В центре еще было полно прохожих, разодетых в странные одежды, то возвращавшихся с грандиозного праздника, то, наоборот, спешивших успеть хотя бы застать его конец. Молодые люди небольшими группками или парами шли навстречу Хизер, дурачась, корча рожицы и смеясь. Но ближе к окраине стало немноголюдно, фонари горели не так ярко и не так часто, тени деревьев тянулись к ней по траве, словно хрупкие пальцы ведьм, и прежний страх стал медленно возвращаться к девушке. И чем стремительней она удалялась от центра, тем острее становилась чувство необъяснимой тревоги.
Сегодня луна светила особенно ярко, потому тени были очень черные и контрастные. Временами набегали облака, и тогда на улице становилось настолько темно, что на расстоянии нескольких шагов ничего не было видно.
Поначалу Хизер старалась гнать глупые страхи прочь. Это всего лишь обычная ночь в обычном городе, но постепенно ей стало мерещиться, будто на этих пустынных улицах она вовсе не одна. Необъяснимое чувство, будто кто-то преследует ее, не отпускало ни на секунду. Несколько раз Хизер оборачивалась и внимательно оглядывалась по сторонам, потом прикрывала глаза и сердилась на себя, никого не обнаружив за спиной. Но, продолжив путь, опять чувствовала беспокойство. Не было никого вокруг, не было крадущихся шагов позади, даже тяжелого дыхания в затылок, но девушка упорно ощущала невидимую слежку. Мурашки по позвоночнику, словно от холодного ветра в спину, бегали как заведенные.
Она свернула за угол, до гостиницы оставалось почти чуть-чуть. Пустынная улица распростерлась перед ней в клубах тумана – такая же молчаливая и таинственная, как пустая сцена. Уличные фонари разливали бледный, рассеянный свет, оставляя темные дорожки под высокими зданиями, и до Хизер долетали звуки музыки – из громкоговорителей в центре струился джаз. Кто-то зашевелился в темноте, и рука девушки взметнулась ко рту в испуге, подавляя крик, который вскоре перешел в смех облегчения, когда из темноты выскочил кот, потерся о ее ноги и опять растворился в тумане.
Но мгновение спустя беспокойство вернулось с прежней силой. Хизер и вовсе стало казаться, что вокруг нее ожили тени. Те самые, в чью честь сегодня был устроен праздник, создаваемые луной и приглушенным светом фонарей, стали отделяться от стен домов, кустов и деревьев и следовать за ней. Подул прохладный ветерок, и девушка услышала шепот. Да-да, странный, необъяснимый шепот, еле слышные, неразборчивые слова. Хизер резко обернулась и сглотнула. Всего лишь шелест листвы и шорох гравия под ногами, вкупе с ее разыгравшейся фантазией. Но почему от страха трусят руки?
Казалось, туман здесь был еще гуще, поднимаясь от водохранилища и застилая ей глаза, ослепляя ее. Развернувшись в сторону отеля, девушка сделала резкий старт и побежала. Сама не зная, от чего или от кого бежит, Хизер неслась со всех ног. От ветра из глаз брызнули слезы, застилая видимость. Девушка смахнула их рукой и краем глаза заметила, черную тень у себя за спиной. Нет! Вот она – перед ней! Летающая тень. Сформовавшись в образ огромной птицы, она пролетела рядом.
Да это просто лунный свет так шутит с ней. Но вот опять… Машинально Хизер сжалась и закрыла голову руками. Птица, или что это было, пролетела мимо, за ней последовала еще одна и еще. Казалось, туман давил ей на веки… застыл в ее горле, и сердце бешено колотилось, она слышала движение позади… ближе, ближе… Она была почти у отеля и слышала, как кто-то смеялся…
Летучие мыши, догадалась девушка. Крик страха, готовый еще совсем недавно сорваться из ее горла, застрял на уровне гланд, и Хизер весьма подивилась, когда все же услышала его. И только мгновение спустя поняла, что кричит вовсе не она. Дикий вопль ужаса вперемешку с женским плачем раздался из ближайшего проулка.
Хизер раздумывала лишь мгновение. Видит Бог, ей чуть ли не каждый день по долгу службы приходилось слышать слезные зовы о помощи. Облегчить боль, исцелить недуг, а нередко и спасти жизнь, и если кому-то она была нужна – неважно зачем, – Хизер придет. И она решительно направилась в проулок.
