А затем он начал насиловать ее, резко и грубо, при этом оказавшись еще и слишком большим для нее. Мари чувствовала сильную боль и ощущала, как что-то горячее и липкое стекает по внутренней стороне бедер. И это что-то было очень похоже на кровь. Девушка истошно выла, словно раненое животное, балансируя на тонкой грани между сознанием и обмороком. И она понимала, что хочет лишь одного… Чтобы этот отвратительный ад наконец-то закончился. Даже если ради этого нужно умереть… Чтобы просто не видеть, не слышать и не ощущать больше ничего…

– Посмотри на себя, Мари, какая ты жалкая, – вдруг услышала она рядом с собой чей-то знакомый голос и с трудом повернула туда голову.

И девушка с удивлением обнаружила, что неподалеку от нее, прямо на холодном кафельном полу, сидит на корточках она сама и меланхолично курит, отрешенно глядя на весь этот мерзкий ужас. В приступе какой-то безотчетной надежды, Мари протянула к себе дрожащую руку, словно умоляя себя о помощи. Но рука, однако, немного не дотягивалась до продолжающей, тем временем, безразлично курить иной версии ее самой.

– Нет, – лишь холодно ответила ей та, – И не смотри на меня даже. Ты сама должна себе помочь, а я тут совершенно ни при чем…

Мари почувствовала накатившую на нее волну душащего отчаяния. Она никак не могла поверить, что даже она сама бросила себя в этом аду и безразлично отвернулась… Поэтому девушка истошно закричала. И продолжала кричать довольно долго, пока, наконец, резко не проснулась оттого, что кто-то настойчиво тряс ее за плечо. Мари надрывно простонала и почти ничего невидящими глазами уставилась на этого кого-то, пытаясь разглядеть его сквозь плотную пелену слез. И в следующую секунду она поняла, что видит перед собой взволнованное лицо Джоуи, который с некоторых пор являлся мужем Энни.

– Эй! Ты как?! В порядке?! – спросил он ее своим низким, слегка хрипловатым голосом, – Похоже, что тебе снился какой-то кошмар… Когда я зашел, ты металась по кровати, а теперь вся мокрая…

С этими словами, парень заботливо протянул руку к ее лбу, но Мари внезапно от нее отдернулась.

– Не надо, Джоуи, – попросила она, – Не трогай меня, пожалуйста… Прости, – Мари виновато и вымученно ему улыбнулась, – Я правда… Я в порядке…

Парень обиженно опустил руку и нахмурил брови. На самом деле, Джоуи никогда не нравился Мари. Хотя и был, бесспорно, настоящим красавчиком. Ведь именно так его охарактеризовало бы большинство девушек, при взгляде на выразительные серо-зеленые глаза с цепким взглядом, светло-русые полудлинные волосы, немного заостренные хищные скулы и яркие, слегка поджатые губы. Джоуи был не слишком высокого роста, но зато хорошо сложен, хотя, может, и немного худоват. По правде говоря, Мари никогда не нравился лишь его наглый и злой характер, надменный, заносчивый взгляд и какое-то общее снисходительное поведение. И сейчас она даже подумала, что это именно Джоуи, вполне возможно, слегка напоминал ей своим характером Джу.

И если уж начать вспоминать Джу с его извечной манерой сравнивать всех с животными, то Джоуи можно было легко сравнить с волком. Ведь именно на волка парень был похож своими заостренными чертами лица, хищным, недобрым оскалом со слегка выдающимися клыками, а также раздражающей манерой говорить с заносчиво задранным вверх подбородком. Хотя, что касается последнего пункта, то он мог, отчасти, объясняться его сравнительно невысоким ростом.

– Ах, ну да… Ты у нас, как всегда, – хмуро бросил Джоуи, раздраженно скривив губы, – Вы только не трогайте меня никто и даже не прикасайтесь…

Мари, в ответ на этот выпад, обиженно отвернулась, угрюмо уставившись в стену. Она хотела было возразить ему. Объяснить, словно дураку, вполне очевидную вещь, что она просто испугана после кошмара… Но, вдруг, все ее тело довольно внезапно пронзил ледяной страх.

«А что если это был он?! – в тихой панике пронеслось у нее в голове, – Что если то, что я сейчас видела, не просто кошмар, а какая-то утраченная часть моих воспоминаний?!»

