С лекарем я не стал особо церемониться, задумав одним махом решить сразу два вопроса. Я зашел к нему в каюту и с порога заявил:

— Господин Мунс, мне известно о ваших делах.

Он удивленно взглянул на меня поверх очков и отложил в сторону книгу.

— Позвольте полюбопытствовать, о каких именно?

— Контрабанда, — я внимательно наблюдал за ним и заметил, как едва заметно дрогнула его рука, когда он снимал очки и откладывал их в сторону. — Кстати, а где ваш слуга?

— Гвидо нездоровится… — несколько растерянно отозвался лекарь. — Господин инквизитор, я не понимаю причин, по которым вы делаете такие странные выводы относительно…

— Довольно, — я так устал от церемонной лжи и словесных кружев, что невольно позавидовал Лидии с ее непринужденной манерой изысканно хамить окружающим в лицо. — Я могу прямо сейчас обратиться к капитану и вынудить его провести тщательный досмотр ваших личных вещей и груза, а могу поступить иначе.

Я замолчал, ожидая реакции собеседника. Пока лекарь задумчиво изучал меня, я разглядывал обстановку каюты, подмечая вещи, принадлежащие слуге. Потрепанные сапоги, старое дорожное платье, зеркальце, гребень для волос, пара безделушек… Бедновато для Серого Ангела, хотя это может быть искусной маскировкой…. Пока рано исключать Гвидо из списка подозреваемых.

— Что вы хотите? — вздохнул лекарь.

— Я не сообщаю о вас таможенному чиновнику, а вы поможете мне узнать, чем травят старика Илияса.

— Хм… Почему вы решили, что его травят?

— Господин Мунс, — я холодно уставился на лекаря, — вам же известно, что от божьего провидения ничего не скроется, тем более, человеческие пороки? Единый приоткрывает мне то малое, что необходимо для борьбы с ними, а вот детали уже приходится узнавать самостоятельно.

Я встал и добавил:

— Навестите господина Илияса и предложите свою профессиональную помощь. Думаю, что отравительница, его внучка, держит яд в каюте, и вы легко сможете под благовидным предлогом его обнаружить. Надеюсь, за ужином вы меня порадуете нужными сведениями.

К вечеру стало сильно штормить, и качка усилилась, сделав невозможными прогулки по палубе. Я так и не смог заставить себя вернуться к материалам столичного дела, чувствуя, как тяжелеет на душе от раздумий о несчастных жертвах. Вместо этого я в который раз взялся за трактат Изры из Мирстены о духовном наставничестве, до сих пор не понимая, почему отец Георг так категорически о нем высказался. Если это единственный шанс спасти Лидию от тьмы безумия, то я должен хотя бы попытаться.

Прозвучал удар гонга, созывающий на ужин, и я с сожалением отложил книгу и отправился в кают-компанию. Мне не давал покоя еще один вопрос. Почему Лидия забыла облить грязью купца Ковача? Толстяк уже сидел за общим столом вместе с остальными притихшими и страдающими от морской болезни пассажирами. Я сел рядом с Тенью и поинтересовался:

— Где ваша госпожа?

— Ей нездоровится, она ничего не ест. Я просила повара разрешить заварить ей трав, но…

— Во время такой качки никто не разрешит разводить огонь.

— Но ей нужно выпить отвар…

Появилась хмурая госпожа Бергман. Одна, без сына. Неприятное подозрение кольнуло сердце. Я оставил Тень и заступил дорогу нерадивой мамаше.

— Где ваш сын?

— Спит уже, — буркнула она и обошла меня, садясь рядом с купцом.

— Завтра я непременно увижу Йорана. Если на нем будет хоть царапина… — наклонился я к ней, — то пеняйте на себя.

Купец удивленно поднял брови, услышав мои угрозы, но промолчал, а женщина лишь недовольно отмахнулась от меня. В дверях остановился господин Мунс, и я поспешил перехватить его.

— Что вы узнали?

— Ничего. Я ничего не обнаружил. Старик Илияс вполне хорошо себя чувствует для своего возраста, и в его каюте нет яда.

— Плохо искали. Не заставляйте меня…

— Господин инквизитор, — лекарь насмешливо уставился на меня, — не надо мне угрожать. Тем более, сейчас.

Я нахмурился, а он ухмыльнулся еще шире и сделал в воздухе жест рукой, как будто что-то выбросил.

— Я чист, и вы ничего не найдете и не докажете.

