Где-то на задворках сознания девушки мелькнула тревожная мысль, что Габриэль, таким образом, сможет запросто обмануть ее, забрав в свой мир в следующий раз, когда она уже ничего толком не будет помнить.

– Ну а где гарантии, что ты не придешь к тем же самым выводам? – вдруг беззлобно уточнил он.

– Прости, я не…, – испугалась Мари, в который раз убедившись, что посланники способны читать некоторые из ее мыслей. Ведь об этом ей уже говорил, как-то раз, еще Тэус.

– Тише, – успокоил девушку Гейб, положив ей руку на плечо, – Не бойся, я вовсе не злюсь. Всем людям свойственно сомневаться. Это естественная и неотъемлемая часть нашей природы. К тому же, учитывая то, что у тебя всегда были проблемы с доверием к людям, ты и так уже делаешь глобальные успехи.

Мари, тем не менее, виновато потупила взгляд.

– Перестань, – улыбнулся Гейб, – Это также одна из тех вещей, которым учатся обычно агенты… А ты думаешь, что мои ребята не чувствуют дискомфорт от того, что они порой не могут скрыть от меня что-то? И как только они не изгаляются, чтобы спрятать от меня свои мысли! Но только, в отличие от тебя, когда им это не удается, они обычно не смущаются, а злятся. Хотя следует признать, что они порой способны не только скрытничать, но и лгать мне довольно ловко! И особенно преуспел в этом, конечно же, Джу…

Мари расслабленно улыбнулась.

– Я верю тебе, Гейб! Верю всем сердцем! – заверила его она, – Я просто испугалась. Всего лишь на секунду…

– Не бойся ничего, Мари, – по-отечески ласково погладил Габриэль ее по голове, – Твоя основная задача сейчас в том, чтобы научиться не забывать себя. Запомни, что время – это всего лишь фикция. И поэтому слишком сильно не спеши. А мы с ребятами будем рядом и поможем тебе научиться. Ведь твое дело все еще не было официально закрыто…

Мари с благодарностью ему улыбнулась. Девушка до сих пор не могла поверить в то, что Гейб все-таки согласился помочь ей. Все это было похоже на невероятное чудо, от которого так сильно хотелось плакать. Плакать и смеяться одновременно.

– Ну так как? – вдруг по-мальчишески задорно подмигнул ей Габриэль, – Ты готова вновь попасть на нулевую отметку, Мари?

Девушка набрала в легкие побольше воздуха, до боли крепко сжала в ладони, ставший ей за все это время таким драгоценным, аммонит, а затем решительно кивнула.

Гейб тут же ласково обхватил ее голову своими теплыми ладонями и заглянул в самые глаза. И было в его пронзительном взгляде что-то спиритически-мистическое, как будто на тебя смотрит вовсе не человек, а неожиданно оживший иконный образ.

– Благословляю тебя, дитя Божье, – сказал он напутственно и мягко поцеловал девушку в лоб.

И Мари почувствовала, как будто весь мир вокруг нее внезапно начал медленно кружиться по спирали внутрь, словно засасывая ее в какую-то гигантскую воронку… Сознание девушки угодило в эту воронку, как в гипнотическую ловушку, и, двигаясь по магистрали иллюзорной спирали, мягко растворилось в темноте окружающей его ночи. Тем не менее, оно уносило с собой в ее черноту ту вечную священную троицу, а именно веру, надежду и любовь, без которой ни один человек на свете просто не способен существовать.

Мокрый серый асфальт. Холодно. Терпкий запах чего-то горелого. Конечности плохо слушаются… Сознание Мари медленно возвращалось в реальность.

«Где я? – первое, что она подумала, попытавшись сесть, – И что со мной произошло?»

Асфальтированная дорога выглядела пустынной. Ни человека, ни транспорта вокруг… Лишь в нескольких метрах, почти на самой обочине, лежал на боку ее мотоцикл. Слабо моросил противный серый дождик…

Мари сняла с головы шлем с затемненным стеклом и огляделась. Но, несмотря на это, все вокруг по-прежнему выглядело серым. Все, кроме мотоцикла.

«Странно, – подумала Мари, продолжая озираться по сторонам, – Похоже, что я не справилась с управлением… Но я совершенно не помню, как это произошло… И отчего все вокруг такое серое? Может я сильно ударилась головой, и это последствия черепно-мозговой травмы?»

