– Милана Савельева. Документы есть у Марьяны в моем клубе, не знаю, оформила ли она ее, но паспорт точно видела. Сейчас напрягу ассистентку, пусть все соберет и сбросит.

– Да не утруждайся. Мадам Марьяна сама охотно все предоставит.

– Тогда до связи. Жду.

Отбрасываю телефон в подвесное ротанговое кресло-гамак, потягиваюсь, заложив руки за голову.

– Ну что, Милана Савельева. Поиграем в идеальную семью?

Милана

– Налей и мне. Все-таки «Кристалл» – тема! Я от него зависима, – Эва поправляет кружевной пеньюар от La Perla, такой дорогой, утонченный и неуместный в интерьере обшарпанной съемной квартиры. – Раньше редко пила, но с тобой мы сопьемся. Тебя задаривают.

– Ну, разве плохо? Я только на бабки от тех веников, что мы продали таджикам, уже наскребла на виниры.

– Ты не болтай об этом. Сама видишь, какие бабы у нас суки в клубе. Мне стекло не подкладывали. Ты в рубашке родилась.

Я полулежу на животе, опираясь на локти, и потягиваю изумительно вкусное шампанское. Это помогает забыть о том унижении, которому меня подверг Азамат Валиев вчера в клубе. Потому что уже просто нет сил во всем этом вариться. Я проклинаю себя то за нерешительность, то за то, что ушла, когда меня отправили, а не осталась и не сделала все зависящее, чтобы удержать его интерес.

Еще и девчонки – все, кроме Клавы, объявили мне бойкот. Будто я сама вешалась на этого знойного мачо. Будто самовольно пошла плясать перед ним. Презирают за это, а Аза и вовсе ходит королевой, глядя на меня, как на грязь. Мне неприятно. Даже больно. Я злюсь на себя и в то же время хочу увидеть его вновь.

Сегодня у нас с Клавкой совпал выходной. Мы прошвырнулись по магазинам вместо экскурсии по Москве, поболтали о разных вещах. Я не хотела говорить об Азамате, но моя подруга просто сошла с ума от любопытства.

И был от чего. На этот раз стекло подложили уже в мои танцевальные туфли. Но все эти тупые шлюшки не знали, видимо, что у меня за спиной годы танцев, и с подобными изысками я знакома как никто. Правда, там ограничивались иглами и солью с перцем, если ноги были истерты. А тут все куда серьезнее.

Самое странное, что Аза даже не стала скрывать, что это ее рук дело. Ее и противно милой блондинки Яны, постоянного прихвостня. Они просто сидели, гипнотизируя меня взглядами, когда я доставала острые осколки: мол, а что ты сделаешь? Чем докажешь, что это мы? Как будто узкоглазой Азе было мало того, что Азамат ее отымел в своем авто!

Кое-как отттанцевала. Валиев на второй день в клубе не появился. Хотя чего я ожидала? Он не вспомнит ни обо мне, ни об Азе. Мы для него всего лишь игрушки на вечер, чьих имен и лиц не запоминают. А по словам девочек, он именно так себя ведет с каждой, кто попадает под пресс его обаяния и сдается на милость.

Так что выходной пришелся как нельзя кстати. Но вот настал вечер, и Клава возобновила допрос.

– Он что, не пытался тебя отыметь? Все видели. Как он прогнал ту мажорку и своих приятелей прочь. Или вы о его творчестве все это время говорили?

Пожимаю плечами. Может, мне станет легче, если я выговорюсь?

– Нет. Он не для разговоров позвал…

– И Марьяна видимо не стала пояснять, что ты не танцуешь приваты? Она хоть заплатила тебе за форс-мажор?

– Так не было привата. Он что-то говорил, я сказала, что не его фанатка…

– Вот ты дура! Соврать не могла? Я тащусь от ваших песен, вы лучше Тимати, и все такое прочее?

– Зачем врать? К тому же, похоже, я первая, кто ему об этом сказал. Не всем, понимаешь, быть у его ног…

– Ты либо дура, либо расчётливая хитрая сучка. Уже просекшая тему, как зацепить мужика. Реверсной психологией.

– Реверсивной. Эви, работай над речью. Сама знаешь, что это только в плюс, если хочешь найти богатого мужа. И уже все, я это сказала. Не отмотать.

– Понятно, почему он тебя послал и шпилил Азу потом в своем «Бентли». Та не стала фыркать. Может, и его рэп цитировала, когда рот свободен был.