И мозг тут же начал заботливо подсовывать ей такие подробные и отвратительные детали, что Мари начало мелко поколачивать. А Джоуи, тем временем, с тяжелым вздохом встал со стула и ненадолго замер, пристально глядя на нее свинцово-тяжелым взглядом. Чувствуя это, Мари, тем не менее, продолжала сидеть неподвижно. Она нервно ждала, когда парень, наконец, что-нибудь скажет, но он лишь коротко и как-то по-звериному фыркнул, а затем, развернувшись на каблуках, молча вышел прочь из палаты.

«Какой ужас!! – отчаянно подумала Мари, чувствуя как паника и нервозность стремительно увеличиваются, – Я должна немедленно рассказать все Энни! Наверное поэтому в моем бреду я и была так сильно уверена в том, что она в опасности!».

Тем не менее, ее привыкший хладнокровно рассуждать разум мгновенно попытался подавить приступ нахлынувшей паники.

«Ну и что ты ей скажешь? – спокойно спросил он, – Поделишься с ней своими догадками? А какие, вообще, доказательства у тебя есть? К тому же, ни для кого не секрет, что ты терпеть не можешь Джоуи! Ну и кто тебе тогда, зная это, поверит?»

Да, Мари действительно не любила Джоуи. И это чувство было взаимным с самого начала их общения. Ведь Джоуи тоже невзлюбил ее с момента первой встречи. Тем более странным было увидеть его здесь… Поэтому, вполне возможно, что такая внезапная забота с его стороны может объясняться лишь тем, что он просто пришел сюда проверить обстановку, чтобы узнать помнит ли Мари что-нибудь после комы или нет.

«Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему той злополучной ночью я потеряла управление на трассе и попала в аварию, – невесело размышляла Мари, – По-видимому, это связано с последствиями депрессии, в которой я была после изнасилования. Но почему тогда, черт возьми, я ничего не рассказала Энни?! Ведь, судя по моим воспоминаниям, он довольно сильно меня повредил, да еще и избил в процессе. А это значит, что сразу после инцидента я с легкостью могла бы все доказать… Так какого же тогда черта, Мари?!».

Но на этот справедливый вопрос ее мозг не дал никакого ответа. Вместо этого, на девушку вдруг нахлынула сильнейшая головная боль и острый приступ тошноты одновременно.

«И когда именно это, вообще, произошло? – лихорадочно пыталась она вспомнить, превозмогая свое отвратительное состояние, – Сколько времени с тех пор уже прошло? Дни, недели, месяцы?»

– Черт! – истерически всхлипнула Мари, чувствуя в горле душащие слезы, – И почему я опять не могу ничего вспомнить?!

«Потому что у тебя черепно-мозговая травма, – все также спокойно ответил ей внутренний голос, – А ты, что, думала, что все будет так легко и просто после комы?»

Мари неожиданно вспомнила, насколько сильно всегда ненавидела свое извечно спокойное и циничное внутреннее Я. И сейчас девушка нисколько не сомневалась в том, что это именно его она видела сегодня во сне. Ведь ее внутреннее Я всегда было довольно злым и никогда не проявляло к ней ни грамма сочувствия. И несмотря на то, что именно оно и делало Мари такой сильной, из-за него девушка была слишком замкнутой и недружелюбной.

Вот и сейчас рассудительное внутреннее Я сумело подавить очередную вспышку душевной боли, не позволив девушке сломаться и расплакаться.

«А какой в этом смысл? – резонно говорило оно ей, – Ведь жалкие рыдания не смогут помочь тебе что-нибудь изменить…».

И это оно сейчас, в то же время, предложило спрятать все случившееся глубоко в себе. Для того, чтобы притаиться, присмотреться к ситуации, максимально спокойно и обдуманно разобраться в ней. И лишь потом собраться с силами и отомстить обидчику. Причем никому ничего не рассказывая и не доказывая, а просто взять и проучить его как-нибудь самой, что называется с глазу на глаз…

«Да прибить его ко всем чертям и точка!» – гневно посоветовал девушке собственный разум. Однако Мари прекрасно понимала, что вряд ли способна на такое. Это лишь злость и боль говорили сейчас в ней.

«Я подумаю обо всем этом потом, – решила она, болезненно потирая пульсирующий висок, – Тогда, когда моя бедная голова хотя бы не будет жаждать взорваться на миллион частей, как сейчас…».