– Выспался, – вздрогнув, сказал Никита.

Барковский отвернулся от него и снова заговорил:

– Наверное, всех вас мучает вопрос: зачем вы здесь? Что от вас понадобилось, почему именно вы?

В глазах ребят затеплилось что-то непонятное, тусклое. Артур и сам ощутил боль в груди, будто Барковский надавил на открытую рану, щедро посыпав ее солью.

– Ответ прост: вы – избранные.

Артур почувствовал, будто его что-то с силой ударило в живот и вышибло дух. Как в школе, когда уроды-одноклассники издевались над ним. Избранные? Что он несет?!

– Ты что за чушь тут порешь?! – вскинулся Никита, но его тут же взяла за руку светловолосая девчонка и так мягко и тепло улыбнулась, что тот аж осел.

– Почему же чушь? Ведь каждый из вас хотел изменить свою жизнь? Потеря близких, издевательства, одиночество… Разве вам все это не знакомо?

Ребята спрятали глаза и неуверенно помялись. У Артура упало сердце. Нет, это точно не совпадение… Значит ли это, что он…?

– ИКОНА дала вам шанс измениться. Ваша жизнь больше не станет прежней. Отныне вы сами отвечаете за свои поступки.

– Какая еще икона? – скривился Толян, поднявшись с места. – Если хотите знать, я неверующий!

– Речь идет не о простой иконе, мальчик мой, – насмешливо вздохнул Барковский. – Речь идет о целой академии. ИКОНА – «Испытание кандидатов. Объединенная научная академия».

– То есть, мы теперь вроде подопытных крыс? – Толян угрожающе нахмурился.

– Не совсем так, но формально ты прав, – кивнул Барковский. – Ваша задача заключается в том, чтобы научиться выживать. Все это время вы только и делали, что жаловались на жизнь и говорили, что вы – неудачники. Теперь все зависит только от вас. Ваша неудача – последствие вашей инфантильности и нежелания воспринимать действительность. Пришло время отвечать за последствия: вытирайте соплюшки, снимайте слюнявчики и вступайте в реальную жизнь.

Артур сцепил зубы, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться с места и не кинуться на Барковского. Горло сдавило, снова он ощутил мерзкую боль, все покрылось какой-то слизью. Только не плакать. Только не сейчас.

– Сволочь! – Толян сорвался с места и бросился на Барковского с кулаками.

Артур соскочил с кровати, но ноги его как будто приросли к полу. В ступоре он наблюдал, как Толян, замахнувшись, попытался ударить Барковского, но тот одной рукой остановил его кулак, а второй с силой дал под дых. Толян издал сдавленный вскрик и упал на пол. По уголкам его рта стекал желудочный сок, очки съехали с носа и свалились. Барковский с ледяным гневом изогнул бровь. Занес ногу. Послышался хруст разбившегося стекла. Толян изнуренно, почти обессилено поднял голову и увидел, как Барковский вдавил его очки в пол и потоптал для пущего эффекта. В глазах мелькнуло кошачье, и на лице Барковского отразились сытость и удовольствие.

– Ах ты сукин сын… – произнес Артур. В голосе были только гнев, ненависть и… что? Бессилие? Потап схватил его за плечо и осадил.

– Не лезь. Он сам виноват.

– Эта тварь еще заплатит, отвечаю! – он со злобой покосился на Барковского.

Мужчина довольно хмыкнул и произнес:

– Что ж, вставай, паренек, и садись на свое место. Очки, кстати, можешь забрать.

Толян посмотрел на Барковского. Лицо и уши рыжего горели, глаза растерянно бегали. На его физиономии отразилась гримаса боли и обиды. Поднявшись на ноги и взяв в руки обломки очков, он, пошатываясь, подошел к приятелям и сел на пол.

– Итак, когда вы все уяснили, что с дядей Костей ссориться нельзя, я продолжу, – Барковский искривил губы в ухмылке и прошипел, как змея: – посмотрите все на свои правые запястья.

Артур отдернул рукав кофты и застыл в ступоре. Он начал сильно тереть пальцем выведенное черным число «11», но оно и не думало стираться.

– Это ваш порядковый номер. Чтобы вам же было проще друг друга опознавать. Если вы забудете, как кого зовут, естественно. Итак, сейчас я попрошу вас всех встать и представиться. Встаем по порядковым номерам и называем имя, фамилию и номер.

