— Светик, камень размером с валун точно не станет прыгать, как ты его не кидай… — Алин пытался вразумить меня, но… но вот коменданту ни разу это не удалось, пока я пьяненькая. А если ему не удалось, вряд ли у кого-то это получится.

— А я попробую… — Я держа, в руках камень крупного среднего размера, точно уверена — он меня шатает. Вот точно. Стоит его положить и меня не шатает, стоит его взять — он начинает меня шатать.

— Попробуй, — сдался Алин, — ногу себе не отдави.

— Все под контролем, — заверила моя пьяненькая уверенность в унисон с глупостью, и закинула камень в море.

Далеко летел… целых несколько сантиметров…

— Похоже, ты был прав… — Совсем расстроившись, я обняла Алина, исключительно для поддержания равновесия. — Не поскакал…

— Скакуны, пошлите уже… спать. — Киса встала на ноги, отряхнув юбку. — Светик, ты со мной.

— Я с тобой. — Я подобрала заветный листок с защитой и, шатаясь, побежала вслед за Кисой.

Мы с ней пришли к выводу, что к коменданту мне возвращаться нельзя. Вернее, в комнату к коменданту нельзя. Киса согласилась вернуть мне мое место в комнате, потому что ей одной скучно.

Единственная проблема, которая передо мной встала — отсутствие одежды. Но и здесь не обошлось без помощи подруги, одолжившей мне свой жгуче красный пеньюар. Киса, переодевшись, мгновенно заснула, а я лежала и смотрела в потолок.

Нет, все-таки, как мог комендант так подло поступить? Зачем понадобилось вешать на меня какие-то любовные штуки, кучу маячков и датчиков… Для чего? Я, в конце концов, не жена ему! А будь женой вообще бы не позволила устраивать за мной слежку. Где это видано? Даже заключенные в тюрьмах под меньшим надзором…

— Сейчас я с тобой разберусь… — Пробормотала я себе под нос, выудив из-под подушки листок и спрыгнув с кровати.

Прокравшись до двери на цыпочках, аккуратно притворила за собой дверь, чтобы Кису не потревожить. В соседнюю дверь я постучала настойчиво и очень уверенно. Сейчас ты мне обо всем расскажешь, чертов химик… И зачем маячки, и зачем любовь и зачем переезд…

Дверь открылась не так, чтоб быстро… По крайней мере не оперативно.

— Прелестный вид, — оценил комендант Кисин пеньюар, — и откуда ты такая красивая?

Да, я красивая… а еще я воинственно настроенная.

— Вот! — Я протянула ему развернутый листок, зайдя в комнату и захлопнув дверь.

Амори пробежался по рисунку глазами.

— Где ты успела пообщаться со Скайном? Его работа. — Он источал совершенное спокойствие, чего нельзя сказать обо мне.

— Это неважно.

— Я надеюсь, ты не в таком виде с ним беседовала? — Амори прошелся по мне жадным взглядом, а я…

— Конечно, нет! — Возмутилась я, в общем. — Я вообще пришла тебе сказать, — обойдя коменданта, села на его кровать, — что ты врун, лжец и обманщик. И плевать, что это одно и то же.

Амори поставил стул напротив меня, сел и… и с вздернутой бровью продолжения ждет.

— Ты говорил о фундаментальной защите, а сам на меня любовной ерунды навесил. Это подло! — Я хотела всплеснуть руками, но не вышло.

— Поэтому ты напилась? — И вот опять: никаких эмоций! Словно со мной стена разговаривает. А как можно выяснять отношения, когда реакции никакой нет?

— Ты — сухарь. — Констатировала я, повалившись на кровать. — Решил, что сам не можешь девушку завоевать, так магия поможет? Не поможет. Я теперь все знаю. А ты… — Глаза начали упорно закрываться. — А от тебя я переезжаю обратно в комнату и живи один в этой серой пещере безразличия… — Я перевернулась на живот, обняв подушку. В нос ударил приятный аромат кофе и корицы… — А подушку я себе заберу… на память…

В сон провалилась мгновенно и даже подумала, что виноват в этом комендант… Но, похоже, виноват в этом алкоголь, потому что пробуждение вышло… не самое сказочное.

— О-о-ой… — Простонала я, переворачиваясь на спину. — Явный перебор…

Вид из положения лежа у меня потрясающий. Пеньюар задрался до груди, руки почему-то болят и не дают быстро одернуть “одежду”, на голове, судя по ощущениям, гнездо… И я снова лежу на верхней кровати в комнате коменданта.

