От Барби не стоило ожидать чего-то другого. Она его в первый день в оборот взяла. Клещами вцепилась так, что не вырвешься и не выдернешь. Да и какое мне вообще до нее дело? Пусть делает с ним, то хочет.
— И пусть вьется. — Более резко, чем рассчитывала, ответила я, подогнув под себя ноги.
Киса хмыкнула гораздо отчетливее и скептически ухмыльнулась.
— Мне все равно. — Поспешила заверить ее я, пока она не успела себе ничего надумать. Не хочется проснуться от ощущения чьих-то клыков на своей шее.
— Mon amour… — Генрих медленно брел в сторону Кисы, с благоговением взирая на ее… хм… диапазон, освобожденный от оков бюстгальтера. — Вы… божественное создание, твое сияние освещает мне путь ярким светом, — начал распаляться он, продолжая движение, — Ничто не способно затмить твоей красоты, о, прекрасная Богиня…
Белка, а все туда же. Что с мужиков взять? Увидят пару грудей и всё: слюни пустили, серенады запели, готовы горы свернуть.
Богине хватило ума надеть пеньюар, пусть и не скромный, но хотя бы прикрывающий все выпуклости. Подхватив Генриха на руки, усадила его на плечо.
— Был бы ты мужчиной, замуж бы пошла. — Со вздохом сказала она, расправляя постель. — Если хочешь, можешь спать со мной. Только, чур, не приставать.
Генрих разве что не описался от радости. С довольной и счастливой мордашкой улегся у стенки и… нет, не заснул. Его оранжевые глаза еще долго светились во тьме. Когда сон меня окончательно сморил, Генрих не спал, смотря в темную пустоту, размышляя о чем-то своем, о беличьем.
Сильные большие руки с умеренной растительностью тянулись к поясу моего легкого шелкового халатика. Изумрудные глаза коменданта горели алчным желанием чего-то, моему уму неизвестного и это будоражило воображение, заставляя сердце трепетно биться, а мурашки разгонять по телу со скоростью света.
Я оказалась в плену между окном и комендантом и это мне нравилось. Я не собиралась препятствовать его шаловливым пальцам, скользящим от шеи к вороту халатика, медленно сдвигая его с плеч. Запах кофе и корицы шел от этого соблазнительного мужчины, приближающегося ко мне медленно, но верно и настойчиво. Судорожный вздох предвкушения неожиданно сорвался с моих губ, вызвав на губах химика сладостную самодовольную ухмылку.
— Такой ты мне нравишься больше. — Проговорил он, заправив за ушко упавший на глаза локон из растрепавшейся прически.
Сознание отказалось понимать, как в таком виде можно кому-то нравиться, но сейчас меня это не волновало.
Будоражила одна только мысль о том, что он стоит слишком близко, я дышу слишком часто, а он упивается наслаждением, наблюдая за моими прикрытыми глазами, приоткрытыми губами…
— Света-а-а… — Раздался томный голос над ухом. — Расскажешь, что тебе снилось? Ты стонала во сне.
Испуганно подскочила на кровати, ощупывая себя. Халата на мне нет, я в своей постели, я спала… и стонала во сне.
— Извини, — Я отвела смущенный взгляд в сторону, чтобы Киса, водрузившая руки на край моей кровати, не заметила проступивший румянец на моих щеках, — Мне снилась какая-то ерунда, ужасно стыдно, правда… — Я спрыгнула с кровати, стараясь не пересекаться глазами с соседкой.
— Ерунда? — С томными нотками переспросила она. — Нет, Светик, от ерунды стонать не станут.
— Я… Я… Это просто сон. Дурацкий сон и только. — Я спряталась за дверью ванной, продолжая убеждать себя, что сон не стоит моего внимания…
Черт возьми, он стоит моего внимания! Я чувствовала запах мистера Амори, я ощущала его прикосновения на своей коже, я… Это сон! Просто сон. Глупый сон, не достойный и толики моего драгоценного внимания. Да.
С твердым намерением никогда больше не вспоминать об этой ночи, встала под струи холодной воды, остужая горящие от стыда щеки.
С этим же намерением я вышла из душа и… Какое оно все-таки не прочное. Намерение это. Одного взгляда на коменданта хватило, чтобы перед глазами всплыл сон, а щеки снова запылали алым пламенем.
