Седой мужчина похлопал плачущего товарища по спине, снова погладил по плечу и посмотрел на ребят.

– Вы, пацаны, что тут забыли? Этот лес явно не место для таких салапонов… Еще и оружием во всех тычете.

– Простите его за это, – Артур кивнул на смутившегося Толяна. – Он просто испугался. Он хороший вообще!

– Да не важно, хороший, плохой. Главное, что пулю в лоб не всадил, – мужчина сипло рассмеялся. – Так чего вы тут забыли?

Артур вздохнул. Мужчина выглядел вполне нормальным, да и настроен он был явно невраждебно. Значит, ему можно все рассказать. Наверняка он со своим чудным приятелем и не такое прошел, значит в историю ребят поверит. Но для начала нужно спросить его о жилище. Крыша над головой и кусок хлеба не помешают.

Потап, видимо, подумал о том же самом, потому что первым делом спросил:

– Вы тут живете? Или где-то рядом есть поселение какое или деревня?

Мужчина нахмурил густые седые брови и вздохнул:

– Около моря я живу. С Гогой, – он кивнул на жавшегося к нему друга. – Дом тут есть километрах в десяти.

Артур набрался наглости и спросил:

– Можем мы у вас заночевать? Нам просто идти некуда. Мы вам все расскажем, если позволите остаться.

Мужчина мягко улыбнулся, и его грустные глаза повеселели.

– Хорошо. Только вы моего друга больше не пугайте так, – он очень легко отстранил Гогу от себя поманил друзей за собой.

Ребята шли за незнакомцем через лес около двух часов. Сумеречная темнота сменилась настоящим ночным мраком, звезды еще ярче загорелись не небе, но лес показался обителью настоящего зла. Ото всюду слышался чей-то клекот, вдалеке взвыл на луну шакал. Мужчина уверенно продирался через поросль травы и кустов, светя перед собой фонариком. За ним семенил Гога, ребята цепочкой шли позади.

Артуру казалось, что идти они так будут до самого утра, но вот вскоре послышался шум моря, деревья поредели, и среди высоких пальм прочертилась дорожка втоптанной травы. Мужчина вышел на нее и направился к побережью. Артур увидел среди черных силуэтов камней невысокую хибарку.

Мужчина достал что-то из кармана своих армейский штанов, посветил на ступеньки у дома, зашел на крыльцо и загремел ключами, отпер тяжелый замок. Снял его и пригласил ребят внутрь.

В доме оказалось очень темно: на окне стояла одна-единственная «летучая мышь», и та незажженная. Прямо напротив двери грела печка, правее от нее стояло две кровати и шкаф, а левее – стол со стульями и старая газовая плита. На стене возле печки на крючке висела рыболовная сеть, а рядом с ней – охотничье ружье.

Мужчина подошел к печке, сев на корточки, подкинул дров, и огонь загорелся ярче.

– Меня Стасом зовут. Гога – мой лучший друг, мы с ним с детства вместе. Он мне как брат, – мужчина запрыгнул на печку, сбросив на пол тяжелые берцовые сапоги. В хижине повисла жгущая ноздри вонь шерстяных носков.

Артур слезно проморгался, стараясь не морщиться:

– Меня – Артур. Это – Толян, Потап и Крысе-э-э… Дима, – Артур кивнул на своих друзей и устало вздохнул. – Спасибо Вам огромное за то, что позволили переночевать. У вас телефон есть?

– Какой там, – Стас усмехнулся. – А ты, кстати, обещал рассказать, что вы там делали.

Артур помялся и сел на пол. Потап, Крысер и Толян пристроились рядом – смелости спросить, можно ли сесть за стол, не хватило. Артур и так нагличал будь здоров как.

Гога пристроился на кровать, забравшись под одеяло, как ребенок натянув его до подбородка.

Артур собрался с мыслями и начал:

– Это немного странная история, поэтому просто постарайтесь поверить мне. Нас с пацанами и еще человек двенадцать похитили и заперли в каком-то гадюшнике…

Артур внезапно умолк, увидев, как посмотрел на него Стас. Его лицо тут же переменилось: лоб изрезали глубокие борозды морщин, глаза его вылезали из орбит и стали даже чем-то похожи на Гогины. И – самое удивительное, – на лице отразился непередаваемый страх.