Приподняв собственную руку, с плохо гнущимися пальцами, девушка увидела на ней отчетливые следы коричневой, запекшейся крови. Да и сами пальцы выглядели слегка посиневшими от холода.

«Ничего не понимаю…, – опешила Мари, – Рука по-прежнему полна красок, как и мой мотоцикл, а весь мир вокруг такой бесцветный, как будто серый дождь вымыл напрочь из него все краски…»

Девушка осторожно встала на ноги, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь понять, не сломано ли у нее что-нибудь. Но было похоже, что позвоночник и все прочие кости, вроде бы, не повреждены. Голова очень сильно болела, но на ощупь тоже казалась целой.

Неподалеку от Мари, в сером тумане виднелись смутные очертания каких-то строений. Но странным было то, что среди них нигде не горел свет, и не было слышно ни звука. На обочине возвышался слегка покосившийся дорожный указатель.

«Добро пожаловать в Зеро Варош!» – гласила его старая, облупленная надпись.

«Где это я вообще? – растерянно подумала Мари, тщетно пытаясь найти в карманах куртки телефон. Но обнаружила там лишь пачку сигарет, зажигалку и связку ключей, сохранивших свою привычную для глаз расцветку, – Похоже на какую-то заброшенную трассу… Но может в городе я смогу найти помощь? Ну, или хотя бы позвонить… Ведь Энни там, наверное, уже с ума сошла…».

При мыслях о сестре, в груди неожиданно возникло невероятно сильное чувство тревоги. Что-то подсказывало Мари, что Энни в опасности. Вот только в какой, она не знала. Сильно встревожившись из-за подобных мыслей, девушка вновь попыталась вспомнить обстоятельства произошедшей аварии и те события, которые этому предшествовали. Но ее голова, в ответ, лишь упрямо заныла.

«Похоже, что у меня какая-то травма мозга, из-за которой эти провалы в памяти и неправильное восприятие цветов, – пришла к неутешительному выводу Мари, перебирая вещи в собственном рюкзаке, который обнаружила валяющимся рядом с мотоциклом, – Наверное мне, все же, нужно в больницу. А то мало ли что у меня с головой…».

В рюкзаке обнаружились различные мелочи и искомый телефон, однако батарея его оказалась разряженной. Зарядник ей также не помог, так как выяснилось, что и аккумулятор мотоцикла полностью опустошен. То же самое было и с батареей карманного фонарика, обнаруженного девушкой в рюкзаке.

– Да что это за чертов бред! – в сердцах возмутилась Мари, – Такое ощущение, как будто что-то просто выжрало всю энергию отовсюду!!

На улице вокруг было уныло и промозгло. И даже не было понятно, какое сейчас время суток, так как небо было затянуто пеленой грязно-серых туч, плавно переходящих в туман, стелющийся повсюду.

«Ладно, – подумала Мари, – Надо все-таки идти к зданиям. Вдруг я смогу обнаружить там кого-то живого. Ну, или, на худой конец, какой-нибудь рабочий телефон…».

Собрав свои вещи, она, на всякий случай, проверила наличие на щиколотке охотничьего ножа в ножнах. Выпрямившись, Мари прикоснулась к собственной шее, убедившись, что кулон с аммонитом все еще при ней. Когда пальцы девушки коснулись полированной прохлады камня, в мозгу ее мелькнул смутный образ какого-то человека. Почувствовав это, Мари замерла на месте, пытаясь понять откуда у нее этот кулон, но ощутила, что головная боль от любых попыток вспомнить неизбежно нарастает. Однако девушка упрямо продолжила эти попытки, силясь мысленно ухватить постоянно ускользающий от нее образ. И Мари была готова поклясться, что почти вспомнила какого-то ангельски красивого парня, подарившего ей однажды этот аммонит. Причем, подарок этот был, вроде как, символом их любви, ведь вторая половинка камня осталась у него. Это было очень странным воспоминанием, поскольку Мари твердо знала, что всегда боялась парней и никогда им не доверяла, особенно после того, как ее изнасиловали в юном возрасте. Образ же из воспоминаний, хоть и был, все еще, весьма смутным, но явно принадлежал человеку взрослому, который, как минимум, был одного возраста с ней. И поэтому вариант с детскими воспоминаниями здесь попросту отпадал. Да и не было у Мари в детстве друзей среди мальчишек, а уж, тем более, среди взрослых парней.