«А ведь, на самом деле, глупо доверять, на полном серьезе, такой сомнительной проверке, – с некоторой долей раздражения подумала она, – Если, к примеру, предположить, что я сейчас сплю, и мне снится, что я себя ущипнула, то почему мне, вдруг, не может присниться и то, что мне, в ответ на мои действия, стало больно?»

Размышляя таким образом, Мари постепенно пришла к невеселому выводу, что она попросту не знает, как могла бы достоверно проверить, является этот мир реальным или нет.

«Ну, а что касается второй из возможных версий объяснения событий, – вернулась Мари к предыдущим размышлениям, – То, исходя из нее, можно допустить мысль, что этот мир является вполне реальным, и я вовсе не сошла с ума, а лишь столкнулась с заговором какой-то большой группы людей, возможно религиозной секты, которая целенаправленно пытается меня убедить в том, что я чокнулась. Эта версия, на мой взгляд, является совершенно неубедительной, поскольку я не вижу абсолютно никакого смысла в их возможных мотивациях… Ну, хорошо, может я его не вижу просто потому, что я его не знаю… Но тогда как объяснить то, что слишком уж большое количество людей во всем этом должно быть замешано. Ведь получается, что в заговор втянуты не только люди из моего кошмарного сна, но и медперсонал двух абсолютно разных больниц и даже, что уже и вовсе неправдоподобно, моя собственная сестра! Ведь Энни тогда прямо спросила меня, зачем я избила Джоуи. Получается, что либо она, и вправду, не заметила там присутствия Тэуса, либо она мне врала, в целях соблюдения условий некоего неизвестного мне заговора…».

В ответ на эти мысли, Мари начала нервно хихикать. Поэтому бредовость последней версии не вызывала у девушки абсолютно никаких сомнений. Своей несуразностью она, как раз, больше напоминала бред сумасшедшего, страдающего сильнейшей манией преследования, в рамках которой даже тараканы следят за ним из кондиционера, а кошки во дворах о чем-то подозрительно переговариваются. Ну, или можно провести параллели с теорией мирового заговора, описанными Оруэллом паранойями, что за людьми наблюдают из телевизора, или какими-то прочими, невероятными в своей гротескности, версиями.

«Выходит, что самым правдоподобным является допущение, что этот мир всего лишь фальшивка, – пришла к окончательному выводу Мари, – Такая же, как и предыдущий, но только уже более сложная и многоцветная, – девушка задумчиво поковыряла слегка отставшую от подоконника краску, – Да уж… Таким образом недолго додуматься и до того, что любой мир является фальшивкой, и даже тот, в котором мы родились когда-то, а затем прожили всю нашу сознательную жизнь… И почему я вдруг вспомнила о пресловутом эдемском Древе? Вот так съел не тот плод, и понял что есть Добро, а что Зло, съел еще какой другой и внезапно осознал, что весь мир такая же неловкая фантазия Бога, как и все наши сны и вымыслы. Как там это было?… Как бы не вкусил Адам от Древа Жизни и не стал, в итоге, как один из нас, сказал Бог…».

Мари вновь печально улыбнулась собственным мыслям. Кто бы мог подумать, насколько далеко ее заведут размышления. А ведь изначально вопрос состоял в том, может ли она довериться Джу или нет.

«Да и черт с ним, со всем, – мысленно махнула девушка рукой на окружающий мир, – Ведь я уже однажды доверилась Тэусу, хоть и сомневалась в том, что он меня не обманет. Так может на этот раз мне стоит попробовать довериться Джу? Хотя, если честно, на счет позитивного итога моей попытки с Тэусом я, в последнее время, начала все чаще сомневаться…».