Стас попытался что-то выговорить, но губы его дрожали, и он напоминал рыбу.

– Похитили… – последнее слово он произнес, как приговор. – Похитили и… Заставили убивать.

Артур едва не подскочил на месте – откуда он знает?! Черт, откуда?!

Юноша открыл рот от удивления. Он ошарашенным взглядом обвел товарищей, но те, как под копирку, сидели с такими же лицами.

– Вы… А сколько вам лет? – невольно вырвалось у Артура. Он сам на себя разозлился за тупой вопрос и уже хотел исправиться, когда Стас ответил:

– Должно было исполниться двадцать три. Но вместо этого… Не-ет. Сейчас мне сорок. Гоге столько же. Вы не представляете, какой ад нам пришлось пройти, – его голос звучал глухо, как через толщу воды.

Артур хотел засыпать его градом вопросов, но Стас, кажется, заговорил сам с собой.

– Это было семь лет назад. Меня, моего друга – Гогу, и еще четырнадцать ребят похитили неизвестные – привезли на автобусе. Там дали таблетку… Таблетку, в которой содержалась чудовищная инфекция… Всем раздали оружие. Они заставляли нас убивать.

Артур обомлел: слово в слово, все совпадало с тем, что сейчас творилось в лагере ИКОНА!

– Но потом… Бл*, что же творилось потом… – он растер руками лицо. – Вам, ребята, повезло, что вы умудрились сбежать! Вы еще самого п*здеца не видели.

Артур хотел было спросить его, что может быть страшнее серии убийств абсолютно незнакомых людей, но Стас заговорил сам:

– Мы с Гогой остались одни. Получили антидоты и выжили. Он… Не всегда был таким, как сейчас, – Стас со смертной печалью и смирением в глазах покосился на друга. – Он был красивым парнем, серьезно, очень красивым. А потом нас заставили пройти через Временно́е окно.

Артуру показалось, что он ослышался. Или, может, Стас оговорился? Нет, его слова звучали твердо и уверенно. Это прозвучало зловеще, как название какой-то ужасной казни.

Стас устремил взгляд в пустоту; с его губ сорвался тихий вздох, и он безжизненным тоном продолжил:

– Это то, зачем вы там. Вас готовят. Лучшего отправят через Окно. Это… Какой-то эксперимент. Нам сказали, что мы появимся в таком же здании, только в другой части страны. Там было холодно. И больно. С Гогой начала твориться какая-то херня, а когда мы вышли, на дворе стоял девяносто второй год. Я очнулся здесь, на пляже, весь седой, а рядом Гога – такой, каким вы видите его сейчас… Нас подобрал старый рыбак, он был немой. Я объяснял ему, что случилось, объяснял… А он то ли не поверил, то ли не придал значения. Вот мы с ним года четыре прожили, а там он и помер. Я… в город не поехал, там меня за психопата-убийцу примут. А у Гоги мозги как пюре, он не объяснит, как все было на самом деле. А такому и не поверят. В общем, теперь я здесь – сорокалетний, вместе с другом-инвалидом. А нам бы сейчас было по двадцать лет, жили бы себе, оба – молодые… Но нет же, не повезло… – он, видимо, хотел крикнуть и ударить что-нибудь, но вместо этого лишь сухо повторил: – Не повезло.

Артур сидел, с трудом переваривая сказанное Стасом. Страшно клонило в сон, мозги с трудом перерабатывали информацию, но стоило ему представить, как корежит несчастного Гогу и как седеет на глазах Стас, ему становилось жутко и тянуло блевать. Он не мог поверить, ему не хотелось верить. Неужели наука исследует проходы во времени? И какими же ученые стали аморальными ублюдками, раз проводят опыты на подростках!

И если ИКОНА – объединенная научная академия, то правительство в любом случае должно об этом знать. Выходит, никакая полиция им не поможет. Они обречены… Артуру представилось, как Барковский медленно шевелит пальцами, к которым привязаны нитки, и он, Артур, неловко болтается, как марионетка. Потом он начинает барахтаться, извиваться, крутиться, нити опутывают его, связываются узлами, а Барковский все так же непроницаемо улыбается… Перед глазами замелькали картинки, и Артур понял, что засыпает.

Это была полудрема – размышления вызвали такое странное видение.

Он поднял голову и встряхнулся.