Ребята затравленно переглянулись. Сначала никто не решался выступить, но тут с кровати поднялась та самая светло-русая девчонка с синими глазами и – Артур сразу приметил, – очень большой грудью.

– Номер один. Василиса Гордеева.

– Номер два. Никита Билевич, – тот чернявый паренек.

– Номер три. Михайлев Денис, – встал высокий, полный парень с чуть раскосыми глазами, в шляпе. Все его виски были в прыщах.

– Номер четыре. Маркова Кристина, – девчонка долговязая, с длинными белыми волосами и бесцветным лицом.

– Номер пять…

И так ребята представлялись в течение нескольких минут. Выступило еще десять человек – один парень с черными волосами по имени Леша Акильянов, Гоша Соколов, Паша Каплин, Миша Златов, Саня Степанов, Лена Милова и Рома Григорьев. Артур и его приятели тоже представились. Осталась последняя – молчаливая девочка, которая самой последней зашла в комнату.

– Рита Сосновская. Номер шестнадцать, – сухо сказала она и села. Артур невольно уставился на нее. Рита, значит…

– Отлично. Теперь, когда все вы представились – объясню, зачем все это надо. Каждый из вас сейчас получит бумажку с именем вашего товарища и его номером, – в голосе Барковского послышалась какая-то хищность. Он подошел и лично каждому вручил свернутую трубочкой бумажку.

Когда очередь дошла до Артура, он наградил Барковского ненавидящим взглядом.

– Разверните бумажки, но не оглашайте вслух и не показывайте их никому.

Артур развернул бумажку и заглянул в нее. Михайлев Денис. Номер три. Ну и зачем это надо?

Барковский скривил губы в коварной ухмылке и произнес:

– Того, чье имя написано на бумажке, вы должны убить.

ГЛАВА 3. СЕКРЕТ НОМЕРА ДВА

Наступила мертвая тишина. Не слышно было даже дыхания присутствующих – оно было настолько тихим и слабым, что, казалось, ребята вообще не дышат. Тишина была такой всепоглощающей, что Артур не слышал даже собственных мыслей. Может, их и вовсе не было. В голове не укладывалось сказанное Барковским пару секунд назад. Но когда осознание пришло, он стал дышать тяжело и часто. Убить. Он должен убить человека. Совершенно незнакомого, ни в чем не повинного человека.

Крысер первым осмелился нарушить молчание:

– Какого черта? Зачем нам кого-то убивать?

– Ответ прост, – улыбчиво произнес Барковский. – Чтобы выжить.

Его последняя фраза точно вывела всех из ступора: отовсюду послышались протестующие крики. Только Потап, Рита, Толян и еще пара человек все еще молчали.

– Мы не будем убивать!

– Вы нас не заставите!

– Это незаконно!

– Ты психбольной у*бок!

– Мой батя тебя посадит нах*й!

– Пошел ты к черту, Барковский, – произнес Артур, выражая всем своим видом ледяное спокойствие. Гнев бы только спровоцировал Барковского на новые издевательства.

– Вот так, значит? – Барковский изогнул бровь, и по его взгляду стало ясно: у него еще есть козырь в рукаве.

Артур нахмурился, лихорадочно размышляя. Что он может предложить, чем может угрожать? Воспоминания всплыли в голове четкими картинками: в них стреляли из дротиков, потом они очнулись в автобусе. От дротиков отнимались части тела. Но это прошло. Потом головная боль. Нестерпимая головная боль. Голова болела абсолютно у всех – и не проходила. Им дали таблетки, от которых… Таблетки. Крысер был прав. Дело в таблетках.

– Тогда так, – Барковский изобразил на лице отвратительную ухмылочку. – Если я скажу вам, что вы, все без исключения, больны?

Гул голосов утих и оборвался так резко, точно ребят всех разом расстреляли. Повисла гробовая тишина.

– Та таблетка, что вы выпили, – бесстрастно продолжил Барковский, – содержала в себе смертоносный вирус. Симптомы не будут проявляться продолжительное количество времени, вы и не поймете, когда зараза начнет разъедать ваши органы.

– И что, поэтому мы должны убивать?! – заорал Миша Златов, номер «14», парень с русыми волосами, крепкий и высокий. – Потому что мы все равно умрем?!