— Я искала вас. И мне сказали, что вы уехали из города в поместье после смерти вашего… Простите… Это он сочинил эту мелодию? Она прекрасна…

— Виль не успел ее закончить… Довольно. Я не беру учеников.

— Пожалуйста, я заплачу вам, сколько скажете.

— Деньги меня не интересуют.

— А что интересует?

— Ваши прелести тоже нет, — презрительно кивнул хозяин поместья на мое откровенное декольте и встал. — Уходите.

— А если я допишу последний концерт за Виля?

— Кто вы такая? — Лешуа гневно нахмурил брови и угрожающе двинулся ко мне. — Только не надо этих врак про покойного батюшку и состязание! Что вы здесь вынюхиваете?

Я успокоилась и задышала свободно, притворяться больше не имело смысла.

— Простите, господин Лешуа. Я забыла представиться. Крета Лидия Хризштайн. Я действительно собираюсь выиграть на поварском состязании, с вами или без вас. Я не умею готовить, но меня это не остановит. Я найду себе другого учителя. А вы… Вы найдете другого человека, способного общаться с мертвыми?

Вернувшаяся Тень охнула и уронила бокал с водой. Я встала и церемонно поклонилась.

— Простите мою неуклюжую служанку. Прощайте.

Я развернулась и направилась к двери, напевая про себя неоконченную мелодию.

— Подождите! Вернитесь.

— Вы бессовестная мошенница, играющая на чужом горе!

— Я играю на клавесине и лютне. А еще я пою.

— Никто не может видеть мертвых.

— Спросите об этом господина Дрозда из "Золотой лисицы". Он тоже так думал.

— Что? Кто это?

— Господин Лешуа, если вы мне не верите, то я не настаиваю. Я же сказала, что найду другого учителя.

— Да подождите! Вы его видите? Видите моего Виля?

Я решила не врать, поскольку у хозяина поместья было потрясающее чутье на ложь.

— Сейчас нет. Потому что не хочу видеть. Мертвые… утомляют, знаете ли. Вечно лезут, просят о чем-то, пытаются что-то сказать…

— Вы… колдунья?

Я пожала плечами.

— Мне трудно об этом судить. Но господин инквизитор утверждает, что нет. Как думаете, ему можно верить?

— Я вас не понимаю. Вы говорите правду, но… Это же невозможно! Зачем вам это состязание?

— Хм… Я хочу попасть ко двору, а еще… — я улыбнулась, — хочу доказать одному человеку, что смогу… просто смогу победить…

— Кому?

— Тому самому инквизитору. Кысею Тиффано.

— Я не слышал о нем.

— У меня к нему особый интерес.

Господин Лешуа встал и начал нервно мерить шагами крохотный кабинет, куда мы перебрались. Книг здесь было очень мало, по большей части атласы и справочники. Очевидно, в кабинете хозяин проводил еще меньше времени, чем в гостиной. Интересно, какая у него кухня? После сильного душевного потрясения многие талантливые люди находят отдушину в любимом деле. А господин Лешуа определенно был с той особой искрой безумия, которую дает отсвет настоящего Дара.

— До состязания осталось меньше двух недель. Вы не успеете.

— Успею. Я успею.

— Тогда вы переезжаете сюда. К занятиям приступим завтра. Но я хочу удостовериться, что вы действительно… У нас с Вилем был разговор перед его смертью… о котором знал только он и я. Спросите у него, о чем, и докажите мне, что вы…

— Господин Лешуа, — недовольно произнесла я, — для этого мне даже не надо у него ничего спрашивать. Нет, он вас не простил.

— Но откуда вы… Почему? Почему?!? Я же все для него делал… А эта шлюха…

Как же все-таки предсказуемы и глупы даже самые талантливые люди…

— Но он все равно любил эту шлюху. Впрочем, теперь они уже вместе…

— О чем вы?

— Марина Остронег умерла.

Я велела извозчику езжать в Гостевой квартал. Тень напротив меня сидела задумчивая, но слава Единому, молчала, только горько вздыхала. Отцовское горе господина Лешуа ее тронуло, поэтому она неодобрительно поглядывала в мою сторону. Я прикрыла глаза и откинула голову на сиденье экипажа.

