У стойки оплаты ее не обнаружилось: там стояли другая девица и молодой человек, которые прилежно заворачивали их покупки. Они отличались большей выдержкой: только бросали косые взгляды на ошейник Лейтис, а девушка — еще и на Эйдана, который старательно сохранял совершенно каменное лицо.

Скольких покупателей они успели порадовать, трудно было сказать точно: сейчас в магазине был только один мужчина, пристально изучавший их, скрывшись за вешалкой с пальто. Эйдан удостоил его лишь мимолетного взгляда, а потом очень галантно поцеловал Лейтис руку и сообщил:

— Тебе все это очень пойдет. Будешь самой красивой девушкой в ресторане.

На этом месте все-таки залилась краской и вторая девица, похоже, представив, что они могут в ресторане вытворить — и тут же торопливо вручила им пакет.

— Благодарю, — со спокойной вежливостью кивнул Эйдан, расплатился и они вышли из магазина, так же под руку, как самая благопристойная пара в Луденвике.

Не то чтобы Рона была скромницей, и уж тем более девственницей, и плотских удовольствий не чуралась. Она их очень даже любила. Но вот так, в публичном месте, когда тут покупатели ходят, этих покупателей распугивая — это все же было как-то слишком. Хотя и очень страстно. И даже романтично, пожалуй. Но слишком. Поэтому сейчас она стояла и ровно глубоко дышала, чтобы справиться с чувством неловкости перед тем вон мужчиной, который возле вешалки с пальто стоял, в первую очередь. А он, как назло, подошел и громко поинтересовался:

— И часто у вас такое? — так что Рона снова покраснела до самых ушей и ответить не могла ровным счетом ничего.

— По два платья покупают? Постоянно, — пришел ей на помощь Мэран, которого, похоже, все это не смутило вовсе. — А вот остальное — реже значительно.

— О, вот оно как, — слегка удивленно сказал покупатель. — А я уж думал, постоянно. Хотел в книге пожеланий предложить отдельную звукоизолированную кабинку завести, чтоб девушки не смущались.

"Как будто у нас тут публичный дом" — возмутилась про себя Рона. Ну, или порностудия, если в отдельные кабинки еще голокамеры поставить. Вот же мысли дурацкие. Все оттого, что девица с розовыми волосами казалась ей смутно знакомой, и Рона всерьез подозревала, что та похожа на какую-то порноактрису, вроде Кати Грин. Но поскольку больше она никого из них по именам не помнила, то и понять, кого ей напоминает эта саба, не могла.

— Зна-а-аете, — протянул Мэран. — Мне кажется, они хотели привлечь наше с вами внимание, потому звукоизолирующая кабинка их бы не устроила.

Тут посетитель закашлялся и поспешил отойти от прилавка. Зато от кабинок для переодевания пришла Эдме, которая тоже выглядела изрядно смущенной. Единственным, кому тут не было неловко, оставался Мэран. Рона просто поражалась, как ему это удается.

— Ну как, они там ничего не сломали? — бодро поинтересовался он, и Эдме стремительно порозовела еще сильнее.

— Нет-нет, что ты. Все в порядке, — пролепетал она. — И одежду вернули в целости и сохранности.

— Вот, очень даже приличные покупатели, и два платья сразу взяли, — обрадовался Мэран.

— Все же, думаю, "приличные" — не очень подходящее слово, — робко возразила Эдме, а потом возмутилась: — Я теперь каждую парочку, которая у кабинок появляется, буду подозревать. В очень даже неприличном.

— А ты на ошейник смотри, — хихикнул Мэран, — если ни у кого ошейника нету, можно не волноваться. А если есть — вставляй беруши.

— Да ну тебя, — фыркнула Эдме и принялась складывать одежду, лежащую возле касс.

— Не представляю, как ты можешь сохранять такую невозмутимость, — не выдержала все же Рона, во все глаза уставившись на Мэрана. На самом деле это ее восхитило, прям настоящий мужчина: пока все переживают, твердо держится на ногах. Не что чтобы раньше Мэран ее не восхищал, но это было что-то новое.

— А я раньше в магазине для домов и сабов консультантом работал, пока сюда не перешел, — весело улыбаясь, ответил Мэран. — Привык. Еще и не к такому, — говорил он так, будто в этом не было ничего особенного, но нос вверх гордо задрал. Радовался, что Рона оценила.

