– Ага, – подтвердил Докер, – Серый, Тота, Зюзян сюда ходили, никто не вернулся.

– Дага. – вставил Азер.

– Да, Дага еще, – подтвердил Докер. – И до них никто не возвращался.

– Какого рожна мы полезли? – Буча с сожалением хлопнул здоровяка по плечу. – Два барана, говорил же вам не надо соваться.

– Они видели, – пробурчал Докер. От этих слов Светлана поежилась. Она вспомнила скрюченную руку-лапку. В животе, что-то провернулось и заныло.

– Свидетели, понимаешь, – не унимался Докер.

– Харэ, Док. Кажись, я уже сказал. Смотри, она и так бледная, как смерть. – А потом громко и зло. – Вы, гребаные черти, будите думать, как нам уносить от сюда свои задницы или нет?

– Двэрь, – Азер шел к двери обитой железом.

– Не спеши, соколик, – Буча потянул Докера за левое плечо. Тот развернулся лицом к двери. Казалось, долговязый его не слышит, положил руку на дверную ручку, собрался открыть дверь, как вдруг краем глаза заметил движение справа. Что-то небольшое белое пролетело сверху вниз и тихо стукнулось. Азер резко дернулся, схватился за тесак. Лицо его заострилось, стало жестоким. Несколько секунд он всматривался, затем вновь стал прежним. Шагнул к стеклянной трубе. Пока открывал окошко из блестящего металла с резиновым уплотнителем и доставал тряпичный комок, подошел Докер. Светлана стояла на прежнем месте и все соображала, как бы ей убежать. С надеждой посмотрела в раскрытые створы лифта, пробежалась взглядом по стенам варочного цеха. Ни окон, ни дверей, не считая той, возле которой все столпились.

– Это что за тряпка? – бурчал себе под нос карлик. – Ну-ка, дай сюда? – он наклонился и взял из протянутой руки лоскут белой ткани, скрученный в виде волана. Осторожно развернул. Как не старался осторожничать что-то темное плоское выскользнуло и упало в кузов. Карлик выругался и уже полез за потерей, когда его взгляд остановился на как оказалось не совсем одноцветной материи. Она была в закорючках и подтеках черно-серого цвета. Буча обеими руками растянул ткань. С первого взгляда стало понятно, что это послание. Буча наморщил лоб и с минуту пытался разгадать каракули. Его губы беззвучно шевелились, словно у безграмотного старика, силящегося узнать в газетке знакомые буквицы и слепить их в слово.

– Черт ногу своротит, – проговорил карлик, – вроде вот эта «н», это непонятно, но вроде «не», дальше «отф» какое-то и похоже на «зверь». Не отф зверь. – Помолчал, еще раз прошелся глазами по строчке.

– Ерунда какая-то. Док, глянь.

– Кто это нам открытки шлет? – Докер поднял голову, скосился на карлика и поднял руку. Буча отдал лоскут, затем скрылся в кузове. Принялся шарить по дну. Появился через несколько секунд. В пальцах он сжимал черную пуговицу.

– Пуговэц, – констатировал Азер, затем подошел к Докеру и склонил голову над посланием. Казалось, писали химическим слюнявленным карандашом. Здоровяк прижимал пальцами один край к рукоятке пистолета, который все еще держал в правой руке, а левой натягивал другой край материи. Азер пробежался взглядом и сразу потерял к записке интерес, так как читать не умел. Он вернулся к двери обитой оцинкованным листом.

– Хельга, подь сюды, – распорядился Буча. Девушка была уже рядом, и из-за руки Докера рассматривала надпись на клочке белой ткани, очень напоминающий лоскут казенной хэбэшной наволочки или простыни.

За железной дверью, что-то звякнуло. Все замерли и прислушались. Воцарилась тишина. – Что это? – Докер опустил руки и уставился на дверь. Светлана наклонилась и все вглядывалась в буквы.

– Черт его знает, – прошептал Буча. – Надо отсюда валить. Азер глянь-ка, что там. – Азер во второй раз положил ладонь на дверную ручку и опять не открыл.

– Стой!!! – его остановил окрик девушки. – Нельзя ее открывать. Здесь написано «не открывайте дверь». Вот смотри. Дай-ка сюда, – она потянула за лоскут, Докер покорно разжал пальцы. При этом вид у него был наивный, как у ребенка, который не понимает почему взрослые поступают так, а не иначе.

Буча с настороженностью и недоверием посмотрел на девушку. Приподнял правую бровь, медленно наклонился. Взял материю и растянул в руках. Его взгляд обратился к надписи. Губы снова зашевелились.

