Горан оставался в стороне. Будто блох, вылавливал подозрительные амулеты из княжеских покоев, уничтожал огненными копьями бездарные щиты гвардейцев, затупленным мечом вбивал бестолочей в землю и понемногу, по чуть-чуть делал из них бойцов. И не только.
— Барток, кто на вчерашнем приёме думал о княжне плохое?
— Господин мастер-маг, откуда же мне знать-то? Я ж не маг разума…
— Ты был бы магом дурости, если б вообще был магом. Кто ответит? Соображайте, воинская элита, в хвост вас и в гриву!
— Высокий тёмный Сигурд…
— Кто это сказал? Оньша, разве я тебя спрашивал, вот же где во все бочки затычка!
Неожиданно снова сдружился со старым своим товарищем Дамианом. Тот вроде бы был в чести, повсюду тенью следовал за Архимагусом, но, как и положено тени, оставался незамеченным. Но знал, видимо, немало. И знаниями этими охотно делился с Гораном за чашкой пунша холодным вечером:
— В городе неспокойно. Это хорошо, что ты больше не ходишь в дозор. Вчера в Новом порту разгромили кабак, который держали тёмные. А в подвале обнаружили бордель. Шлюхи — мальчишки и девчонки, старшей двенадцать лет. Всех в своё время украли, по деревням в основном. Знаешь тёмные легенды о Лесном Народе, который ворует детей? Специально придуманная ложь. Чтобы в случае пропажи ребёнка родители подумали о чем-то сверхъестественном. А потом ребёнок находится в таком вот борделе, опоенный зельем Похоти, потерявший разум. Забывший собственное имя.
— Силы Света, возможно ли такое злодейство! — ужасался Горан. Любому отцу такой рассказ — нож в сердце.
— Ты должен быть на страже, Горан, — продолжал между тем Дамиан. — У нас есть сведения, что тёмные составили заговор против князя. Тёмный Лорд давно уже втёрся к князю в доверие, чтобы проще было от него избавиться. Княжич Милодар слишком молод и глуп, княжна Ариана замужем за данорским наследником. Начнётся междоусобица, выгодная только врагам. Ондове останется только подобрать осколки того, что нынче зовётся Ронданой.
На это Горану было что ответить.
— Мы делаем, что можем, Дамиан. Например, в прошлую декаду я сам нашёл в княжеской опочивальне очень любопытный предмет: цветок, что выпускает яд. Понемногу, но если долго дышать, в одно утро не проснёшься.
— Что же, были и другие такие предметы? — заинтересовался Дамиан.
— Были, — Горан спрятал в усах довольную улыбку. — Но я все же маг, какой-никакой. Я такие вещи вижу. И гвардейцев поднатаскал и на мечах, и в заклинаниях, и в разных прочих вещах. Так что заговорщиков есть чем встретить, Дамиан. Я свои гривны не даром получаю.
— Вот оно как… — проговорил Дамиан задумчиво. — Ну что ж, это хорошо, Горан, очень хорошо…
И вдруг блеснул довольной улыбкой, хлопнул Горана по плечу:
— Это просто замечательно, друг! Ты у меня просто камень с души снял!
Горан не искал встречи с наглым любовником тёмного. Тот нашёл его сам. Нашёл в хорошем месте, ничего не скажешь, примчался на оружейный двор, где Горан как раз учил гвардейцев работать в тройках. Он даже опешил в первый момент, когда что-то, похожее на разъяренную комнатную собачонку, прыгнуло ему на грудь, зашипело в лицо:
— Ты! Светлый мужлан! Как смеешь ты говорить обо мне такое! Что знаешь ты обо мне, как смеешь ты судить меня!
Горан устоял на ногах и довольно осторожно, чтобы не помять, отодвинул тёмное недоразумение магическим щитом. И немного удивился, приглядевшись: мальчишка несомненно был тёмным магом. Горан различал сплетение линий некромансии, морока, может быть, слабого внушения, но в то же время эти линии были будто неживыми, тающими, нарисованными на воде. Кастовать заклятия, даже самые простые, мальчишка не мог, бился в его щит, как мотылёк в стекло. Гвардейцы смеялись, но Горану было не до смеха. Никогда, никому и ничего не говорил он об этом тёмном, даже самому себе не позволял называть его имени. Старался не думать о нем и тем, быть может, уничтожить его, хотя бы в собственной памяти. Заговорил с ним, как с самым бестолковым учеником:
— Так, успокойся. Отдышись. Говори простыми словами. Кто ты и что тебе надо от меня?
