Военные настигали их, вертолет все ближе, почти над головами.

– Надо прыгать! – проорал Артур.

– Нет! – Толян взвизгнул, сделав несколько шагов назад. – Ни за что!

– Надо спасаться, придурок! – Потап обернулся к Толяну и встряхнул его за плечи так, что, казалось, он хотел вытрясти из парня страх.

– Нет! – Толян вцепился в майку Потапа и посмотрел на него с таким отчаянием и безнадегой, будто беднягу обрекают на верную смерть.

– Мы можем разбиться, – на удивление спокойно заметил Крысер.

– Если хорошо оттолкнемся… – начал было Артур, но завершить фразу не успел – прямо за их спинами, метров за пятнадцать, появилась группа военных.

– Прыгаем! – крикнул Потап и за шкирку поволок Толяна к краю, но тот брыкался и упирался, как псих, которого хотят увлечь в дурку.

– Да я плавать не умею! – Толян выкрикнул это так громко и истерически, будто его живьем резали.

– На счет три! – Артур подогнул колени. Сейчас или никогда! – Один! Два!

Толян хотел броситься прочь, но Потап подхватил того под руки и швырнул в воду. Рыжий с воплем, как мешок картошки, полетел вниз, но каким-то чудом сгруппировался в полете и «бомбочкой» вошел в воду, подняв за собой стену брызг. Пучина проглотила его. В следующий миг из-под воды показалась его голова, и он отчаянно забарахтался, всеми правдами-неправдами пытаясь удержаться на воде.

Досчитывать смысла не было. Ребята как по команде сделали несколько шагов назад и с разбегу бросились с обрыва.

Море ревело, вертолет угрожающе рокотал, ветер уныло завывал, военные что-то орали в рупор.

Артур увидел, как зелено-синие воды развернулись перед ним колеблющимся полотном, потом в глазах потемнело, и он ощутил крайнюю нехватку воздуха. В носу защипало, вода вокруг на миг превратилась в стайку пузырьков, но тут же вновь приобрела свой изначальный вид – ледяная масса, сковавшая движения. Артур понял, что не может всплыть.

Артур изо всех сил пытался успокоить панику, которая буквально бесновалась в душе, но не выходило. Воздуха катастрофически не хватало, одежда тянула вниз, все тело свело от холода…

Внезапно кто-то резко дернул его за ворот рубашки, и он вырвался из пленяющей его бездны. Холодный воздух мгновенно прилип к лицу, с особым удовольствием подмораживая соленые, трескавшиеся губы. Вокруг шумело и пенилось море. Потап и Крысер держали Толяна, который, казалось, от страха едва мог дышать.

– Что… теперь… – Артур жадно глотал воздух и никак не мог надышаться.

– Вплавь не добраться, – Потап тоже задыхался. Военные караулили наверху. – Толян долго не продержится.

– Глупо было прыгать… – Артур уцепился за ближайший камень. Он такой идиот. Как можно было полагать, что они спасутся? От ИКОНА не сбежать. Если бы они не были такими придурками раньше, не жаловались бы на жизнь… Вряд ли бы их вообще выбрала ИКОНА.

А сейчас все потеряно. Они в море, где абсолютно точно утонут, а попробуют залезть – наверху их ждут преследователи. Да теперь они и залезть-то не смогут. Это конец. Настоящий и бесповоротный

– Плывем, – резко выдал Потап. – Плевать, выплывем или нет – хоть с боем помрем, а не на одном месте от холода.

– Н…н…н… – Толян пытался что-то сказать, но язык у него, видимо, онемел от холода, и он оставил эту попытку.

Артур хотел возразить Потапу, но тут послышался писк, от которого заложило уши. А потом раздался голос Барковского. Он говорил через рупор:

– Прекратите это. Я вынужден настаивать на том, чтобы вы сдались.

Над головой теперь болталась веревочная лестница, свисавшая из вертолета. Барковский продолжил тем же механическим, бесстрастным тоном:

– По моему приказу военные вас не тронули. Я надеялся уладить этот инцидент мирно, однако если вы не желаете сдаваться по-хорошему, объясню: вы под прицелом снайперов. Я считаю до пяти, и вы либо хватаетесь за лестницу, либо вас ликвидируют. Начинаю отсчет: пять…

Что им делать теперь, когда они под прицелом? Зря Артур пытался перехитрить ИКОНА – они так или иначе умнее горстки подростков-неудачников… Но он не сдастся! Пусть стреляют – он не будет подопытной крысой!

