Эльф довольно усмехнулся и аккуратно взял ее на руки.

— Вы прекрасны, госпожа, — прошептал ей он. — Даже если вы считаете иначе, это не так. Вы возбуждаете Кирилла, хоть он и зажимает в углу худосочных девиц. Как бы он не скрывал это, но мечтает-то он о вас!

— Шель, а где ревность? — спросила Матильда. — Зачем ты Кирилла выгораживаешь?

— Я его не выгораживаю, — спокойно ответил Шель. — Я просто показываю вам истинное состояние дел. Не надумывайте лишнего, госпожа. Любят не за фигуру, и в отношениях — настоящих отношениях — даже хотят не за фигуру.

— Откуда ты все это знаешь? — подозрительно спросила Матильда. — Не нужно мне тут вешать сладкую лапшу на уши!

— Это не лапша. У нас был курс психологии, госпожа. Мы — телохранители, ближайшие слуги. В наши обязанности также входит и утешение хозяйки, беседа по душам. Кому еще она — или он — сможет безоговорочно доверять?

— Понятно, — сказала Матильда, и вдруг призналась. — Моя мать в конце беременности так отекала, что становилась похожа на шарик. Зрелище было ужасным. Вдруг я это тоже унаследовала?

— Для вас, может быть, это зрелище и было ужасным, но не для меня. Что может быть ужасным в любимой женщине, носящей ребенка? Вы же не шарахались, когда меня били судороги? Это работает в обе стороны, госпожа. Когда ты любишь человека, ты принимаешь его целиком.

— Что бы я без тебя делала, — умиленно вздохнула Матильда, положив голову ему на плечо и закрыв глаза. Через минуту она уже сопела, убаюканная ровным шагом эльфа.

На лице Шеля расцвела коварная улыбка. Один-один, Натаниэль. Ты вчера был с ней целый день, зато сегодня я поднял ей самооценку. Посмотрим, к кому она будет благосклоннее.

— Нат? — Кирилл догнал черноволосого в коридоре. — Что происходит? Почему ты такой злой?

— Ничего не происходит, — огрызнулся Натаниэль. — Может у меня быть плохое настроение или нет?

— У тебя? — рыжий рассмеялся. — Только тогда, когда ты ему позволяешь быть.

— Сейчас я позволил, — Натаниэль нервно тряхнул головой. — Отвали, Кир!

— Она все равно тебя любит, — тихо сказал ему в спину Кирилл. — Почему ты бесишься? Если бы она любила меня хоть вполовину так же, как тебя…

Натаниэль на миг замер, а потом почти бегом бросился к себе в комнату и так грохнул дверью, что зазвенели лампы.

Кирилл покачал головой. Один раз, когда расформировывался питомник Осси, он чуть не сорвался, но теперь старался держать себя в руках. Он не позволит хитроумному Натаниэлю исключить его из близкого круга их общей женщины, но и не позволит ему наделать ошибок. Нат — опора Матильды, и он должен ею оставаться, иначе все полетит в бездну.

Хлопнув дверью, Натаниэль обессиленно сполз по ней спиной, несколько раз стукнулся затылком по гладкому дереву, пытаясь привести мысли в порядок. Нужно собраться. Выдохнуть. Еще раз выдохнуть.

Разве он не знает, что возвращаться из сказки весьма болезненно? Разве он не знает, что вчерашний день повторится не скоро, если вообще повторится? Разве он не знает…

Все он знает. Все.

Но…

Как же разрывается сердце от желания еще раз повторить то счастье, когда они были вдвоем, просто влюбленная пара!

Он вызвал на экране браслета галерею, полистал. Хохочущая Матильда на качелях. Матильда, вся измазанная шоколадным мороженым — это она споткнулась и случайно ткнулась лицом в сладость. Матильда с ярким надувным шариком, который он ей выиграл на аттракционе, броса я дротики. Матильда, открыв рот, смотрит на дрессированную собачку, танцующую на задних лапах…

Натаниэль погасил экран. Еще раз стукнулся головой о дверь. Нужно взять себя в руки, нужно.

Зажмурил глаза, принялся дышать под счет.

Через две минуты из комнаты вышел собранный, серьезный Натаниэль. Нужно позаботиться о запасах любимого салата Матильды.

Кирилл, притаившийся в нише коридора за большим вазоном с цветами, удовлетворенно кивнул. Все в порядке. Живем.

Как же сладок послеобеденный сон, особенно, если рядом тот, с кем уютно, кому ты доверяешь, кто нежно обнимает тебя, украдкой целуя в макушку!

— Я вас разбудил, госпожа? Простите.

— Нет, я сама проснулась, — Матильда сняла свои ноги с ног Шеля, повернулась к нему лицом, уткнулась в его грудь.

— Когда я приобрету корабль, то попрошу вас всех купить себе личные моющие средства, — сказала она. — По желанию, по вашему желанию. Надоело, что вы пахнете чем попало. И средства по уходу за волосами, и вообще все!

— И пушки, — добавил Шель.

— И п ушки… Стоп! Какие пушки?

— Для нашей защиты пушки, — объяснил он. — Я не хочу, чтобы на нас снова напали.

— Да кто же этого хочет? — вздохнула Матильда. — Но ставить пушки на торговый корабль мы не будем, зато хорошо вложимся в защиту и двигатель. Я все еще надеюсь, что нас оставят в покое.

— Тогда купите мне оружие, — ожидаемо заявил Шель. — Иначе я сам его куплю, без вашего разрешения!

— Так ты и будешь его покупать, — сказала Матильда. — У меня на «Сырке» был положенный по уставу малых кораблей бластер, но в оружии я совершенно не разбираюсь, тот пистолет приобрела по рекомендации знакомых.

— Хорошо, госпожа.

Шель скользнул пальцами по ее позвоночнику. Вниз. Вверх. Медленнее — вниз, вверх. Еще медленнее. Помассировал затылок. Погладил спину, пощекотал копчик. Штаны, которые он не снял со спящей госпожи, мешали, но не сильно. Эльф и так знал, что под ними находится, и что находится под белыми простыми трусиками. От этих мыслей становилось горячо внизу живота, пересыхало во рту.

— Я люблю вас, госпожа, — шепнул он. — Люблю.

— И хочешь. — Матильда прижалась к нему бедрами теснее, ощущая возбужденный член.

— И хочу, — согласился Шель. — Но все зависит от вашего желания.

— Я тоже хочу, — прислушавшись к себе, сказала Матильда. — Только медленно и ласково.

— Конечно, моя госпожа, — судя по голосу, Шель счастливо улы бался. — Конечно.

Он немного отстранил Матильду от себя, так, чтобы иметь возможность провести по ее лицу пальцами. Аккуратно касаясь, словно она была драгоценностью, которая могла разлететься на осколки от любого неосторожного толчка, провел пальцами по бровям, по скулам.

Матильда, повторяя его движения, тоже ласкала его лицо, идеальное, вылепленное генными инженерами. Но сам Шель был далеко не идеален. И это Матильде нравилось. Да, он был ревнивым, иногда — вредным, требовательным или испуганным, но живым.

Шель поймал ее указательный палец губами, втянул в себя, пососал, отчего у женщины перехватило дыхание. Она попробовала это повторить, но эльф, улыбаясь, убрал свою ладонь от ее лица.

— Если ты начнешь сосать мой палец, боюсь, я не смогу удержаться и потребую большего, моя госпожа.

— И прекрасно, — пробормотала Матильда, представив, как чудесно будет прикоснуться к розовой шелковистой головке члена эльфа, облизнуть ее, а потом подуть, наслаждаясь реакцией.

— Нет, моя госпожа, — глубоким, хриплым голосом, который резонансом отдавался внизу живота Матильды, сказал Шель. — Вы же сказали — медленно и ласково. Я хочу вас медленно, долго, хочу наслаждаться вашей страстью, распробовать каждый ее оттенок. Сейчас, когда вы ни о чем не беспокоитесь, когда все хорошо, нам ничего не будет мешать медленно изучать друг друга.

— Да, кажется, мы друг друга и так знаем, — Матильду бросило в жар. Почему-то мысль о медленном изучении ее очень возбудила.

— Никогда нельзя узнать человека полностью, — поучительно сказал Шель, стягивая с нее штаны вместе с трусиками. — Тем более, женщину. Поднимите руки, госпожа, вот так, еще бюстгальтер… вот. Ложитесь.

— А ты?

Шель избавился от одежды с пугающей обычного человека эльфийской скоростью. Сел в изножье кровати и стал гладить ступни и щиколотки Матильды, каким-то удивительным образом находя на них эрогенные точки. При этом он, не отрываясь, смотрел Матильде прямо в глаза, и она проваливалась в бездонную зелень его страстного и полного обожания взгляда.