Казалось, ещё минута, и мальчишка заплачет. Но гнев осушил слёзы, гнев оказался сильнее.
— Опусти щит, светлый! Встреть меня лицом к лицу, как мужчина мужчину.
— Я встречу тебя, как мужчина — щенка, мальчик, — усмехнулся Горан.
Ингемар пролетел сквозь внезапно исчезнувшее препятствие и упал бы, если б Горан его не подхватил. Повернул прочь и дал пинка под зад. Лёгкого, чтоб ничего не сломать ненароком.
Гвардейцы ржали, как кони, пажи и оруженосцы набежали из оружейной, на галерее столпилась стража, ещё бы, такая потеха. Мистерия «Пастух и Дракон», только все наоборот.
А тёмный всё не унимался. Повернулся к Горану, голос дрожит, на глазах слёзы. И оттого ещё смешнее звучат слова воина, слова мужчины:
— Я, Ингемар из рода Тьюренборгов, буду драться с тобой, Горан из рода Велимиров, в любой день и час, любым оружием на твой выбор, сталью или магией, пешим или конным. Да будет Великая Мать мне судьей, я отомщу за бесчестье или погибну.
— Иди домой, мальчик, — не выдержал и Горан, рассмеялся. Уж больно серьёзным был щенок. — И не приставай ко взрослым. В следующий раз спущу штаны и отлуплю ножнами по заднице.
Убежал. Вслед ему свистели и улюлюкали. Горан пошел со двора прочь. Веселье прошло. Что-то было не так, что-то точно было не так…
Высокий тёмный Ольгерд приехал к нему в тот же вечер, заявился прямо домой, один, без свиты. Постучал у ворот, заходить не стал. Пришлось выйти к нему, под мелкий холодный дождь.
— Давайте зайдём в дом, Высокий, будьте моим гостем, — предложил Горан, зная уже, что хорошим этот разговор не кончится. А всё одно, не годится человека у ворот держать. — Что под дождём стоять…
Тёмный одним движением накрыл их куполом, на Горана пахнуло сухим жаром заклятия Полуденного Зноя. Так же сухо прозвучал и голос тёмного:
— Недосуг. Я к вам по делу. Вам, вероятно, известно, что кавалер Ингемар находится под моей защитой?
— Известно.
— И тем не менее вы его оскорбили. Осмеяли в присутствии многих людей. Вы не оставили мне выбора, Горан.
— Я не оскорблял его, Высокий. Вам неверно донесли. Он примчался ко мне сам, бросился на меня с кулаками, потом вызвал на бой. Я, конечно, отказал. С детьми не дерусь, так и ему сказал, и вам повторю.
— И тем не менее оскорбление нанесено. И ему, и мне в лице его компаньона и защитника. Мне приходится идти против правил. Я ведь тоже не дерусь с теми, кто ниже меня по рангу, но, повторяю, вы не оставили мне выбора.
Гнев обжёг не хуже знойного заклятия. Горан шагнул вперёд, сделал шаг и Ольгерд. Теперь они стояли так близко, что почти касались друг друга грудью. Горан чувствовал на лице дыхание тёмного и грустный горький запах ночных трав. Как никогда хотелось схватить его за горло и что есть сил сжать…
— А вы попробуйте, Высокий. Может, мы и равны, если не по рангу, то по силе.
Снова та же усмешка, наглая, издевательская, но теперь так близко, что можно коснуться узких изогнутых губ:
— Я нахожу это крайне маловероятным. В этом поединке для меня не будет ни чести, ни удовольствия. И тем не менее я считаю себя должником Ингемара…
— Задолжали? — не выдержал Горан. — Что ж, Высокий, если вам за такое приходится платить, не лучше ли справлять нужду в борделе? Там по-любому дешевле выйдет!
Лицом к лицу, глаза в глаза, так близко и так далеко. Два края света, Свет и Тьма, и нет между ними мира, нет и быть не может. Горан вдруг вспомнил, как руки тёмного сжимали лицо мальчишки. А что если взять его точно так же, чтобы запрокинулось к небу это бледное лицо, чтобы покорно и кротко опустились тяжелые веки?..
— Оружие? — в тихом голосе Ольгерда не было гнева.
Успокоился и Горан.
— Магия.
— Хорошо. Тогда поле для турниров? Завтра в полдень?
— Я буду там, Высокий.
Молча кивнул, взлетел в седло, пришпорил коня, и вихрем помчался по темнеющей улице, и скрылся в туманной дымке. Исчез и купол. Капли дождя — холодом по коже.
