И так далее в этом же роде.

Но, что было действительно грустно, так это то, что, общаясь с Асторией, Гермиона могла видеть, как эти шутки у нее на глазах и впрямь становятся самой настоящей правдой… Конечно, она не пришла в восторг, когда Люциус объявил, что сегодня они отправляются на ужин к Драко, но пришлось смириться и сопровождать Малфоя. И вот… после ужина отец и сын Малфои бессовестно бросили ее с этой тупой куклой Барби в натуральную величину.

— Да, вы правы, сейчас я живу с Люциусом, — вежливо ответила ей Гермиона, стараясь не смеяться, поскольку язвительные шутки мальчиков то и дело возникали у нее в голове. Скоро в гостиную вошел белый карликовый пудель в алмазной тиаре и уселся у ног Гермионы. Посмотрев вниз, она на секунду представила, что умеет читать мысли животных, и поняла, что собачонка просто умоляет ее о помощи.

— Ой! Мой Снукки-мишка! — тотчас же начала причитать Астория, и Гермиона нахмурилась. А Астория схватила бедного питомца и начала с энтузиазмом целовать его. Несчастная собачка извивалась и вырывалась на свободу, и Гермиона отчаянно сочувствовала бедняге. — Знакомьтесь, это Снукки, мой драгоценный маленький ангел!

— Эм-м… Очень милый, — Гермиона услышала голоса и повернулась, чтобы увидеть, как в гостиную входят Люциус и Драко. Она тут же облегченно выдохнула и поспешила к Люциусу, сразу же обнимая его за талию и принимаясь тянуть губы к уху.

— Ты как, в порядке? — посмотрев вниз, обеспокоенно поинтересовался тот.

— Больше никогда не оставляй меня с ней наедине, — тихо попросила Гермиона.

Люциус усмехнулся и нежно поцеловал ее в лоб.

— Что… неужели все так ужасно? — хотя уже и знал ответ. Увы, интеллектом жена Драко не блистала никогда и оказалась выбрана женихом исключительно потому, что приходилась дочерью богатым и родовитым, незапачканным связями с Волдемортом Гринграссам. Это звучало холодно и бесчувственно, но так было принято в чистокровных кругах. В конце концов, его брак с Нарциссой был почти таким же. Драко едва терпел Асторию, она нервничала, понимая это, а он бегал от нее, когда мог. Сердце сына уже давно принадлежало его любовнице, Элизабет. И иногда Люциус даже сожалел, что девушка, не будучи молодому Малфою парой, не смогла выйти за него замуж. Она была весьма умной и миролюбивой ведьмой, которая не принималась истерично рыдать по двадцать раз на дню.

— Ты и сам прекрасно знаешь, что это было ужасно, Люциус, куда ты сбежал? — требовательно спросила надувшая губы Гермиона, зная, что это заставит Малфоя пожелать тут же наброситься на них с поцелуем.

— Мы с Драко были в салоне, где пили бренди и курили сигары, — Люциус не мог перестать смотреть на ее губы. Они были красными и блестящими, и он мог легко представить, как чувственно они скользят по головке члена.

— Ах, значит, ты решил устроить эротическое шоу, посасывая табачный фаллос, да еще и взял в свидетели единственного сына… — Люциус поперхнулся, а Гермиона хихикнула, и звук ее смешка раздался в комнате, привлекая внимание Драко.

Тот спасал бедное животное, которое мучила его жена. Драко упорно называл его Снуксом, это нравилось ему намного больше, чем женоподобное Снукки. Бедный пёсик так умоляюще уставился на него, что Драко не выдержал, забрал его у надувшейся Астории и снял нелепую тиару, усаживая обратно на пол. Жена до сих пор продолжала думать, что бедняжка — это самый настоящий пёс. Обрадованный щенок белой вспышкой выбежал из комнаты, и Гермионе ужасно захотелось составить ему компанию.

— Табачный фаллос? Если ты не хочешь, чтобы я курил, милая, все, что тебе нужно было сделать, это сказать, а не превращать мое невинное занятие в какой-то инцестно-гомо-эротический шабаш, — Люциус нахмурился, но звук ее смеха притушил его гнев.

— Кстати, об эротических играх… Когда мы сможем пойти домой? — промурлыкала Гермиона, грудью прижимаясь к его боку. Рука Малфоя сразу же скользнула по ее спине, кончики пальцев опустились ниже пояса юбки, чтобы дотронуться до полоски нижнего белья. Гермиона же, в свою очередь, осторожно опустила руку и тихонько погладила его по ягодицам.

