— Капитан, испанские власти прознали про заговор, — молодой лейтенант прошёлся ближе к капитану, тот пригладил свои бакенбарды рукой в кожаных перчатках, — что теперь будем делать?

— Отправляемся в Долорес, — скомандовал Игнасио Альенде, — на рассвете.

Так Альенде с самыми близкими соратниками смог бежать в сторону небольшого поселения Долорес, где на данный момент располагалась повстанческая армия. Там их уже ранним утром 6 сентября ждал сельский священник Мигель Идальго-и-Костилья.

Альенде ступил на сухую и пыльную землю, выходя из старой телеги, которая была завешана порванной и грязной тряпкой. Капитан и священник встретились глазами. Чуть позже в городе были пойманы и арестованы все испанцы.

— Друзья мои и соотечественники, — Мигель обратился к прихожанам своей церкви, — для нас не существует больше ни король, ни подать. Этот позорный налог, который должен распространяться лишь на рабов, тяготел над нами в течение трёх веков как символ тирании и порабощения… Настало время освобождения, пробил час нашей свободы, — в конце своей короткой речи он воскликнул: «Да здравствует независимость! Долой дурное правительство!»

Напротив церкви прошлись возгласы прихожан, которые состояли из беднейшего стоя населения, включая также индейцев и метисов, которые являлись лишь рабами в это время.

— Смерть гачупинам! (так в Мексике называли людей родившихся в Испании).

С этого «Крика Долорес» началось движение за независимость под предводительством Мигеля Идальго и Игнасио Альенде.

— Генерал-лейтенант, разрешите войти, — в дверь кабинета Альенде постучали, а затем в небольшую комнатку, которая располагалась в церкви, зашёл младший лейтенант и Идальго, который с этого момента являлся капитаном повстанческой армии.

— Что-то случилось? — Альенде отвлёкся от писем, переведя взгляд на вошедших людей.

— Мне доложили, что вице-король Новой Испании объявил награду в 10000 песо за живых или мёртвых главарей повстанческого движения.

— Глупцы! — Игнасио ударил двумя руками о деревянный стол, что чернильница перевернулась и чёрные чернила разлились по бумагам.

— Значит свобода Мексики оценивается в 10000 песо, — многозначительно проговорил Идальго, — значит мы предложим больше.

В течение нескольких дней, восстание охватило большую часть Мексики. Разросшаяся до больших размеров армия повстанцев заняла Сан-Мигель и Селайе. Из Селайи армия восставших, пополнившаяся рабочими серебряных рудников, начала наступление на Гуанахуату. Под шквалом артиллерийского огня индейцы Идальго и Альенде взяли город.

— У нас есть провиант и оружие, — Идальго оглядел приближённых из своей армии, — значит можно выдвигаться на Мехико.

Альенде подтвердил, что армия достаточно оснащена, чтобы попытаться выхватить крупную рыбку, поэтому в конце октября повстанческая армия двинулась на Мехико. Навстречу повстанцам двинулся семитысячный отряд под командованием подполковника Трухильо. 30 октября произошла жестокая битва, в которой восставшие заставили Трухильо отступить в Мехико. Испанцы, охваченные паникой, с минуты на минуту ожидали появление армии Идальго у Мехико, но вопреки требованиям Альенде, Идальго не пошёл дальше.

— Армия Трухильо отступила, нам нужно выдвигаться! — кричал Игнасио Альенде, находившись в небольшой комнате с Идальго, который сидел в стареньком кресле и прочитывал письма своих сподвижников, — если мы сейчас отступим, наши противники успеют набраться сил, и в следующий раз нам так не повезёт!

В нервозности Альенде стал расхаживать по комнате, нарушая тишину стуком своих каблуков.

— Силы наших повстанцев на исходе, — проговорил Мигель, наконец вставая с кресла и поворачиваясь к генерал-лейтенанту, — нам не хватает оружия и снаряжения, чтобы захватить хорошо укреплённую столицу! К тому же, на помощь Мехико с войсками идёт генерал Кальеха, — после своих слов Идальго бросил под ноги Альенде письмо.

Игнасио поднял письмо и, пробежавшись по тому глазами, поспешил покинуть компанию священника.

С того момента пути Мигеля Идальго и Игнасио Альенде разошлись. Идальго в одиночестве вернулся в Вальядолид, а оттуда в Гвадалахару.

Шёл 1811 год, колониальные власти решили покончить с повстанцами, но сделать это было нелегко.

— Выдвигаемся в Гвадалахару, — Альенде взмахнул генеральской шинелью и сел в телегу.