— Проснулась? — В меня прилетел мой махровый халат. — Садись завтракать.

Приподнявшись на локтях, узрела сидящего на кресле коменданта с кружкой кофе, а на письменном столе тарелочки с салатиками и творожный пудинг.

— Почему завтрак в комнате? — Да и вообще это не завтрак нашей столовой…

— Потому что ты сейчас будешь отвечать на все мои вопросы без исключения.

— Все должно быть наоборот… — Простонала я от гудящей боли в голове. — Это ты должен отвечать на мои вопросы и раскаиваться в содеянном…

Я свесила ноги с кровати, натягивая на себя халат.

— Нет, дорогая. — Меня без моей просьбы спустили вниз. — Сначала мои вопросы, и поверь, они куда важнее.

— Все равно ты обманщик. — Я оттолкнула его подальше от себя и закрылась в ванной. — И сухарь… — Добавила, скорее для успокоения себя любимой.

На вопросы его я, видите ли, отвечать должна… Важнее они… Для кого важнее? Для меня сейчас важно узнать, чем ты, чертов химик, руководствовался, когда вплетал в защиту любовную составляющую. Вот это — важно!

Как я вообще могла уснуть в этой комнате? Пришла разборки учинять, а сама… уснула. Еще и подушку грозилась на память забрать… Зачем она мне нужна, спрашивается? Трезвой не нужна, а пьяной прямо-таки была необходима…

Душ немного унял головную боль, освежил и слегка прояснил мысли. Комендант моего выхода ожидал, сидя на прежнем месте, но уже без кофе.

При виде еды желудок недовольно заворчал, требуя, наполнить его съестным, а не пивом… Решив для себя, что отказываться от еды глупо, а употребление оной от щедрой руки Амори ни к чему меня не обязывает, я уселась за стол и с довольным видом принялась поглощать салат.

Где-то я уже ела этот салат… Не далее, как вчера…

— Откуда еда? — Я подняла взгляд на безмятежно взирающего на меня химика.

—”Бренгундская площадь”. — Ответил он, непонятно откуда взяв еще одну кружку с кофе. — Шеф-повар мой давний знакомый.

И он доложил, что заказывал наш стол… Нечестно. Я даже поесть без наблюдения не могу! Я в тюрьме… Нет, это хуже, чем в тюрьме!

— И долго ты собираешься за мной следить? — Стараясь придать голосу спокойствие спросила, яростно тыкая вилкой салат.

— Не истери. — Спокойствие у коменданта одолжить можно, оно у него в завидном объеме имеется. — Все, что тебе нарисовал Скайн, я могу объяснить.

— Да уж постарайся!

— Но сначала ты ответишь мне на несколько вопросов. — Амори попросту игнорировал мою нервозность и делал вид, словно ничего, совершенно ничего, не происходит.

— Задавай, — я отставила от себя недоеденный салат, по причине сбежавшего аппетита, — я, может быть, отвечу.

Амори взъерошил волосы, словно решал, с какого вопроса лучше начать. Думал не долго.

— Что ты за это, — он показал мне изученный на сотню раз рисунок, — пообещала Скайну?

— Ничего. — Я пожала плечами.

— А что он потребовал взамен? — Некоторое напряжение прорезалось в его голосе.

— Ничего не требовал. — Я удостоилась пронзительного взгляда.

— Ни на минуту нельзя оставить… — Амори расстегнул верхние пуговицы на рубашке. — Он что-нибудь тебе предлагал?

Вспомнить бы еще… А это не так просто сделать… У меня ведь вчера весь вечер мысли были заняты расчленением лжеца-коменданта, а все остальное беспощадно выбрасывалось прочь из головы.

— Я точно не помню… Но он, вроде, предлагал мне с друзьями временно перебраться в Королевскую резиденцию…

Рука Амори дернулась в желании сжать кулак, но он оставил ее неподвижно лежать на столе.

— И ты…?

— Что я? Я отказалась. — Это же очевидно. Я бы точно не стала переезжать во дворец под опеку еще более незнакомого мужчины, чем комендант.

С Амори мы… хм… просто общаемся. А Лоса знает только Алин…

— А еще он сказал, что возьмет дело о нападениях под личный контроль. — Припомнила я слова Лоса.