Киваю, облизнув губы. Это гастрономический шедевр. Столько искушений, что у меня кружится голова. А может, всему виной уникальный аромат сидящего рядом мачо. Парфюму не перебить его феромоны.
– Откуда ты, Лана? Расскажи о себе.
Это неожиданно. Я жду мерзкого предложения перепихнуться, забить на Марьяну и дать приват, и меньше всего ожидаю, что высокомерный репер захочет что-то узнать обо мне. Касаюсь губ салфеткой, делаю глоток воды.
– Я давно танцую. В своем городе брала призовые места, участвовала во многих конкурсах… только в хореографический провалилась. Все сейчас решают деньги, у меня их не было, а родители в это не верили… живут в реальности бывшего Союза, где воздавалось по заслугам…
Я несу бред. Азамат на этом моменте должен закатить глаза и выставить меня прочь. Какое дело мужчине его уровня до моих проблем? Но он слушает меня внимательно. Даже как-то жадно.
– А парень у тебя есть?
Поколебавшись, киваю.
– Да. Он остался в N.
– И как он относится к тому, что ты танцуешь в приватном клубе? Пусть не стриптиз, но go-go имеет мало общего с бальными танцами.
– Он… нормально, наверное. Я же танцевала стрит-дэнс… в этом же нет ничего… крамольного…
И тут рука Азамата ложится на мое бедро. Меня захлестывает волна протеста и возмущения. Я едва не роняю стакан с водой, испуганно смотрю на Азама, надеясь, что моего взгляда хватит, чтобы он извинился. Но увы. Он не убирает руку. Пока еще не гладит, но не собирается жалеть мою психику.
– Мужчина, который заставил свою женщину трястись перед голодными извращенцами в клубе потому, что не может ее обеспечить – не мужчина, а презренный шакал. Он не достоин тебя, Лана. Таких, как ты нужно оберегать и одаривать. Давать им право заниматься семьей, а не сомнительным заработком.
Его глаза пытают, как бриллианты на циферблате часов. Я не знаю, отчего меня парализует больше – от его слов или взгляда. И когда его ладонь начинает движение вверх по моему бедру, я не могу ничего сделать. Понимаю, что это неправильно, почти за гранью, надо возразить, напомнить, что я не шлюха. Но что-то в его темных глазах не дает мне сдвинуться с места. Угроза? Обещание наслаждения? Властная, подавляющая воля?
Казалось бы, встань, отбрось его руку и выйди прочь – ничего не случится. Марьяна вряд ли дала согласие этому царьку рэп-музыки лапать меня. Он сам сказал – познакомиться, и все. Не недовольство хозяйки меня пугает. Почему я покорно это терплю?
– Черная птица – она гордая. Она орлица. Она ищет достойную пару и никогда не выберет себе в спутники слабого духом орла…
Его пальцы сжимают мое бедро. Краткая остановка, и они решительно двигаются выше. Я напрягаюсь и не могу воспротивиться своим чувствам – сладостному волнению, которое со всей силы раскачивает маятник сексуального желания. Я даже не могу понять, отчего меня кроет больше – от его прикосновения или от бездонной тьмы сверкающих глаз.
– Выпей вина. Всего лишь глоток. Ты сможешь дальше танцевать, – Азамат наполняет бокал светлым игристым вином, продолжая маршрут рукой вверх по бедру. Откидывает ткань под черными перьями из кожи, и уже более дерзко, без излишней осторожности ведет пальцами по оголенной коже внутренней стороны бедра. Его пальцы сухие и горячие. Трясу головой, накрываю его ладонь с немым призывом убрать, даже неосознанно царапаю. Не помогает. Сжать ноги тоже не могу, – он вставляет ладонь ребром. Резко, подавляюще, безапелляционно. Не успеваю даже ахнуть – его ладонь раздвигает мои ноги.
Азам наклоняется к моему уху. Аромат древесной коры, сандала и дорогого виски вместе с ничем не прикрытым запахом возбужденного мужчины вновь контузит меня, лишая воли к сопротивлению.
– Перестань. Ты сама этого хочешь! – и его голос завязывает в узлы всю мою волю. – Будь хорошей девочкой, иначе при следующей встрече я стану плохим парнем!
Едва разбираю, что он мне шепчет – все мое существо завязано на чувственном голосе с мощным эротизмом. А Азамат уже ведет подушечкой большого пальца по кружеву моих стрингов. Я не понимаю, когда они успели промокнуть насквозь – во время энергичного танца на таблетке или от его ошеломительных ласк.
