— А сообщайте. Тогда многое выплывет. Кстати, я же говорила, что расшифровала текст Завета, да? И если завтра горожане проснутся и, выйдя на улицы, обнаружат листовки с этим текстом, — я расхохоталась, — то в этом будете виноваты только вы! От вашего драгоценного Святого Престола камня на камне не останется. У вас не только воды святыни пересохнут, здесь все превратится в выжженную пустыню!

— Замолчите! — инквизитор схватил меня за плечи и встряхнул. — Только посмейте! Видит Единый, я вас…

— Вы меня что? Поцелуете? Спасибо, не надо, — я ловко вывернулась из его рук. — Меня теперь есть кому целовать. И не только целовать.

— Куда вы собрались? — он успел удержать меня за рукав.

— Проведать госпожу Чорек. И будет лучше, если меня пропустят, а то может случиться безобразная сцена…

— Мне искренне жаль господина Лешуа. Потерять сына, а потом еще нарваться на такую змею подколодную…

Я скрипнула зубами и повернулась к нему.

— Себя пожалейте. Интервалы между убийствами становятся все меньше и меньше. Думаю, что следующая смерть не заставит себя долго ждать. И вы опять прибежите ко мне за помощью.

— Да нет, госпожа Хризштайн. Это вы ко мне приползете. Вы ведь так стремитесь попасть во дворец… Но путь туда через замужество нескорый, верно? А представить вас княжне Юлии могу только я. Но похоже, что на обед к ней мне сегодня придется идти одному…

Я сдержала желание вцепиться ему в морду. Он даже не представлял, насколько попал в яблочко. Теперь мне было наплевать и на дворец, и на заказ для Серого Ангела. От заказа пришлось отказаться под предлогом того, что инквизитор проявляет к Орфуа повышенное внимание, и предложить заказчику устранить сперва помеху в лице лицемерного святоши, который не прочь побаловаться с мальчиками.

Гаяшимец удачно заглотил наживку, пообещав разобраться с инквизитором. Но известие о помолвке княжны Юлии с воягом Густавом выбило у меня почву из-под ног. Мне кровь из носу была нужна юная княжна… Я прикрыла глаза, пытаясь обуздать бешенство.

— Если вы меня копируете, то хотя бы молитесь, закрывая глаза, — насмешливо произнес инквизитор. – Молитва заступнику Тимофею прекрасно…

— Заткнитесь! — не выдержала я, потом постаралась смягчить тон. — Господин инквизитор, давайте не будем ссориться. У нас ведь общие цели. Если бы вы потрудились сами достать мне вилку, то ничего бы этого не случилось…

— Хотите попасть на обед к княжне, сдайте Серого Ангела, — перебил меня инквизитор.

— Я не могу, — пожала я плечами. — Правда, не могу. Он мне угрожает… Пожалуйста, ну не злитесь. Я вам обещаю, что больше он…

— С меня хватит ваших лживых обещаний и уловок. Торгов не будет. Серый Ангел в обмен на обед у княжны. Просто назовите его имя, об остальном я сам позабочусь.

— Ну неужели вы думаете, я бы этого не сделала, если бы могла? — взорвалась я. — Я не могу, сколько еще раз вам повторить. Я не знаю, кто Серый Ангел. Я видела его один-единственный раз, случайно застав в поместье помчика! Я не стала поднимать тревогу, потому что он угрожал, что расскажет о дневнике профессора Камилли и вашей причастности к поджогу его дома…

— Вы же говорили, что он в вас влюблен… — растерялся инквизитор. — Браслет подарил.

— Да по почте он мне его прислал! Чтобы вас позлить. И вилка эта клятая не мне, а ему была нужна! — я и в самом деле была готова расплакаться от собственного бессилия, но, к счастью, Кысей мне поверил.

— Ладно, я выделю вам пару стражников для охраны, — заявил он и на корню пресек мои возражения. — И не вздумайте отказаться. И не попадайтесь на глаза сыскарям из тайной службы…

Пока инквизитор не передумал, я поспешила в палату Нишки. Но там меня ждало еще одно препятствие в виде профессора Адриани, с которым я столкнулась в дверях.

— Госпожа Хризштайн, — кивнул он мне удивленно, — я вижу, что вы успели… несколько изменить прическу с нашей прошлой встречи…

— Надеюсь, к лучшему? — я попыталась проскользнуть мимо него в палату, но профессор придержал меня за локоть.

