Инструкции разведчиков. Особый случай. Не о чем здесь думать. Тезон свой выбор сегодня уже сделал. Настала моя очередь.

— Нет.

Ян хищно облизнулся и медленно перевел ствол пистолета на Тезона.

— А теперь?

Разведчик следил за офицером пристально, внимательно. Готовился к прыжку? Пожалуйста, Тезон, не нужно жертв. Худоба, увечность и замученный вид преторианца обманчивы. Я знаю, на что он способен.

— Мы можем просто уйти, господин офицер, — торопливо заговорил я. — Больше никакого Улья, экзаменов, убийств. Начнем с чистого листа.

— Улей не отпустит, — ответил Ян, — просто так. Уходить нужно, сжигая мосты.

Дернул руку и, не целясь, выстрелил в старика. Мы с Тезоном бросились на преторианца одновременно, но он успел выстрелить еще раз. Женщина вскрикнула и затихла. Ян увернулся от захвата, остановив Тезона тычком оголенного жала трости в горло, а меня стволом пистолета в живот.

— Тихо, щенки, — процедил васпа, — на выход, оба.

Я тенью качнулся в дверной проем. На языке катался привкус крови и в голове стояла белесая муть. В бездну эмоции! Я знал, что вместе со мной на свободу рвется чудовище в кровавом кителе. Что-то изменилось? Нет. Он меня обманул и сделал так, как нужно ему. Я учел и осознал. Молодец. Нужно думать, что делать дальше.

Мы пробыли в доме слишком долго по меркам экзамена васпов. Когда Ян вытолкал нас с Тезоном во двор, там, кроме неофитов Грута, и дежурного с автоматом, уже стоял злой Зорг и держал за шиворот Дина. Последнего я никак не ожидал здесь увидеть. Должно быть, придуманный разведчиком план сработал хотя бы отчасти. Но все остальное сломал, извратил и переиграл одноглазый преторианец. Кошка вцепилась зубами в мышку и собиралась откусить ей голову.

— Зорг, — обратился Ян к сержанту. — Заканчивай с группой Грута сам. Сто пятьдесят шестой провалил экзамен и убил тренера.

Тезон дернулся и чуть не улетел вперед. Мне показалось, что споткнулся, но потом я увидел лезвие трости у него между лопаток. Васпы отреагировали на известие абсолютной тишиной. Лейтенант-разведчик сильнее переживал о смерти сержанта, чем все неофиты вместе взятые. А я понял, зачем Яну понадобилось убивать людей. Убирал свидетелей. И никаких мостов, чистых листов и братства ужаленных Королевой.

— Я забираю неофита сто пятьдесят шесть на суд в преторию, — продолжил Ян. — Слава Королеве!

— Слава Королеве, — отозвался Зорг, не выпуская Дина из рук.

— Неофит двести тридцать экзамен сдал. Беру адъютантом.

Я слышал, как скрипнул зубами Тезон. Все это выглядело как одно большое, циничное предательство. Мое предательство. Генеральскому сынку настолько понравилось в Улье, что он захотел остаться. Подружился с преторианцем и, чтобы никто не искал, решил отправить на казнь своего напарники по операции. А все мои ободряющие кивки и намеки, что так и надо, только усугубляли впечатление. Тезон уже дважды обвел взглядом двор, высматривая позицию стрелков, выискивая бреши в строю неофитов и мысленно считая патроны в обоймах. Нет, это самоубийство. Его расстреляют, как только он сделает хотя бы шаг. Или он этого и ждет? Тьер, нет!

Пока васпы переваривали новости, услышанные от Яна, я шагнул за спину преторианца и схватил Тезона за запястье. Разведчик обернулся, и я выразительно замотал головой: «Нет, нет». Лейтенант руку вырвал и отвернулся. Кхантор бэй, Тезон! Давай оставим все разборки на потом! Сейчас вокруг слишком много васп.

— Господин офицер, — подал голос Зорг. — Неофит пятьсот пятьдесят экзамен не сдал.

Сержант встряхнул Дина за шиворот. Долговязый выглядел раздавленным. Морщился и порывисто вздыхал, словно сдерживая рвущуюся истерику. Не мог он сдать такой экзамен. Я даже не сомневался.

— Еще один? Тоже на Совет, — нехотя сказал Ян. — Доставить преступника нужно немедленно. Забираю вертолет.

Сердце у меня замерло на мгновение и снова пошло. Все-таки вертолет. Если у Яна начнется приступ в воздухе, у нас троих появится шанс уйти.

На распоряжение преторианца Зорг мог ответить только: «Слава Королеве!» и уйти с дороги. Долговязого Дина офицер схватил за шиворот и пихнул к нам. Один надзиратель и трое подконвойных, а лезть в драку по-прежнему рано.

Через пять минут быстрого шага, когда деревня скрылась за нашими спинами, офицер притормозил и опустил пистолет.

— Я чту Договор. Ты и брат на свободе. Как условились. Без вертолета не уйдем. За рычаги сядешь. Расслабляться рано.

Я и не думал расслабляться, но все же выдохнул. Тезон снова сверлил меня непонимающим взглядом, но благоразумно молчал. А вот Дин так и не пришел в себя. Васпу колотила крупная дрожь, по щекам катились слезы. На красный китель Яна он смотрел, как на пылающий огонь, и старался держаться как можно дальше.

— А ты, — офицер шагнул к Дину и взял его за горло. — Опозорил васп. Подвел тренера. Как был человеческим дерьмом, так и остался.

Долговязый зажмурился и заскулил побитым щенком. Голос Яна завибрировал, разрастаясь до громовых раскатов:

— Совет? Суд? Я твой суд! Приговариваю к смерти!

Тезона пришлось хватать за руки и крепко держать.

— Нет! — крикнул я, уставившись на жало трости у живота Дина. — Я без него не полечу!

— Не лезь, слизняк! Это дело васпов!

— Убьешь его, убивай меня, — сказал я, вкладывая в голос все свое упрямство от чаянную дурость. — В кресло пилота не сяду. А ты с приступом разобьешься вдребезги, и хваленая живучесть не спасет!

Ян убрал лезвие, но Дина не отпустил.

— Торгуешься? — преторианец наклонил голову и с гримасой отвращения посмотрел на меня. — Забыл, с кем говоришь? Забыл, кто я?

— Преторианец под ядом Королевы, — нагло ответил я, отпустив успокоившегося Тезона. — И скоро излишек яда попросится наружу. Я без неофита под номером пятьсот пятьдесят никуда не полечу.

Проклятье, как меня колотило от страха. В глазах темнело. Сейчас Ян взбесится и всех нас на куски порежет. Приступ не такой уж козырь. Его может и не быть. Зато если будет, то ни побега, ни свободы, ни эссенции, ни новой армии. У меня на кону стояла жизнь, а у преторианца нечто большее.

— Иди… к вертолету, — с ненавистью выдавил из себя Ян и швырнул Дина на землю.

— Бегом!

Долговязый с безумным взглядом метнулся ко мне, и мы действительно побежали.

Оранжевый бок вертолета показался среди медных стволов деревьев. Мы вышли на поляну по-прежнему под прицелом у Яна. Пилот, увидев странную группу, сделал несколько шагов вперед и достал из кобуры пистолет.

— Господин офицер, — приветствовал он Яна.

— Два неофита завалили экзамен. Один убил сержанта. Приказываю немедленно доставить нас в преторию на суд.

— Слава Королеве, — безразлично отозвался пилот и полез в кабину.

Дисциплина васп не переставала меня удивлять. Ни одного вопроса, ни одного косого взгляда. Стоило ли вообще при таком раскладе сочинять легенду с Тезоном-убийцей, когда достаточно приказа офицера? Ян собирался вырубить пилота, почему же приказал лететь? Я вопросительно посмотрел на одноглазого, но он лишь отрицательно мотнул головой.

Тезона, как преступника, Ян лично затолкал в вертолет. За ним Дина. Я забрался внутрь последним и тут же бросился в кабину. Мне кровь из носу нужно было посмотреть, как взлетает пилот. Одно дело макет, а другое вот так. Вживую. Ян зашел следом за мной и представил неофита двести тридцать адъютантом. Пилот все так же безразлично кивнул на фразу «постоит, поучится», надел наушники и защелкал тумблерами.

Шум работающего винта давил на уши, напоминая о сверхсложных условиях полета. Ян стоял рядом и даже не морщился. Привычный. Еще одно его преимущество перед тремя подконвойными.

Огромная машина качнулась и взлетела. Я смотрел только на руки пилота, поймав себя на мысли, что наслаждаюсь зрелищем. Вертолет завис в воздухе на несколько мгновений и полетел вперед, высоко задрав нос прямо в облака.

Курс на Улей. Стоило ли сбегать, проваливать экзамен, отбивать у разъяренного преторианца Дина, чтобы оказаться в вертолете, который летит обратно в Улей? Пилот даже на высоте увлеченно держался за рычаги и не спускал глаз с приборов. Из чего я сделал вывод, что система автопилотирования либо отсутствует, либо повреждена. Хот. я чему удивляться? Была бы она исправна, Ян даже с приступом не нуждался бы в пилоте. Я с надеждой поглядывал на офицера, стараясь разглядеть признаки приближающихся судорог, но одноглазый был хмур, сосредоточен и абсолютно здоров.