После его нескольких неудач принял решение присоединиться к Идальго, чтобы продолжить этот сложный и тернистый путь вместе.

— Капитан, генерал-лейтенант, — рядом с Мигелем и Игнасио показался низкий мужчина, — от вице-короля.

— Требую сложить ваше оружие и выйти из Гвадалахары, взамен обещаю разоружившимся амнистию, — прочитал Альенде охрипшим голосом и разорвал письмо пополам.

— Мы не оставим народ Мексики! — крикнули повстанцы на жест своего генерал-капитана.

— Капитан, рядом с городом были замечена армия под командованием Кальехи, — в палатке Альенде и Идальго показался запыхавшийся повстанец, — также говорят, что с севера видно отряд бригадира Круса из Вальядолида.

— Нужно отступать, — проговорил Альенде и повернулся к капитану.

— Но, атакуем армию Кальехи на подступах к городу, проведём генеральное сражение.

— Мы не справимся против двух армейских отрядов, — Альенде ударил по столу ладонью.

— У нас численный перевес. Выдвигаемся на восток от Гвадалахары и занимаем оборонительные позиции на берегах реки Лермы, у моста Кальдерон, — после того, как Идальго отдал приказ, проигнорировав совет Альенде, он поспешил на выход из палатки, — удача будет на нашей стороне.

Битва у моста Кальдерон была сложной для повстанцев под командованием Идальго.

— Отступаем! Отступаем! — кричал генерал-лейтенант Альенде, задыхаясь в дыму.

Снаряд, попавший в повозку с боеприпасами спровоцировал сильный взрыв, и впоследствии пожар, а ветер перенёс огонь по сухой траве в ряды восставших. Ослеплённые дымом и испуганные пожаром повстанцы бежали на север в Сакатекас.

Испанцы по пятам преследовали отходившие на север остатки главных сил повстанцев. Альенде и Идальго даже в такой тяжёлой ситуации не собирались прекращать борьбу. В марте мексиканская армия повстанцев вновь получила предложение властей об амнистии, если восставшие сдадутся.

Идальго схватил перо и бумагу и быстро написал ответное письмо от имени своего и Альенде.

«Амнистия предназначается преступникам, а не защитникам родины, мы не сложим оружия до тех пор, пока не свергнем угнетателей, мы полны решимости не вступать ни в какие переговоры, пока не будет признана свобода нации»

— Подполковник, мы узнали следующий шаг повстанцев, — в кабинет подполковника правительственных войск Игнасио Элисондо, зашёл высокий, но худой паренёк в форме. Элисондо повернулся к тому, туша сигару и подходя ближе к столу, — нам нужно выдвигаться в Монклаву, там мы им и устроим засаду.

Подполковник Элисондо утвердительно кивнул и распорядился собирать войска в путь.

Альенде и Идальго, не ожидавшие засады, были схвачены южнее Монклавы, а затем закованных в кандалы их перевезли в Чиуауа.

Повстанцев объявили предателями своей страны и приговорили к немедленному расстрелу. После долгого допроса, который ничего не дал властям, Альенде, Идальго, а также многих рядовых участников восстания, около трёхсот человек, осудили и одного за другим расстреляли в течении двух месяцев.

Казнь Идальго была назначена на утро 30 июля. Перед расстрелом 29 июля над ним публично совершили акт снятия с него духовного сана.

Двое высоких мужчин привязали Мигеля к столбу во дворе госпиталя и завязали тому глаза.

— Мигель Грегорио Антонио Игнасио Идальго-и-Костилья-и-Гальяга Мондарте Вильясеньор по приказу вице-короля за измену родине приговаривается к публичному расстрелу, — проговорил мужчина и махнул рукой.

В толпе людей, которые стояли во дворе госпиталя, послышался громкий плач. Все плакали, не желая отдавать этого святого человека извергам, убийцам. Из-за слов проклятия в их сторону двое солдат, которые должны были расстрелять священника, никак не могли прицелиться из-за дрожащих рук, поэтому после первого залпа Идальго был лишь ранен, но он всё ещё был жив, сжимая в своей ладони распятие и тихо нашёптывая слова молитвы. После двух последующих залпов Идальго был сильно ранен и изнеможён, но оставался живым человеком, который глотал свой последний воздух. Тело долореского священника было под защитой самого бога, так говорили люди, что стояли и смотрели на то, как испанцы пытаются убить святого. Лейтенанту, который командовал расстрелом, это надоело, поэтому он приказал стрелять в упор, прямо в горячее и ещё сжимающееся сердце.