Правда, ее решимость немного померкла, когда девушка все же достигла цели. В п-образном каменном проеме между домами, куда едва заглядывал желтый свет одинокой луны, стояли мужчина и женщина и… занимались любовью. По крайней мере, именно так все выглядело со стороны. Он, в карнавальном костюме, она без костюма – не то чтобы совсем без одежды, но без праздничной униформы, – прижатая к стене и распластанная по ней, а он склонился над своей партнершей и сосет ее шею.
Несколько секунд Хизер стояла в нерешительности, часто моргая, стыдясь и одновременно желая лучше разглядеть увиденное сквозь ночной полумрак. Но затем темнота рассеялась, облака на небе разошлись, и лунный свет затопил собой землю в этой части света, проникая даже в крохотный проулок. И глазам Хизер было представлено то, что она не заметила сразу. А именно, искаженное болью и ужасом лицо девушки, и мертвецкая бледность ее кожи.
Внезапно черная тень шатром раскинула над ее головой крылья и закрыла яркую луну, и впереди нее словно из тумана возникла фигура. Некто в черном, высокий и решительный, встал перед Хизер, закрыв своей спиной видимость, и ринулся в сторону пары. Мужчина, что еще недавно прижимал к себе девушку, задрал голову, и Хизер узнала в нем то самое уродливое существо на стадионе, что напугало ее на танцполе, точнее, парня, облачённого в него. А девица оказалась рыжей красоткой, что в итоге ушла с ним под руку. А еще, к своему ужасу, Хизер увидела, что парень имеет неестественно красные горящие глаза, а его открытый рот демонстрирует нечеловеческие огромные клыки – два сверху и два снизу, – с которых капает кровь. Та же кровь, темно-бордовая венозная, стекала по шее несчастной девицы.
– Господи, – выдавила Хизер пересохшими губами.
При виде появившегося будто из воздуха мужчины в черном красноглазый урод ощетинился и зарычал. Хизер не видела лица того, кто стоял к ней спиной, но судя по тому, как напряглись его мышцы, тот тоже не был в восторге видеть противника. А потом негодяй, сжимавший рыжеволосую девушку, отбросил ее в сторону, будто ненужную вещь, и она с остекленевшими глазами растянулась на земле. Ее шея была в крови, имевшей свое начало в глубокой колотой ране в виде укуса. Хизер никогда не видела такие за всю свою долгую практику.
Понимая, что не может двигаться и издать хоть какой-либо звук, девушка, словно под гипнозом, оторвала осовелый взгляд от погибшей (а она была мертва, это медицинский работник установила сразу же) и уставилась на мужчин. А они, в свою очередь, выгнув спины, будто пантеры перед схваткой, одновременно оторвались в прыжке от земли и бросились друг на друга. Тот, что был в уродливой маске, замахнулся на противника рукой, но получил тяжелый удар кулаком в грудь. Негодяй отлетел от соперника с такой силой и скоростью, словно был мячом в руках бейсболиста, а не человеком вовсе.
Ударившись о стену и оставив на ней кровавый слепок, он вытянул голову и испепелил противника ненавидящим взглядом. Его челюсть вдруг так сильно вытянулась вниз, словно кожа была резиновой, и урод издал такой неистово-высокий звук, от которого запросто могли лопнуть барабанные перепонки. С диким воплем он бросился на врага.
Тот, что пришел защитить невинную девушку, пропустил от противника удар в челюсть, но в следующую секунду одним резким хватом оторвал негодяю руку. Кровь хлынула бешеной струей из плеча, заливая собой стены и землю. Вопя словно в агонии, негодяй сделал попытку вырваться, но соперник сомкнул пальцы на его шее, лишая дыхания. Обмякнув, мерзавец повис в руках противника, который с невероятной, необыкновенной легкостью отшвырнул его в сторону.
Луна как будто включила все свои лампочки на максимальную мощность, и серебряный свет укутал закоулок. Внезапно отовсюду стали отеляться тени: от домов, деревьев, фонарных столбов. Один, второй, третий… Хизер насчитала двадцать восемь. Тени превращались в людей, в уродливых монстров, что, как и тот, убивший рыжеволосую девушку, издавая невыносимый писк, ползли по стенам и крышам, словно пауки, и бросались на человека в черном. В руках последнего блеснул металл. Будто из-за пазухи он вынул блестящий серебром боевой топорик. Или это был сагарис… или чекан… Или…