Что же он вез, раз так легко избавился? Впрочем…

— Чисты? А ваш слуга? Он тоже чист? Кстати, где он?

На лице лекаря мелькнула неуверенность, и я мгновенно понял, что в слуге он не уверен.

— Придется обращаться к капитану…

— Подождите! — господин Мунс схватил меня за рукав. — Я… погорячился. Прошу вас, не надо. Я еще раз побеседую с господином Илиясом. Прямо сейчас и побеседую.

— Где Гвидо?

— Он… а… я его послал с лекарством к госпоже Хризштайн. Ей сильно нездоровится…

— Что-о?!? — у меня потемнело в глазах от мысли, что эти двое сейчас наедине. — Да как вы додумались!..

Я оттолкнул оторопевшего лекаря с дороги и вылетел из кают-компании.

Дверь ее каюты была закрыта. Я заколотил в нее и крикнул:

— Немедленно открывайте!

Ответом мне была тишина. Я стукнул еще пару раз кулаком и пригрозил:

— Если сейчас же не откроете, я позову капитана! Взломаем дверь и!..

Увы, двери кают были массивные, из моченого дуба, выломать такие можно было лишь с хорошего разбега, а в коридоре не хватало места, чтобы разминуться двоим. Но тут дверь наконец открылась, на пороге появилась взъерошенная Лидия. Она не успела даже возмутиться, как я оттолкнул ее с дороги и влетел в каюту.

— Где он?

— Под кроватью.

— Что? — я застыл в недоумении, потому что под койкой едва ли бы мог поместиться человек. Низкие кровати были намертво пригвождены к полу во избежание повреждений во время шторма. — Вы издеваетесь?

— Нет. Издеваетесь вы. Вон из моей комнаты.

Лидия обошла меня и рухнула обратно в постель, спрятав голову под подушку. Корабль вдруг резко накренился, и даже мне, привычному к качке с детства, пришлось ухватиться за косяк двери, чтобы удержаться на ногах. Склянка, стоящая на дорожном секретере, заскользила по поверхности и упала на пол, покатившись к моим ногам. Я поднял ее и поставил на место, отметив, что это настойка на травах от бессонницы.

— К вам уже приходил слуга лекаря?

Лидия не ответила, лишь глубже зарылась в ворох подушек и одеял. Я немного поколебался и присел на край кровати.

— Я не уйду, пока не ответите. Это он Серый Ангел? Или же это Юлиан Дрозд?

Меня раздражало ее молчание, и я отдернул край одеяла.

— Пошел вон! — рявкнула она, пытаясь столкнуть меня с кровати.

— Госпожа Хризштайн, не усугубляйте свое положение…

Она взвилась дикой кошкой, целясь мне в лицо. Каким-то чудом я успел среагировать и отпрянуть, чтобы в следующее мгновение получить под ребра острым кулаком. Второй удар пришелся в пах. Жгучая боль согнула меня пополам. Корабль опять накренился, и Лидия с воинственным визгом кубарем полетела с кровати. Я смог разогнуться, устояв на ногах и держась за спинку кровати. Увиденное повергло меня в удивление не меньшее, чем неожиданное нападение. Лидию рвало. Она скрючилась в углу, ухитрившись выплюнуть между позывами:

— Убирай…тесь… Еще раз… увижу… кастри…рую… суку…

Я по стенке добрался до своей каюты, пытаясь совладать с острой болью и привести мысли в порядок. Это просто не укладывалось в голове… Лидия не морщилась и глазом не вела, разглядывая изуродованные тела и обгоревшие трупы, у любого нормального человека вызывающие рвотные позывы, но оказалась беспомощной перед морской болезнью… А гонора-то сколько было… Драчливая зараза…

Под утро старику Илиясу стало плохо. Капитан запросил моего присутствия в каюте занемогшего. Растерянный лекарь только разводил руками и сетовал на дрянную пищу и общую слабость организма пациента, но, поймав мой взгляд, осекся и пробормотал, что подозревает отравление. Его сообщение подействовало на присутствующих, как гром среди ясного неба. Зоя Илияс всхлипнула, плотнее укуталась в тонкую шаль и опустила покрасневшие глаза. Ее рыжая кудрявая головка, худенькие плечи и россыпь веснушек на лице никак не вязались с образом коварной отравительницы. Однако капитан требовал объясниться, и господин Мунс беспомощно указал на меня. Я понял, что он действительно не знает, чем могли травить ростовщика. Весь ужас ситуации заключался в том, что я тоже понятия не имел, ведь только Лидия… Демон!