис Амори, прожигая насквозь изумрудными глазами, в которых разве что молнии не сверкали.

— Высказалась? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Да!

Моя беда в том, что после всплесков злости меня начинает грызть совесть и я чувствую себя виноватой. Я честно пыталась подавить эти чувства, ведь я не сказала ничего кроме правды. Но почему-то все равно стало стыдно… Наверное, что-то отразилось на моем лице, потому что Ам смягчился, а глаза перестали гневно сверкать.

— Со сладкими речами у меня всегда было плохо, — неожиданно признался Амори. — Я объясню по-другому.

Нежное, чувственное касание к губам заставило забыть обо всем. Я слишком быстро сдалась… я знаю… но видят боги, я не хотела отвечать на поцелуй. Не хотела! И не смогла не ответить, едва поняла, как сильно мне не хватало его губ… таких желанных и уже… любимых…

Ам целовал меня мягко, делясь своими чувствами со мной, демонстрируя свое не безразличие ко мне, свое желание, свою… любовь? Не знаю, что это, но один его поцелуй нагнал тумана в мою светлую голову и единственным словом, продолжающее крутиться в мыслях, было “да”. Да, я слабая, бесхарактерная, мягкотелая и вообще не способна вести затяжную войну…

— Убедительно, — выдохнула я, когда сводящие с ума губы от меня оторвались.

— Я умею быть убедительным, — и все повторилось снова, сжигая обиду, уничтожая ее окончательно… И хоть я понимала, что зря простила его так быстро, не смогла с этим ничего поделать.

— И все-таки, — я прервала поцелуй, смотря в его темнеющие изумрудные глаза, — в следующий раз, когда надумаешь решать все самостоятельно, спроси мое мнение, хорошо?

Амори улыбнулся.

— Я постараюсь, — пообещал он, вновь захватывая в добровольный плен мои губы.

***

***

Реальность оказалась сурова. Примерно через десять незаметно пролетевших минут Амори вызвали в Штаб. Мне невольно подумалось, что с ненормированным графиком работы моего без пяти минут мужа придется смириться. И промелькнула совсем удручающая мысль, что нас будут прерывать в самый неподходящий момент. Нет, сейчас никакого “неподходящего” момента не намечалось. Я стойко решила дождаться свадьбы. Почему бы и нет, тем более до нее осталось совсем мало времени… Совсем мало для того, чтобы смириться со статусом невесты, чтобы осознать — Амори мой будущий, первый и, надеюсь, последний муж.

Остаток дня я провела в компании друзей, нескольких незнакомых пьяных девушек и парней с нашего лагеря и окружающей атмосферы бара “Два друида”. Нам было очень весело. Пьяненькие друзья разошлись не на шутку, а началось все с громкого возгласа Мирти “Всем эля за мой счет, я угощаю!”. Со всех сторон понеслись реплики “За брата!”, хотя видели его впервые, поздравления со всеми подряд праздниками, в том числе и теми, что уже давно прошли. Праздник был у владельца бара. Месячная выручка за один вечер и неполную ночь, чем не праздник?

Дальше все плавно перетекло в некультурную массовую попойку с танцами на столах, неприличными ругательствами и вообще все вышло за рамки “детского мероприятия”. Собственного, ничего “за гранью” себя никто не позволил, а вот матерные стишки, попытка споить хозяина бара, поджег одного стола (совершенно случайно) и прочие безобразия едва не вылились проблемами. К слову… мне уйти трезвой не удалось. Я старалась! Не получилось…

Честно дотерпев до двух часов ночи, владелец заведения выставил всех за дверь. Мы расстроились? Нет! Мы просто шумной горланящей песни толпой двинулись дальше. Круглосуточный бар, к его несчастью попавший нам на пути, перестал быть круглосуточным. Ну, может быть, если бы мы были привычной компанией в количестве шести человек, то ничего бы не случилось… но нас было по скромным подсчетам двадцать шесть… А во всем виноват Мирти, со своим: “Всем эля за мой счет”. В итоге новые знакомые разнесли барную стойку, сломали два стола и три стула. Два сломались об стол, один об голову, и именно в тот момент наша компания уменьшилась ровно на одного человека. Нет, он не умер. Он уснул, а стул ему в этом помог.

Апогеем нашего ночного гуляния стали фейерверки. Я не знаю у кого они их украли, но было красиво. Разноцветные цветочки и сотен огоньков в небе, драконы, надпись “Рося, я тебя люблю”… Видимо, украли у какой-то Роси… В общем, было очень красиво. Единственное, что запомнилось лично мне и не понравилось никому кроме меня, стало явление Амори. Злого, недовольного, в пижамных брюках и с растрепанными волосами. Только потом мы узнали, что фейерверк имели глупость запускать с территории того самого дворца, где живем…