– Здесь букв меньше.

– Да, меньше. Но смотри, «откр», значит открывайте или открывать. Понятно же.

– Да?

– А зверь, – продолжала Светлана, – это дверь.

– Че дэлать? – Азер смотрел на Бучу, все еще сжимая дверную ручку.

– Погодь пока. Хельга, кажись, права. Чутье у нее на всякие эти штучки.

Он посмотрел на Азера и качнул головой, мол так-то, а ты ее в расход. Азер опустил руку, пожал плечами, мол, кто ее знал.

– Ну а как выбираться-то будем? – спросил Докер. Обернулся, посмотрел на дальнюю стену. – Что-то другого выхода я не наблюдаю.

– Подождем здесь, – отвечал Буча. – Может, наш хранитель знак какой даст. Да и тихо здесь. Зверюга приутихла. Потеряла нас, кажись. Есть время подумкать.

– Может, за Кириллом вернемся? – тихо проговорила Светлана, без особой надежды. Буча повернулся к ней и посмотрел с упреком. – Хельга, кончай, – сказал он устало, – никуда мы не пойдем. Мы здесь заперты и сами ждем помощи. И заметь, как без него спокойно.

– Может, попытаемся проскользнуть в дверь? – ныла Светлана.

– Нет уж, – возразил Буча, – я понятия не имею в какой дыре мы оказались и что за твари скитаются по коридорам. Что-то здесь твориться непонятное. Чувствую добром это не кончится. В конце кого-то не досчитаемся. Давай-ка, Док, спусти меня. Кегли разомну. Кажись, времечко имеется.

Докер закинул руку назад, Буча за нее зацепился и тот плавно опустил карлика на пол.

– Охо – хонюшки, – Буча топтался на месте, поднимая и опуская свои кривые ножки.

За оцинкованной дверью послышался глухой удар. Что-то хрустнуло, словно на доске топориком разделывали куриную тушку. Затем еще удар. Перед внутренним взором Светланы возник ощипанный бойлер с пупырчатыми окорочками, пустобрюхий, с маленькими синюшными крылышками. Бледно-розовую плоть рассекает острое лезвие разделочного хромированного топорика с колотушкой для отбивания мяса. Именно такой хранился в выдвижном ящике ее кухонного гарнитура. Светлана подумала, что возможно и правда пришел повар и теперь готовит обед. Но как же чудовище, которое гналось за ними? А гналось ли? Не сон ли это или какая-то коллективная галлюцинация или голографическая проекция? Сейчас такое возможно. Ей захотелось приоткрыть дверь и заглянуть в соседнюю комнату, чтобы убедиться, чтобы знать точно. Она даже сделала в сторону двери маленький шажок. Была уверена, что в соседнем помещении человек в белоснежном фартуке, в поварском колпаке готовит куриную лапшу. Или ей хотелось в это верить? Ощущение присутствие повара длилось недолго. Воспоминание о буквах на сером лоскуте, выведенные химическим карандашом, перечеркнули фантазии. Это не просто записка. Это предупреждение. Кто-то остерегал их не соваться в ту комнату. И за дверью снова стало опасно. Тушка не пропала, она трансформировалась в тушу, а топорик с рифленой колотушкой для отбивания мяса – в мясницкий топор.

– Дай сюда, – зло прошипел Денис.

– Да ладно, Дэн, я сам… – протестовал Игорь. Щеки его раскраснелись. Он всем своим видом показывал готовность тащить рюкзак хоть на край света.

– Ты что не слышал что этот сказал? – Денис бросил в сторону удаляющихся охотников злой взгляд. Рядом пробежала Краля, задела хвостом и скоро пропала в зарослях богульника. След беглецов пока был виден и без собаки. Примятая в высокой траве дорожка тянулась между деревьев на юг. Метрах в пяти от старой ели на кусте орешника свисала сломанная ветка.

Было очевидно, что об осторожности беглецы и не думали. Они торопились. От кого бежали? От страха, от преследователей? Но только две пары ног оставили следы. Кто их так напугал? Фадеич задавался этими вопросами и сомневался в верности своего решения. Если пьяные охотники или зверь – это одно, а если ребята Сопелы или Бучи? Фадеич отогнал гнетущие мысли. Представил, как выглядят пачки пятитысячных купюр, перетянутые резинкой. Увиденное придало оптимизма. Достал телефон, посмотрел на входящие СМС. Новых сообщений не было, пачки с купюрами испарились. Фадеич опасался, как бы его не обманули. Он замедлил шаг, обернулся.