Изначально я собиралась всего лишь выведать подробности о Чжоне Орфуа, учиться готовке и горбатиться на кухне в мои планы совсем не входило. Но теперь я уже сомневалась… Пожалуй, это будет неплохо. Загородное поместье, свежий воздух, восстановление душевного равновесия, например, за разделкой свежих змеиных тушек, как и хотел господин инквизитор, ну и конечно, отличное прикрытие для моих последующих дел. Я потерла руки, окоченевшие в тонких замшевых перчатках, и улыбнулась Тени.

— Не хмурься. Мы переезжаем к господину Лешуа. Приготовь все.

— Госпожа, нехорошо так поступать. У него горе, а вы…

— А мы скрасим его горе своим присутствием. Его служанка совсем дряхлая, поэтому изволь сама заняться хозяйством. Найми из деревушки поблизости девку порасторопней, чтобы в доме убиралась, и пару крепких мужиков, дорожки расчистить, мост подлатать. И печника не забудь, в доме слишком холодно.

— Госпожа, это же не ваш дом, как можно так бесцеремонно…

— Пока не мой. Господин Лешуа — вдовец, не очень богат, но у него титул помчика. Чем мне не партия, а?

— Что? Госпожа, вы серьезно? Он же вам в отцы годится, — Тень была шокирована.

— Тем лучше. Быстрее овдовею, — ухмыльнулась я.

Гостевой квартал был расположен неподалеку от княжьего дворца, в самом сердце столицы. Поблизости раскинулся прекрасный Лионарский парк, в котором имела обыкновение прогуливаться почтенная публика, даже аристократы не брезговали почтить его своим присутствием. Тут же располагались театры в количестве пяти штук, в том числе Театр божественного духа и Кераимская опера, попасть в которые был заветной мечтой многих тонких ценителей искусства. Здесь кипела и деловая жизнь столицы — Княжий банк, Торговая улица, Великий архив, казначейство и адмиралтейство. Непосредственно к Гостевому кварталу примыкал Посольский район, где располагалось гаяшимское посольство.

Я высадила Тень возле Торговой улицы с целым списком покупок и велела ехать дальше к Лионарскому парку. Яшлик в это время обычно развлекал прохожих нехитрыми фокусами, собирая слухи. Я медленно шла по парку, чувствуя, как меня накрывает привычная злость при виде убогого показного довольства всех этих людишек: пугливые провинциалы из крохотных городков, вечно голодные студенты Академии, солидные отцы семейства со всеми домочадцами на прогулке, пронырливые авантюристы и наглые смутьяны. И, конечно же, знатные особы… или мнящие себя таковыми. Разглядывая дам, разряженных в дорогие меха и причудливые шляпки, мне неожиданно подумалось, что проще было потратиться на сногсшибательный наряд и попробовать поймать Орфуа здесь. Его таверна, как и многие другие, располагалась рядом с парком, поджидая горожан, утомленных прогулкой на свежем воздухе. И пусть Орфуа сейчас сам не занимается таверной, но иногда же он должен здесь появляться.

На центральной лужайке уже успели выстроить ледяной замок с причудливыми статуями и устроить каток. К разноцветной палатке Яшлика выстроилась небольшая очередь. Глупцы охотно платили звонкой монеткой за лживые прорицания счастливой судьбы, богатства или вечной любви, не замечая, как выбалтывают проходимцу сокровенные тайны. Я терпеливо встала в хвост очереди, прислушиваясь к тому, что говорят люди.

— … Живьем с себя кожу содрал!..

— Да враки небось… Слушай, а кровищи много было, а?

— … Картой? Не может быть. Они же мягкие!

— Так… колдовство, ей-богу, как пить дать! Инквизиция на ушах стоит! Сам видел!

— … Гаяшимцы безбожники! Поделом им, узкоглазым отступникам!

— Многоженцы клятые, тьфу! Ни стыда, ни совести… Сжечь их к демонам!

— У него, говорят, дюжина жен осталась, а детей и вовсе не счесть…

— А я слыхала, что молоденький и неженатый он был…

— А что им, жен вместе с ним заживо похоронят… Дикие люди… Куда Святой Престол смотрит?..

Причудливое переплетение правды и лжи, домыслов и фактов, суеверий и невежества завораживало так, что ожидание в очереди пролетело незаметно. Я зашла в палатку и бросила в протянутую руку Яшлика мелкую монетку.