Люциус взглянул туда, где Драко по-прежнему разговаривал со своей женой, по-видимому, убеждая ее лечь спать, и понял, что уже почти ощущает эрецию, а когда услышал наводящий вопрос Гермионы, и впрямь ощутил ее в полной мере.

— На что это ты намекаешь? Или задалась целью оторвать меня от общения с Драко? — он взглянул на сына, все еще разговаривающего с Асторией, и убедился, что их никто не слушает.

Гермиона улыбнулась и приподнялась на цыпочках так, что губы ее коснулись его уха, а горячее дыхание, обдававшее Малфоя, мягко щекотало, вызывая дрожь по позвоночнику.

— До понедельника я абсолютно свободна… так что, чем раньше ты отвезешь меня домой, тем скорее ты сможешь взять меня… так, как очень хотел, — хрипло прошептала хулиганка.

«О, моя прекрасная любовь… Да! Да… Отправимся домой сейчас же».

— Спокойной ночи, Гермиона, спокойной ночи, мистер Малфой, я иду спать. Спасибо, что пришли к нам сегодня вечером, — это Астория приблизилась к ним как раз, когда Люциус старался отдышаться и собраться с мыслями.

— Спокойной ночи, Астория, спасибо за ужин, — вежливо отозвалась Гермиона, едва заметно пихая в бок Малфоя, чтобы напомнить ему о хороших манерах.

— Ах да, и тебе спокойной ночи, Астория, — несколько рассеянно произнес Люциус.

Астория поцеловала Драко в щеку и выплыла из комнаты, оставив облегченно покачивающего головой мужа с гостями.

— Твою ж мать… Эта женщина сводит меня с ума. Черт, даже собственная псина не выносит ее, — Драко закатил глаза, но потом остановил взгляд на отце и Гермионе. — О чем это вы двое шептались там тайком?

— Да так… О любимых играх твоего папеньки, — улыбнулась Гермиона, которая уже убрала ладошку с его ягодиц и потянулась теперь за рукой Малфоя, которая, поглаживая ее талию, начала опускаться пугающе низко по животу.

— Совершенно уверен, что ничего не хочу об этом знать, — засмеялся Драко. Он уже убедился, что отец счастлив с Грейнджер и откровенно влюблен в нее. Нет, он до сих пор не понимал Люциуса и не сказать чтоб одобрял его, но знал, что и не должен делать этого. Не должен одобрять или не одобрять выбор своего родителя.

— Возможно, это и правильно, — хрипло ответил Люциус, кончиком пальца поглаживая теперь чувствительное местечко на ее спине.

— Сладчайшая Цирцея, не могу дождаться, чтобы она наконец-то родила наследника, тогда можно будет вообще не видеться с ней.

— Дурак! Как ты можешь ждать, что она забеременеет, если у тебя нет с ней никаких отношений? Может, тебе нужно для начала хотя бы пообщаться с ней, стать ей другом?

Раздраженная циничным комментарием Люциуса, Гермиона отдернула от себя его руку, чувствительно наступила на ногу и тут же отступила на шаг.

«Ой! Ну зачем же так больно?!» — мелькнуло у того.

— Да ты же сам сегодня говорил мне, чтобы больше никогда не оставлял тебя наедине с ней! — огрызнулся Драко.

— Должна сказать, что твоя жена и впрямь интересна как дверная ручка. Представь, она почти час говорила со мной об одежде для собак. Одежде для собак! Почему люди так пытаются нацепить на своих собак одежду? У них есть шерсть, вот их одежда. Я, конечно, пыталась быть с ней вежливой и общалась, пытаясь сблизиться, несмотря на то, что это было скучно до слез, — невольно вступила в разговор Гермиона и поймала удивленный взгляд Драко.

— Гермиона, милая, чистокровные браки устраиваются по многим причинам, но самая редкая из них — это любовь или даже дружба. Наследник — вот все, что ожидается от женщины, — Люциус знал, что Гермионе уже известен этот факт, так же, как знал, что она яростно не одобряет его.

— Кстати, а ты вообще можешь получить наследника от Гермионы, и тогда мне уже не придется беспокоиться об этом, — сказал Драко, осторожно наблюдая за их реакцией. Оба они повернулись и недоверчиво уставились на Драко.

— Хочу напомнить, сын, что все дети, которые могут появиться у меня с Гермионой, унаследуют часть фамильного состояния, но основным наследником всегда останешься ты, — хмуро ответил Люциус. — И учти, тебе самому в любом случае нужен наследник.