Я не могу ничего ответить. Потому что уже в следующий миг он находит мои налитые складочки под кружевом трусиков и начинает их гладить, задевая бугорок клитора. Нажимает. Массирует по часовой стрелке и обратно, и я чувствую, как на его пальцы брызгает сок моего возбуждения. Даже трусики не спасают.
Музыка, огни зала, полумрак вип-ложи – все плывёт перед моими глазами. Я покрываюсь жаркой испариной. Меня выгибает навстречу Азамату, когда он заставляет меня направить взгляд в свои темные бездонные глаза.
Обливаю декольте вином, когда пытаюсь сделать глоток. Пузырьки газа раздражают горящую кожу, усиливая возбуждение. В глазах Азама появляется восторг, а на чувственных губах – самодовольная, эгоистичная улыбка. Он рад тому, что сумел отключить мое сопротивление. И ему мало. Он отодвигает полоску моих трусиков и хрипло смеется.
– Какая ты влажная. Я тону своими пальцами в тебе. Ты вся течешь!
И погружает палец в мое тело, массируя, растягивая. Я теряю остатки разума. Запрокидываю голову и хрипло выдыхаю. А Азамат надавливает на мой клитор, заставляя мое тело изогнуться от острых разрядов наслаждения.
Я не успеваю прийти в себя. Он вводит в меня второй палец. Помимо своей воли, руководствуясь лишь велением тела, неосознанно сжимаю бедра и его пальцы внутри себя. Хрипло выдыхая, мужчина начинает двигать пальцами, то погружая, то вынимая и распределяя секрет моего возбуждения по лепесткам вульвы, клитору, сжатому сфинктеру – я ведь неосознанно подняла бедра, предоставив ему доступ ко всем уголкам своего тела! Клитор набухает и пульсирует пол его пальцами. А Азам перехватывает бокал с шампанским из моих пальцев – я едва не пролила его на пол, отставляет в сторону, наклоняется к шее и проводит по покрытой испариной коже языком. Становится трудно дышать. Ноги дрожат, глаза закрываются. Я сейчас кончу на его пальцы. Как последняя шлюха, как сучка в период течки. Что он со мной сотворил?!
Его пальцы ускоряются. Я вот-вот взорвусь. Стеночки вагины начинают вибрировать, остается миг до спускового крючка мощного оргазма. Сжимаю его ладонь бедрами, с хриплым стоном толкаю таз вперед…
Азамат целует мой висок и резко останавливается. Поправляет трусики, запахивая подол юбки. Отводит руку, наливает себе воды, медленно пьёт. Я перевожу взгляд вниз, на его внушительную эрекцию… и не понимаю ничего. Почему такая резкая остановка, охлаждение? Что за?..
– Выпей вина и остынь, Лана, – холодно произносит Азамат. – И спасибо за танец.
Я сбита с толку. Растоптана. Брошена в шаге от оргазма. Унижена, давайте называть вещи своими именами! Меня практически отымели. Я теперь в глазах этого мачо ничем не лучше шлюх или приватных танцовщиц.
Пью вино, в горле и носу щиплет – то ли это пузырьки, то ли слезы. Азамат снисходительно ухмыляется, кивает на выход из вип-ложи и отходит в сторону – кому-то звонит.
Слезы душат, ноги дрожат, в теле звенит неутоленное желание. Вспоминаю, что через двадцать минут мне выходить на сцену. Я должна собраться. Поплачу и прокляну собственную слабость потом, здесь это роскошь, причем непозволительная.
А дальше как в полусне. Я танцую еще три номера для разных лож. Время уже три часа ночи. Девчонки выжаты, а меня кое-как удержало в силах возбуждение. Я сублимировала его в танец.
Высматриваю Азамата, но ложу не рассмотреть. Переодеваюсь, дожидаюсь Эву. Такси прибывает быстро, и мы выходим в серый сумрак приближающегося рассвета.
Хохот за спиной заставляет меня обернуться. Из черного автомобиля выходит Аза со счастливым выражением лица, поправляя платье. А затем вслед за ней летит ее клатч – его выбрасывает… Азамат. Узнаю его по расстегнутой рубашке. Белой, с надписями на латыни.
У меня падает челюсть. Я смотрю, как красный «Порше Кайен» срывается с места и вливается в поток машин никогда не спящей столицы, не замечая, с каким превосходством на меня смотрит казашка, которую явно только что отымели в салоне уехавшего автомобиля…