— Доброе утро, Камински. — Мистер Амори сидел на кресле с кружкой кофе в руках. Приятный аромат разнесся по всей комнате. Пустой комнате. В смысле, Кисы уже не было.
— А что Вы здесь делаете? — Я потуже запахнула махровый халат, стоя в дверях ванной комнаты.
Хотя я и сама могу ответить на этот вопрос. Кофе пьет. Только почему он пьет его в моей комнате, когда у него своя имеется? Даже две. И вообще это моветон врываться с утра без приглашения к девушкам. И пусть я сейчас одна, и… Почему я одна? Киса точно не стала бы упускать возможность побыть с комендантом наедине, тем более он сам пришел.
Завязав пояс на халате на три узла для собственного успокоения, я, переминаясь с ноги на ногу, разглядывала утреннего гостя.
Щетина украшает его, как гирлянда новогоднюю елку. В смысле, ему очень идет. Она, наверно, колючая на ощупь. И потрогать хочется… Чтоб убедиться.
Изумрудные глаза пронизывают насквозь, не оставляя потаенных уголков души и тела. Кажется, что он видит все мысли, знает обо мне все, а сейчас просто выжидает момента, чтобы сказать “Я знаю, зачем Вы залезли в мою комнату”. Успокаивает то, что я сама не до конца ознакомлена с причиной.
— Нам надо поговорить. — Без эмоций, достаточно твердо сказал он, пробуждая во мне желание запереться в ванной и не выходить, пока мистер Амори не уйдет.
— О… о чем? — Пальцы в волнении сминали и без того короткий край халата, делая его на порядок короче и привлекая ненужное внимание коменданта к ногам.
Находиться в одной комнате с ним просто невозможно. Он одним своим взглядом вгоняет меня в краску, так что можно смело проводить сравнение между мной и свеклой.
— О Вас. — Мистер Амори наконец поднял взгляд, посмотрев на этот раз мне в глаза.
— А что со мной не так? — Искреннее недоумение отразилось в голосе.
Уголок губ коменданта дернулся, но волю улыбке он не дал.
— У Вас все более чем так. — Взгляд его прошелся по моей фигуре. — Речь пойдет о Ваших недоброжелателях и возможных последствиях.
— Последствиях чего?
Комендант сделал большой глоток, словно в кружке не кофе, а что-то покрепче.
— Сядьте, Камински. Хватит мяться в дверях. — Потребовал он жестким голосом и уже мягче добавил, — Я не кусаюсь.
Знаю я, как Вы не кусаетесь… Вы соблазняете и сводите с ума. По крайней мере во сне все было именно так. В здравом уме я ни за что не допустила бы подобного.
— Я склонен предполагать, “шутка” не была случайностью. Подобное наверняка повторится. — Он замолчал, ожидая моей реакции. А я пока никак не могу отреагировать. — Вам следует быть более осмотрительной. Не вступать в конфликты, не принимать ничего из чужих рук, будь то вода, сладости или еда.
— Подождите, Вы хотите сказать, что меня могут убить? Это же бред. Я не сделала никому ничего плохого.
— Давайте обойдемся без истерик. — И как у него получается говорить без эмоций? Талант, не иначе. — Все намного серьезней, чем Вы можете себе представить.
— Намного серьезней? — Скептицизм вкупе с удивлением сделали свое дело. Комендант нахмурился и вознамерился доказать мне, как я не права, что ставлю его слова под сомнения.
— Не надо иронизировать, Камински. Я не собираюсь потом объяснять Вашим родителям, почему они получили из Лагеря гроб, а не живое чадо. — Стальные ноты в голосе заставили вздрогнуть и испуганно посмотреть на его холодное, отстраненное лицо.
— Мне кажется, Вы преувеличиваете.
— А мне казалось, что передо мной достаточно взрослый человек. Достаточно взрослый для того, чтобы понять, — я не шучу, Светозара. — Он подался вперед, положив руки на подлокотники.
По его выражению лица, никогда не скажешь — шутит он или нет. Оно всегда одно: непроницаемая маска без эмоций. Остается только догадываться, о чем он действительно думает, и что чувствует. Может, он просто меня решил запугать? Чтобы я дрожала от страха по любому поводу, и боялась каждого шороха. Но… зачем ему это?
— Мистер Амори, Вы можете мне объяснить, что происходит? — Мои глаза наверняка сейчас похожи на глаза совенка. Большие и испуганные. — Я решительно ничего не понимаю.