В конце концов, девушка начала приходить к удручающему выводу, что ей, собственно, и так уже абсолютно нечего терять. Ведь даже если окажется, что этот мир все-таки реален, то Мари просто не хочет жить в настолько тупой реальности, послушно смирившись с ней и не попытавшись хотя бы что-то изменить. Поэтому Мари поняла, что готова рискнуть. Пусть даже это и будет ошибкой. Ведь ей уже, по большему счету, все равно…

И этот простой, но чрезвычайно тяжелый для принятия вывод застал Мари уже в постели. За своими пространными размышлениями девушка и не заметила толком, как день постепенно прошел. А следующим утром уже все решится и произойдет. Но если раньше Мари готова была оттягивать этот момент по максимуму, то сейчас ей уже не терпелось поскорее покончить со всем. Хоть ей и было до сих пор чрезвычайно страшно представлять свое будущее…

Девушка мягко соскользнула с кровати и неслышно подкралась к спящему Джу. Лицо парня, как всегда засыпанное непослушными прядями волос, выглядело сейчас весьма умиротворенным. Либо он действительно спал, либо очень уж ловко прикидывался. И несмотря на то, что Мари решилась, в итоге, довериться ему, девушка прекрасно понимала, что это лишь отчаяние толкнуло ее на это решение, а вовсе не доверие к этому человеку. Ведь как Мари не знала изначально ничего о нем, так она и не продвинулась в этом ни на йоту. Так, даже сам Джу признался ей в том, что он искусный лжец. Но и она сама интуитивно чувствовала, что парень тот еще лицедей, который, наверняка, способен изобразить все, что угодно. Вот с Джессом, к примеру, было гораздо проще. С ним не только создавалось ощущение комфорта, но и казалось, что он максимально откровенен с ней. Ведь когда Джесс, по какой-то причине, не мог чего-то сказать ей, он всегда честно признавался в этом. Но Джесса, однако, сейчас здесь не было… А что касается Джу, то с ним все обстояло гораздо сложнее. И даже просто общаться с этим парнем было совсем не легко, а уж тем более пытаться доверить ему свою жизнь, судьбу и свободу. Так, Мари на полном серьезе была уверена, что если Джу вдруг зачем-то понадобиться убедить кого-то в том, что черное на самом деле белое, то он без малейшего труда найдет способ сделать это.

Тихонько вернувшись обратно в кровать, она забралась под одеяло с головой, в надежде как можно быстрее заснуть. Все равно решение уже принято, а дальнейшие размышления смогут повлечь за собой одни лишь сомнения, которые постепенно вернут ее на исходную точку, где все придется начинать заново. Но девушка, тем не менее, еще довольно долго ворочалась с боку на бок, будучи не в состоянии остановить или хотя бы ослабить свой нескончаемый поток мыслей.

***

К тому моменту, когда ласковые лучи утреннего солнца наконец пробрались через окно в палату, Мари, измученная дневными и ночными размышлениями, хрупко спала. Девушка тяжело дышала и нервно вздрагивала во сне, и, казалось, что она вся была как-то болезненно напряжена. На полу, рядом с кроватью, практически у самого ее лица, сидел Джу. Он внимательно разглядывал спящую Мари, однако она, естественно, не могла этого видеть.

Проснувшийся незадолго до этого, Джу был рад обнаружить, что девушка все еще спит. Просто ему нужно было немного времени, чтобы еще раз обо всем, не спеша, поразмыслить. Поэтому парень задумчиво смотрел на спящую Мари, проворачивая аммонит в длинных пальцах. Кулон все равно не работал так, как необходимо, до тех пор, пока не соприкасался каким-нибудь образом с тем, кому был предназначен. Без соблюдения этого простого условия аммонит, может, и обладал какими-то особыми магическими свойствами, но это вряд ли смогло бы помочь Джессу в поисках Мари или позволить ему почувствовать, что с ней происходит что-то неладное.

«К тому же сейчас у него, наверняка, еще и куча проблем из-за гаденыша Тэуса, – подумал Джу, – Приятно все-таки понимать, что Джесс тоже не способен учесть абсолютно все…».

Лицо спящей Мари выглядело бледным и измученным. И при первых лучах восходящего солнца парню бросилось в глаза, насколько юное создание так беззащитно спит перед ним. Еще совсем немного, и она окончательно сломается… Еще совсем чуть-чуть, и все, так или иначе, закончится… Как для нее, так и для них.

Джу беззвучно встал с пола и, склонившись над спящей девушкой, невесомо коснулся губами ее губ. Мари, в ответ на это легкое прикосновение, лишь тяжело вздохнула во сне. Сердце парня сочувственно сжалось. А как можно было остаться равнодушным и не сопереживать ей? Ведь это же она… Такая маленькая и беспомощная, почти совсем сдавшаяся, измученно спящая мышь…