— Я беспокоюсь за вас, — мягко сказал он. — Как ваше… наваждение? Может, вам лучше выговориться? Я внимательно вас выслушаю. Всегда легче разделить груз болезненных эмоций с другим, чем тянуть его в одиночку.

— Спасибо, профессор, но не думаю, что вам интересно слушать описания змей во сне и наяву.

— Они продолжают вам сниться?

— Ага, — я попыталась освободиться, но, несмотря на мягкость тона и осторожность движений, у мужчины оказалась железная хватка. — Что-то еще, профессор Адриани?

— Простите мою бесцеремонность, однако… Госпожа Хризштайн, а вы часом не употребляли в пищу плохо прожаренную рыбу или мясо? Возможно, ваши сны — всего лишь последствие заражения глистами…

Мерзавец смотрел на меня без тени усмешки, с искренним участием, однако в глазах плясали лукавые огоньки.

— Не имею дурной привычки есть что попало, — отрезала я и не удержалась от ответной шпильки, — а единственный паразит, который мешает мне жить, это ваш ученик, господин Тиффано. Только, боюсь, полынной настойкой его не вывести…

Но профессор нисколько не смутился, продолжая также спокойно меня разглядывать, а потом добавил:

— Вы правы, от сердечной привязанности еще не нашли настоек…

Я скрипнула зубами и толкнула дверь в палату Нишки.

Лысая девица против моих ожиданий вовсе не валялась, заливаясь слезами и зализывая раны. Она сидела на кровати и бодро шнуровали ботинки, явно собираясь смыться из госпиталя, что в мои планы совершенно не входило. Мне надо было избавиться от девчонки любой ценой.

— Здравствуйте, госпожа Чорек.

— Чего надо? — хмуро отозвалась она, поднимая на меня взгляд. Без дрожи на нее смотреть было сложно, нос и губы были разбиты, а заплывший правый глаз успел приобрести нежно-лиловый оттенок.

— Вы меня не помните? Нас представил друг другу инквизитор Тиффано. Лидия Хризштайн.

— Помню. Чего надо?

— Зашла справиться о вашем здоровье. Узнать, чем могу вам помочь.

— В госпитале я валяться не буду, так и передайте вашему инквизитору, — отрезала она, нравясь мне все больше и больше. — Можете не уговаривать.

— Не буду. Я прошу у вас прощения, — наконец-то я добилась ее внимания, Нишка подняла голову и посмотрела на меня удивленно.

— За что это?

— Это я… Я предупредила инквизитора о том, что Серый Ангел попытается проникнуть в хранилище… Я не думала, что кто-то пострадает, простите меня еще раз.

— А откуда вы об этом узнали?

Вот теперь она уже была у меня на крючке. Я вздохнула и присела на кровать рядом с ней, нервно теребя в руках сумочку.

— Понимаете, Серый Ангел, он… он меня преследовал… угрожал… добивался… а потом… — я всхлипнула, торопливо достала из сумочки шелковый платок и промокнула глаза, — потом… просто взял силой…

Я разрыдалась, Нишка охнула и неловко обняла меня, пытаясь утешить.

— Его никто не мог поймать, и я… В общем, он приходил, когда хотел, и делал, что хотел… — я захлебывалась рыданиями у нее на плече. — Даже господин инквизитор не смог его остановить!.. А сегодня утром он опять пришел… И сказал, что нашел себе другую игрушку… Я обрадовалась, что мой кошмар закончился, а потом… потом узнала о вас… Господи, простите меня!

Я почувствовала, как напряглась девушка, как участилось ее дыхание. Увы, она не испугалась, а разозлилась. Я подняла на нее полные слез глаза, шмыгнула носом и сделала последнюю попытку.

— Уезжайте, бегите как можно дальше! От него нет спасения, его не остановят никакие стены и замки. Я сбежала в столицу, но он нашел меня и здесь. Его не остановило даже то, что инквизитор последовал за мной, чтобы защитить…

Нишка нахмурилась и сжала кулаки. Ее светлые янтарные глаза потемнели от гнева.

— Ты не плачь, — вдруг сказала она. — Я смогу за себя постоять. И поймать тварь. Ничего, что я на ты? Ты ж вроде благородная? Ну не плачь, говорю.

Она вытерла мне нос моим же платком, и мне пришлось вымученно ей улыбнуться. Интересно, в инквизиторы специально отбирают таких вот непрошибаемо упрямых?