– Четыре. Три.

– Хватайся за лестницу! – Потап взбирался вверх, таща за собой Толяна. Крысер карабкался следом.

– Ни за что! – Артур твердо для себя решил, он не вернется в этот чертов лагерь.

– Хватайся, придурок!

– Два.

– Вспомни наш план, – прошептал Крысер. И хотя из-за гула вертолета его было не слышно, Артур прочел по губам.

И когда Барковский уже готов был сказать «один», Артур вцепился в лестницу.

На борту Артуру и его товарищам предложили пледы и по рюмке водки. Барковский позаботился о том, чтобы его подопытные не заболели, и чтобы до лагеря их доставили в тепле. Территория лагеря с высоты была похожа на полиграфическую карту: бетонные участки, зеленые аллеи и буйная, дикая растительность, находящаяся к северу от жилых комплексов – все виднелось четкими, хаотичными пятнами. Вертолет приземлился на бетонную площадку, посреди которой находился вход в Ангар.

Дверь открылась, и Артур ступил на пандус. Лопасти хлестали потоками воздуха, поднимали пыль и жуткий рокот. Артура пробила дрожь, и он спустился приставным шагом. Позади него, проговаривая что-то со злобой в голосе, шагал Потап, следом за ним – Крысер и Толян. Когда ребята в сопровождении конвоя и Барковского сошли на площадку, вертолет поднял пандус и оторвался от земли, вскоре поднявшись ввысь. Артур наблюдал за ним, как завороженный, задрав голову и пялясь в небо пустыми глазами. Внезапно в голове чиркнула догадка: а что, если вертолет держат на базе Главных? Значит, если проследить, в какую сторону он летит, можно понять, где находится эта самая база?!

В голову снова пришла дикая мысль вызвать вертолет, а потом захватить управление, забраться в бортовой журнал и найти проложенный на базу маршрут. Звучит абсолютно глупо и нереально, но может, стоит попробовать?

Артур все так же безотрывно смотрел в небо, которое уже успела затянуть пелена облаков, но тут он почувствовал тяжелый удар под дых и ничком упал на асфальт, разбив нос. Ранку защипало, тупая боль сдавила грудь, и Артур, задыхаясь, закашлял. Снова удар, который пришелся локтем по хребту. Спина страшно хрустнула, Артур выгнулся дугой и издал приглушенный, сдавленный крик. Стоять на четвереньках сил совсем не было – разодранные колени кололо и щипало, по ладоням шла мелкая, отвратительная дрожь, отдающаяся мурашками. Снова удар в спину, которого на сей раз Артур не выдержал и повалился на асфальт. Аллея опрокинулась, и Артур больно ударился виском, в голове зазвенело.

Он даже не успел понять, что произошло, пока его не продолжили осыпать ударами. Только тогда он сумел поднять глаза и увидеть ботинок военного, который едва не заехал ему в лицо.

Артур сжался в позе эмбриона. От боли хотелось вопить, но усилием воли он сдержал себя. Нужно что-то делать, пока ему ребра не переломали. Он на земле, его избивают ногами. Значит, надо схватить за ногу.

Артур прикрыл голову руками и поднял глаза. Военный снова занес ногу для удара, его ботинок устремился прямо к затылку Артура…

В этот момент юноша раскинул руки, схватил военного за ногу и изо всех сил дернул. От растерянности солдат потерял равновесие и почти рухнул на Артура, но тот успел откатиться в сторону и с трудом подняться.

Все тело горело от боли, бока ломило так, точно все кости ему раскрошили. Военный, избивавший Артура, приложился затылком об асфальт и со стоном попытался встать. В его глазах горели ненависть и желание расправиться с наглецом.

– Довольно, – спокойно распорядился Барковский, и солдат, уже вскочивший с асфальта, скрепя сердце заставил себя отойти от Артура.

Артур оглянулся на товарищей – они все уже стояли на ногах, побитые, в синяках и ссадинах. Лицо Потапа исказила гримаса ненависти и гнева, Толян был зол, но растерян и совсем опустошен. По лицу Крысера сложно было что-то сказать.