Внутри поднимается темная волна обиды и ревности. Да, хватило унизительного петтинга в ложе, чтобы я придумала себе невесть что и начала считать Азамата Валиева своим. А он уже и забыл обо мне, скорее всего.

У Эвы звонит телефон. Помимо воли подслушиваю часть разговора. Видимо, это тот поклонник, что недавно прислал ей в подарок рюкзак от «Луи Виттона». Но это уже не Клава, что рада была когда-то коробке конфет и чахлой гербере. Ее амбиции выросли до небес. Она так мастерски строит его, отказывая в свидании, что я грустно вздыхаю. Я не умею так.

– Забей, – оказывается, она не только разговаривала, но и пристально следила за моей реакцией. – Азамат – мудак. Девчонки от него ревели белугами. Катька работала год назад. Красивая, мужики в штабеля падали. Но связалась с этим репером, он ее повез к себе и заставил ноги облизать. На камеру снимал. Им по приколу такое – залил в сеть, а девчонка уволилась, позора не вынесла. Ее во время танца салфетками забрасывали все потом. Уехала в свой Липецк и больше не показывается.

«Поделом», – мелькает у меня мысль. Я совсем не сочувствую незнакомой мне курице. Если позволила подобное, грош ей цена.

– А недавно он разнёс клубешник в Питере. Шлюх ему не таких каких-то привезли. Керим, продюсер, как-то это уладил… Это я к тому, что Валиев не плюшевый зайчик. Вот Керим, тот лапочка. Правда, уже безнадежно женат…

Нашу беседу прерывает настойчивый звонок в дверь. Эва хмурится, затем, поправив волосы и полы халата, идет открывать. Я прислушиваюсь к голосам, мужской не разобрать, а сама подруга молчит. Это на нее не похоже.

Едва успеваю накинуть кофту и сесть на постели, как в комнату неторопливо входит широкоплечий мужчина в костюме с огромной корзиной алых роз.

– Милана Савельева? – строго и как-то снисходительно интересуется он. – Я могу войти?

По-хозяйски двигает бокалы, бутылку и конфеты с прикроватного столика, чтобы водрузить на него корзину с розами. Их не меньше сотни.

– Азамат Валиев желает поужинать с вами сегодня вечером. Собирайтесь.

От потрясения пропадает голос. А «шкаф» кидает на постель коробку. Делает это так, будто я прошу милостыню и он сейчас меня осчастливил.

В дверях замерла Эва. Шок тает на ее лице, сменяясь испугом и настороженностью. Она едва заметно качает головой. И мне становится страшно.

– Что? Я никуда не поеду. У меня планы.

– У вас сегодня выходной, а все свои нехитрые планы вы осуществили. Одевайтесь. Сколько, чтобы мы не разводили ненужных разговоров?

Я думала, он о времени на сборы. Но в руках мужчины появляется веер из долларовых купюр.

– Так вы поймете быстрее. И не советую спорить. Мой босс велел отвезти вас на ужин в «Сохо», и я выполню его распоряжение.

Я не понимаю, что со мной происходит. В груди поднимается жаркая волна восторга – Азамат запал на меня! Нашел мой адрес и хочет провести со мной вечер! Но поведение его посыльного вызывает возмущение и протест. Я что, вещь? Собственность Валиева? И почему сам босс не пригласил меня, а делает это через своих халдеев?

– Уберите деньги. Я могу поговорить с Азаматом?

– Я оставлю их вот здесь. Судя по всему, они вам пригодятся, – красноречиво обводит взглядом обшарпанную комнату. – А с господином Валиевым вы наговоритесь в ресторане. Он пожелал, чтобы вы надели это платье. Не заставляйте его ждать.

– Но…

– Я выйду, чтобы вас не смущать. Ваша подруга угостит меня кофе? – не дождавшись ответа Эвы, кладет деньги рядом с букетом и идет к двери, положив руку на плечо моей ошарашенной соседки и подталкивая ее к выходу.

Я остаюсь одна. Трясу головой, пытаюсь справиться с эмоциями. Запах роз наполняет комнату. Вздохнув, открываю коробку и непроизвольно ахаю от восторга.

Похожее платье я видела, кажется, на Виктории Боне в Каннах. Бежевое, с длинными рукавами и россыпью черных кристаллов Сваровски по лифу и подолу. Только у Вики оно было длинным. А у меня короткое, даже очень. И, похоже, вообще не подразумевает нижнего белья.