– Четыре! Три!

Долго ждать не пришлось: превозмогая себя, девчонка поднялась, держась за живот, и заставила себя замолчать.

Артур в ужасе обернулся на Потапа – того пронзил ступор.

– Пошел, пошел! – снова заорал солдат.

Потап соскочил с места, прибившись к толпе ребят, и поспешно зашагал к дверям. Артур попытался встать, но вспомнил, что ноги его совсем не шевелятся. Артур в панике старался подняться, но ноги отнялись и не подчинялись ему.

«Твою ж…»

– Выходим, чего не ясно?! – какой-то военный подошел к Артуру, нацелив на него автомат. Они остались в автобусе вдвоем.

Артур уперся руками в подлокотники, собрал все силы и попытался встать на ноги, но те были словно разваренные макаронины.

– Не могу. Вообще. Ног не чувствую.

– Ща перестанешь чувствовать свое наследство, если не поднимешься! – рявкнул военный, брызжа слюной.

– Да не могу, че тут непонятного?! – Артур ощутил, как горло стягивает невидимой петлей, в животе холодеет и отчаянно трясет стенки желудка. Если он сейчас не расплачется, то его точно вырвет.

– Считаю до пяти: ты либо выходишь, либо я стреляю. Раз!

Артур упал на пол и попытался ползти. Он выбрался в проем между двумя рядами сидений и постарался дотащить себя до выхода.

– Два!

Тяжелые, будто свинцовые, ноги Артура совсем не слушались, грузом замедляя его. Он перебирал руками, как крот, пытался добраться до двери, а военный продолжал неумолимый отсчет:

– Три!

Уже три. Он не доберется туда за две секунды, минимум секунд за пятнадцать! Нет, о боже, нет, все потеряно! Он сейчас умрет.

– Четыре!!!

Вот и все. Последние мгновения жизни он проживает так: валяясь на грязном полу автобуса, под прицелом какого-то ублюдка. Отвратительно. Артур отвратителен сам себе. Он возненавидел этого военного, возненавидел чертов автобус, возненавидел себя, возненавидел того…

Послышался щелчок предохранителя…

И вдруг кто-то схватил Артура подмышки и рывком вытащил из автобуса. Артур заметил, как пятном мелькнул свет, и уже через мгновенье ощутил, что сидит на жесткой земле. Артур поднял голову и взглянул на своего спасителя: это был Потап.

– Спасибо, – Артур даже удивился, что к нему вернулся дар речи.

– Только тащить я тебя не буду, – буркнул Потап, подавая Артуру руку.

Артур принял помощь и попытался подняться, но ноги совсем не держали.

– Твою мать. Никак.

– Слушаем сюда! – вновь заговорил в рупор мужчина. – Сейчас вы идете в корпус в сопровождении конвоя. Вас расселяют по комнатам – там вам выдадут все необходимые вещи, – и объяснят, зачем вы здесь. Всем все ясно?

Ребята молча пялились на мужчину, потом кто-то выступил вперед и крикнул:

– Какого черта тут происходит?!

– Либо это ты глухой, либо это я тихо говорю, – бесцветным тоном произнес мужчина, а потом заорал так, что уши у всех заложило: – я сказал: ВАМ ВСЕМ ОБЪЯСНЯТ, ЗАЧЕМ. ВЫ. ЗДЕСЬ!!! Всем все ясно? – снова жестяным тоном спросил он.

Ребята перепуганно закивали и с ненавистью уставились на парня, разозлившего говорящего в рупор мужчину. Парень этот был невысокий, темноволосый, со смуглой кожей и яркими веснушками, в простой черной куртке, в шортах до колен и в белых кроссовках.

Какая-то девушка подошла к нему и положила свою маленькую ладошку ему на плечо, стараясь мило улыбнуться; на глазах ее дрожали слезы.

– А сейчас – шагом марш! – объявил мужчина в рупор.

Позади группы выстроился конвой. Потап бросил беглый взгляд на Артура.

– Идти не можешь совсем?

– Нет, блин, я в автобусе просто отдохнуть прилег,– проворчал в ответ Артур.

Потап выдохнул сквозь губы, и, опустившись на корточки, пропыхтел:

– Садись на спину. Только держись и не вертись, понял?

Артур молча взял Потапа за плечи, тот подхватил его под ноги, и, крепко сцепив перед собой руки в замок, поднялся. Потап стоял уверенно, ноги его даже не дрожали, на руках округлились мускулы.

– Тяжелый ты, зараза, – буркнул Потап.

Артур кивнул. На душе стало чуточку спокойнее.

Когда группа похищенных ребят под надзором военных продвинулась вдоль по заросшей, давно неухоженной никем аллее, а затем, миновав пару маленьких двухэтажных металлических зданий, вышла к огромному кирпичному комплексу, Мужчина-с-Рупором выступил вперед и огласил:

– Сейчас все вы подниметесь наверх в сопровождении конвоя, и там вам покажут ваши комнаты.

Низкорослый темноволосый парень снова хотел выйти вперед и задать очередной идиотский вопрос, но его опять остановила та девушка. Она была пониже его ростом, светловолосая, с круглым, бледным, как олово, лицом и большими синими глазами.

Мужчина-с-Рупором призывно махнул рукой, и, поднявшись на порог, зашел в здание.

Потап поудобнее перехватил Артура и пошел следом за Мужчиной. За ними повалила толпа ребят.

В здании оказалось темно; флуоресцентные лампы источали слабый белый свет, но этого было недостаточно, чтобы осветить огромный коридор. Стены были выкрашены в белый, краска местами облупилась, бетонные ступени были покрыты слоем пыли и песка, перила страшно шатались. Мужчина-с-Рупором сделал пригласительный жест в сторону дивана, стоящего у стены, а затем развернулся и удалился. Потап быстрым шагом подошел к дивану и сбросил на него Артура. Тот плюхнулся задницей прямо на то место, где пружины выступали из обшивки сильнее всего. На несколько мгновений Артур возненавидел Потапа, но это чувство мигом прошло.

– Извиняй, – издав приглушенный смешок, просипел Потап.

– Лады, – вздохнул Артур.

– А тебе лет-то сколько? – Потап ощупал диван и присел рядом.

– Семнадцать.

– О, я, значит, младше. Мне семнадцать только в следующем месяце исполнится.

Артур удивленно посмотрел на него. Этому верзиле он бы с твердой уверенностью мог дать лет девятнадцать, не меньше!

– А выглядишь старше, – пробурчал Артур.

Потап кивнул и рассеянно улыбнулся.

– Все так говорят. На всех вписках за алкашкой посылают меня.

– Добрый день, господа. Я исключительно извиняюсь за причиненные вам неудобства и надеюсь, что у меня с вами проблем не возникнет, – заговорил чей-то насмешливый, глубокий голос, донесшийся с лестницы. Артур и Потап одновременно обернулись.

У подножья лестницы стоял высокий, худой, широкоплечий мужчина с острыми скулами, круглыми большими глазами и короткими черными волосами, убранными назад. Он сложил тонкие губы в ухмылке и протянул тем же тоном, который Артур сразу же возненавидел:

– Я – Константин Николаевич Барковский, ваш надзиратель и проводник. Сейчас я предлагаю вам следующее: я оглашу фамилии и назову соответствующие им комнаты. Прошу воздержаться от вопросов до конца переклички.

Барковский вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листочек, развернул его и начал перекличку:

– Курсенко, Ворожцов, Чубаров, Крикунов – комната номер 20.

Михайлев, Григорьев, Златов, Билевич – комната номер 19.

Сосновская, Гордеева, Милова, Маркова – комната номер 18.

Соколов, Акильянов, Каплин, Степанов— комната номер 17.

Просьба каждому подняться на третий этаж и расселиться в соответствии с оглашенным списком. Конвой вас проводит. После того, как каждый получит рюкзак со всем необходимым, просьба всем собраться в 17-ой комнате.

Барковский аккуратно сложил листок, убрал в нагрудный карман и вышел из здания. Солдаты сняли автоматы и пихнули пару человек дулом в спину.

– Все, дружным стадом пилим наверх! Бегом!

Ребята, сбившись группой, побежали на третий этаж. У многих лица уже покраснели и опухли от слез, кто-то нервно трясся, икал и всхлипывал, сдерживая рыдания. Потап снова взял Артура на спину, пару секунд собирался с мыслями, а потом рванул вверх по лестнице.

Наверху оказалось светлее; лампы тут источали желтый свет и горели чаще, правда плафонов кое-где не хватало. Полы были устланы грязным, замасленным линолеумом, краска с тяжелых деревянных дверей облетела, стены были того же отвратительно-белого цвета. Двери в комнаты располагались рядами друг напротив друга. В конце коридора стоял массивный металлический стол, а рядом с ним – маленькая покореженная дверца.