— Там разве платят не больше, чем у нас? — удивилась Рона. Хотя, разумеется, она была рада, что Мэран перешел работать к ним, но непонятно же.

— Не, просто я предпочитаю эротику в нерабочее время все-таки, — улыбнулся Мэран. — Хотя было интересно. Но тут как-то… спокойнее.

Рона как-то не слишком прилично, кажется, вытаращилась на него, потому что немедленно представила это самое нерабочее время вместе с Мэраном. С использованием чего-нибудь из ассортимента секс-магазина, в котором он работал, раз уж он разбирается. Почему-то представлялся розовый вибратор… видимо, из-за цвета волос той девицы. Вот ведь. Наводят на всякие неприличные мысли своими стонами из раздевалки, совсем неприличные, аж снова стыдно.

— А-а-а, понятно-о, — потупившись, протянула Рона. Надо же было что-то ответить, а она совсем смутилась и ничего внятного в голову не шло, когда оттуда никак не удавалось выгнать образ секс-игрушки и руки Мэрана у нее на заднице.

— Кстати, а что ты после работы делаешь? — вдруг спросил он и положил свою ладонь на руку Роны.

Тут она совсем растерялась. Ото всех этих своих пошлых мыслей, оттого, что на самом деле давно хотела, чтобы Мэран это спросил, но не ожидала, что он сделает это так. Да и вообще не ожидала. Тем более, после таких вот разговоров.

— А ты что… эротику мне, что ли, хочешь предложить? — выпалила Рона и тут же захотела стукнуть себя ладонью по лбу. Самый идиотский ответ, который только можно вообразить.

Ей казалось, что она прямо сейчас безбожно все испортила, но Мэран только улыбнулся и, отрицательно помотав головой, сказал:

— Нет, пока только поход в кафе. Ты принимаешь приглашение?

— Я… да, конечно, да, — выпалила Рона и радостно улыбнулась ему в ответ.

"Вот, надо же, и от этих порноклиентов польза есть" — подумала она. На самом деле, сейчас Рона была им искренне благодарна. Кто его знает, сколько бы Мэран еще решался, а она томилась, если бы не это все. Пускай еще заходят, где-нибудь через полгода: может, он ей тогда обручиться предложит.

Эйдан сразу повел Лейтис в ближайшее кафе, благо, их тут хватало на каждом шагу, чтобы утомленные шоппингом могли передохнуть. Местечко оказалось чудесное, очень уютное, с креслами-мешками и даже диванами-мешками, на которых нужно было валяться, попивая свой чай и любуясь коричневыми стенами, украшенными первыми полосами газет, афишами и открытками времен королевы Гвитир. Ее портрет так же красовался тут, в рамочке прямо поверх этого великолепия.

Эйдан и Лейтис устроились на двухместном диванчике приятного терракотового цвета, так, чтобы Лейтис могла продолжить расслабленно полулежать у него в объятиях. После внимательного изучения и обсуждения меню, Эйдан взял себе сэндвич, а Лейтис — два ромовых шарика, аппетитных круглых бисквитных пирожных, которые она возжелала с неизменным для себя детским воодушевлением. А он только рад был ее порадовать. И покормить. Не просто купив пирожное, а продолжив начатое за завтраком — поддевая маленькие кусочки ложечкой и отправляя Лейтис в рот. Впрочем, сейчас совершенно платонически: бурного секса им было пока достаточно, и в кафе царила расслабленная и заботливая нежность, которую Эйдан ценил ничуть не меньше жаркой страсти. Лейтис была совершенно очаровательная сейчас, хватая губами пирожное с ложечки и с удовольствием прикрывая глаза. И ее очень хотелось целовать, разумеется, но тоже — исключительно невинно и ласково.

Тут раздался громкий любопытный детский голосок:

— Мама, а почему дядя взрослую тетю кормит, как няня — маленькую Эйли? Она сама не умеет, что ли? Не научилась?

Лейтис фыркнула и явно прислушалась к тому, что будет отвечать мама. Та удивительно спокойным тоном, лишь слегка уставшим от несомненно постоянных объяснений, сказала: