Я слушал шипение приводов, открывающих створки десантной капсулы, и боялся дышать. Не хотел терять последний глоток по-настоящему родного воздуха перед тем, как в легкие ворвется чужая планета. Зеленый класс опасности под вопросом, исследование только дистанционное спутниками-зондами и снимками из космоса. Уровень развития докосмический. Цзы’дарийская аппаратура давно крутилась на орбите, а засечь ее с поверхности планеты было некому. Разве что какой-нибудь мечтатель разглядел в домашний телескоп странный круглый объект, похожий не то на метеорит, не то на комету. Удивился и забыл, а мы все-таки прилетели.

Земля встретила запахом хвои и тишиной, что давила на уши не хуже перегрузок в момент приземления. Двенадцать цзы’дарийцев вышли из десантной капсулы и, ощетинившись стволами бластеров, внимательно осматривали окрестности. Мы очень похожи на местных, разве что ниже ростом и уже в плечах. Голубоглазые, светловолосые подростки. Маскировка не нужна, достаточно сменить черные военные комбинезоны на гражданскую одежду. Позже, сначала разбить лагерь. Дозорные из моей звезды по очереди подняли руки. Чисто.

— Чисто, — повторил я вслух и повернулся к генералу.

— Разбить лагерь, — скомандовал Наилий Орхитус Лар.

Приземлились не очень мягко — прямо в гущу высоченных хвойных деревьев. Их кроны смыкались над нашими головами дырявый пологом. Сквозь него едва виднелось местное бледное светило. Солнце. Кора деревьев покрыта не то медью, не то ржавчиной. Под ногами сухая, рыжая трава. Странный лес. Мертвый.

Бойцы разгружали капсулу, чтобы закрыть ее створки и замаскировать до окончания операции. На землю выгружали не только вещмешки и походные модули, но и массивные черные ящики с эмблемой медицинской службы. Капитан Публий Назо руководил научной частью экспедиции. Полевой хирург и наш единственный медик. Еще на космодроме перед отлетом дергался и следил, как грузят его ящики. Теперь тоже не спускал глаз с моих дозорных. Зубы свело, как хотелось заявить: «Косоруких в звезду не брал, ничего с оборудованием не случится, капитан Назо», но я молчал. Не по званию лейтенанту шипеть на капитана. Даже если я — сын генерала.

Едва развернули походные модули и выставили посты, как звезда разведки ушла на восток. Три бойца, сержант Тит и лейтенант Тезон Тур. В лагере остались трое моих дозорных с сержантом Бозом, я — лейтенант Дарион Лар, капитан Назо и генерал пятой армии. На восемь бойцов четыре офицера. Увлекательная будет командировка с сугубо научными целями. В первичном задании все настолько туманно, что разведчиков за информацией «в поля» отправили, а руководит нами генерал. Лично. Несуществующие боги, да что же здесь спрятано, чего не разглядеть со спутников?

До вечера я монотонно обходил посты дозорных и ждал возвращения разведчиков, оборачиваясь на каждый шорох. То крупный жук проползет мимо, то мелкий зверек мелькнет меж толстых корней деревьев. Говорили, что разведчики иногда потехи ради подкрадывались со спины и приставляли к горлу нож. Шутники, в плен их к гнарошам!

Из-под полога штабной палатки вынырнул военврач и целенаправленно пошел ко мне. Не по уставу длинные кудри капитан нервно зачесывал пальцами назад и думал о чем-то своем. Говорили, отец не летал в командировки без него. С самого первого дня тридцать циклов назад, когда стал генералом. Я родился позже и за всю жизнь видел отца десяток раз: еще ребенком до училища и на выпускном. Зато нилот, первенец, почти точная генетическая копия Его Превосходства, похожая на него, как отражение в зеркале. Причуда наследственности, уникальный случай. Да я бы с удовольствием отдал все это за нормальное детство. Променял усмешки и нападки других кадетов на отца-рядового. Демоны с ней, с генетической картой! В бездну привилегии нилота! Двадцать с лишним циклов мне отец был нужен, а не хозяин сектора с портрета в спальне.

— Дарион, — тихо позвал военврач и, когда я не ответил, повторил громче: — Лейтенант Лар!

Я машинально вытянулся, подняв подбородок и сжав пятки военных ботинок.

— Капитан Назо.

— Пойдем в штаб. Разведчики возвращаются. Посмотрим, что они наснимали на местности.

Дрожь волной прокатилась по позвоночнику, и я икнул от удивления.

— В штаб?

Публий заложил руки за спину и шагнул ближе.

— Тебя же поздравили с повышением? Теперь ты офицер, если вдруг забыл. А мы чаще в штабе разговариваем, чем с бластерами по холмам скачем. Привыкай, лейтенант.

Может, и привыкну позже, а сейчас от слабости ноги покосились, и ладони вспотели. Первая операция сразу же на глазах у генерала. Я мог как угодно на него обижаться, но разочаровать не имел права. Хозяин сектора, один из двенадцати правителей планеты, лучший воин — только от перечисления голова шла кругом. И я его сын. Легче носить вещмешок, нагруженный камнями под самые завязки, чем это.

Я вызвал по рации сержанта Боза, оставил его за старшего, и отправился за Публием. В центральном отсеке штабной палатки стоял низкий стол и четыре табурета. За столом уже сидел генерал и рассматривал на планшете снимки со спутника. Качество изображения прекрасное, да, но любой населенный пункт выглядел, как схема с прямоугольниками крыш и лентами дорог. Заглядывать в окна и двери домов спутник не умел.

— Ваше Превосходство, — громко поприветствовал я генерала, но отец только молча указал глазами на табурет слева от себя.

— Лейтенант, не стой столбом, — шепнул Публий и сел напротив.

Рубашка потом пропиталась, хоть выжимай. Тяжелые капли катились за шиворот, и все время хотелось вытянуться еще сильнее. Таким деревянным я и плюхнулся на табурет, незаметно вытирая ладони о штаны. Где ж ты бродишь мое спокойствие? Я без тебя до конца совещания не дотерплю.

— Ваше Превосходство, — сказал уже Тезон Тур. Так бесшумно просочился под пологом, что я мгновенно поверил в байки про нож у горла. Дождавшись от генерала кивка, разведчик выложил на стол планшет и вывел на экран первый снимок. — Данные со спутника подтвердились. В трех обследованных квадратах на востоке сгоревшие деревни.

Тезон докладывал, а я слушал его высокий и немного женственный голос. Тощий разведчик со своей родинкой над верхней губой действительно напоминал дариссу. Тоже, наверное, доставалось в училище, но едва ли его это беспокоило. Разведчики держались особняком и редко ввязывались в поединки на посохах с другими подразделениями. А если брались за оружие, то не признавали правил. Не стыдясь, били в пах, по глазам и ведь дотягивались.

Лейтенант Тур бубнил про сгоревшую технику, а генерал, пролистав фотографии, передал планшет Публию.

— Я вижу белье на веревке, нашли выживших?

— Так точно, Ваше Превосходство, — ответил Тезон и, усевшись на свободный табурет, придвинулся ближе к столу. — В одной деревне на окраине осталась пара домов. Там старики живут. Скотины не держат, но кур разводят. Из транспорта один мотоцикл на всех.

Капитан Назо вернул планшет на стол, и я машинально за ним потянулся. Сначала показалось, что у разведчиков сломалась аппаратура, и все фотографии стали черно-белыми. Лишь потом я осознал масштаб отснятых пожарищ. Сотни строений, десятки единиц техники, обгоревшие трупы людей и животных. По земле прошелся огненный вихрь, а смерть собрала богатый урожай. Не хотел бы я писать рапорт по таким разведданным.

— Что видишь, Дарион? — спросил генерал, а у меня руки задрожали. Все, что успел заметить, мгновенно стерлось из памяти, и я молчал как дурак, бестолково листая фотографии.

— Здесь, — неуверенно начал я, остановившись на снимках из другой деревни, — техники мало. Поселение домов в пятьдесят, а обгорела одна гражданская малолитражка. Остальные машины, скорее всего, угнали. Тут строения явно складского назначения вообще огнем не тронуты. В деревянных остовах нет пуль, на земле не видно воронок от взрывов. Нападали небольшим числом, зато унесли всю добычу. Мародеры?