— Долго до него?

— Туда и обратно за день обернемся. Но, если тебя что-то не устраивает, можем подождать, пока академические запасы пополнят из королевских загашников, прошение Верховный уже отправил куда надо.

— Не хочу я ждать! А второй выходной зачем?

— Будешь варить себе зелье! Или ты действительно думала, что так легко отделаешься и все исправится само собой? Выезжаем с утра. А теперь марш отсюда. Я почти месяц не видел нормальной кровати и хочу остаться с ней наедине.

— Спать будешь? — приуныла я. — Может, пообедаешь с нами?

— Обедал я регулярно. А вот спал — не очень.

— Но сейчас день! Рано спать!

— Ну, если тебя интересуют даже такие подробности, то мне еще не помешало бы помыться и вообще привести себя в порядок. А теперь брысь отсюда! Обе!

Лайн вылетела из комнаты первой. Меня маг поймал в дверях, схватив за руку.

— Лета, не сердись. Я правда очень соскучился, но это же невозможно… вот так, когда я совершенно ничего не могу с тобой сделать. И платье это твое… Ты что, специально его надела? Честное слово, я уж лучше посплю!

Я подумала и согласилась, что да, действительно невозможно. Тем более что сама уже раз десять мысленно раздевала его и, устыдившись, одевала обратно.

— Разбудишь меня завтра? Могу проспать. Васька по ночам повадился сочинять любовные стишки, которые он будет читать своим кошечкам, едва вернется в свое тело. Поэт из него — как из меня полководец. Просто голова идет кругом!

— Потерпи еще немного. Скоро мы его вытащим, — пообещал наставник, чмокнул меня в висок и выпихнул за дверь.

Утром, как и договаривались, Ян разбудил меня пораньше. Я быстро собралась, и еще до завтрака мы оседлали лошадей.

— Ну что, поехали? Ничего не забыли? — обратилась я к магу, уже восседавшему на своем жеребце.

— У меня все с собой! — он самодовольно похлопал рукой по своей бесценной сумке.

— Помню. Кажется, при желании туда можно было бы положить и меня. Доехала бы хоть с комфортом.

Наставник окинул меня задумчивым взглядом.

— Только если расчленить, — наконец изрек он.

— Да хоть так, лишь бы зад в седле не отбивать, — согласилась я, вскочив на лошадь. — Н-но! Пошла!

Но та щипала чахлую, едва-едва пробившуюся из земли травку и не выказывала ни малейшего намерения сдвинуться с места.

— Дорогуша, тебя четверть часа назад кормили, подумай о фигуре! — язвительно сообщила я ей.

Лошадь всхрапнула, однако трапезу не прервала.

— Да перестань же ты жевать! — потеряв терпение, прикрикнула я на нахалку, резко дернув поводья.

Зря я вспылила. Произошло неизбежное: кобыла встала на дыбы. Я такого маневра не ожидала и вывалилась из седла, успев лишь ругнуться в полете. Отчего и прикусила язык. Ян как-то странно хрюкнул и поспешил мне на помощь.

— Ничего, бывает, — утешал он меня, попутно выковыривая застрявший в стремени сапог.

Я мрачно на него глянула, натянула сапог и снова влезла на лошадь.

— Взбрыкнешь еще раз — отдам живодеру, — склонившись к уху этой мерзавки, злобно прошипела я.

В ответ лошадь так поддала задом, что я, ласточкой перелетев через ее голову, вновь оказалась на земле, сжимая в кулаке попутно вырванный клок гривы — не то чтобы я за секунду спроектировала и воплотила в жизнь коварный план мести, который сводился к ощипыванию не русалки, а кобылы… Просто инстинктивно схватилась за первое, что попалось под руку. Кобыла обиженно заржала. Я молча поднялась, подошла вплотную к нахальной роже и разжала руку, позволив жестким волосам плавно опуститься на землю. Кобыла проводила их печальным взглядом.

— К черту живодера. Налысо обрею. И самолично покажу тебя, паршивку, всем окрестным жеребцам.

Лошадь притихла, настороженно прижав ушки. Я в третий раз угнездилась в седле и обернулась к магу. Тот давился беззвучным хохотом, видимо, боясь помешать процессу «укрощения» норовистой скотины.

— Очень смешно, — попеняла я. — Вот возьму и тебя обрею тоже! За компанию!

— Волосы не зубы — отрастут! — радостно сообщил он мне и пустил коня в галоп. Я последовала за ним. Ворота Академии едва успели распахнуться перед нашими довольными физиономиями. В дальнейшем лошадь вела себя вполне достойно, и еще до наступления сумерек мы добрались до того самого заветного лесочка, в чаще которого и схоронилось от людских глаз русалочье озеро.

Разводя костер, Ян походя объяснил, что днем русалки прячутся от солнечного света на самом дне, а на поверхность выплывают лишь ближе к полуночи, и то не каждый день. Я заволновалась, выразив вполне обоснованные сомнения в том, что сегодня нам повезет и мы добудем эту треклятую чешую. На что маг, хитро улыбнувшись, ответил, что есть у него на всякий случай одно заклинание. Допытываться дальше я не стала, удовлетворившись тем, что у господина наставника, видимо, все под контролем. Так что оставшееся до полуночи время мы провели с пользой — уплетая припасенную дотошным магом колбасу и печеную в углях картошку, любуясь красотой оживающего весеннего леса и болтая без умолку о всякой ерунде. День оказался таким насыщенным, что, когда тонкий месяц закружился в хороводе со светлячками-звездами, языки пламени догорающего костра и тихое потрескивание углей окончательно меня убаюкали. Я сама не заметила, как задремала, потеснее прижавшись к магу.

Проснулась я от холода. Недоуменно потаращилась на догоревший костер, вяло подмигивающий мне парой-тройкой самых стойких угольков, на валявшуюся неподалеку магову сумку и его же куртку, которую я, оказывается, использовала в качестве одеяла. Самого владельца нехитрых пожитков на горизонте не наблюдалось. Только неподалеку мирно посапывали стреноженные лошади.

— Ян? — я, зябко поежившись, закрутила головой из стороны в сторону. — Ян, ты где?

«В кусты по нужде, может, человек отошел, — сонно проворчал Василий. — Давай поспим, а?»

— Ян! — позвала я чуть громче и, так и не дождавшись ответа, заключила: — По нужде, говоришь? За пять верст? Или просто временно оглох? Вспомни, какой у него слух чуткий.

«Ну да, конечно. Давай теперь накрутим себя посильнее и в панике примемся бегать по лесу, заглядывая во все дупла и норы в поисках твоего ненаглядного! Спать ложись, кому сказано!»

— Ну, допустим, я уже в панике. Он бы ни за что не оставил меня одну в лесу! Ночью! Нет, конечно, иногда он хочет меня пристукнуть, но самолично, голыми руками, для достижения полного морального и эстетического удовлетворения, а не таким варварским способом!.. Да и русалку надо ощипать, не мог же он об этом забыть! Я тебе говорю — что-то случилось!

«Вот все вы — что кошки, что женщины — вечно слона раздуваете из мухи! Даже если что-то случилось — он сможет о себе позаботиться. Так что прекращай истерику, пошли быстренько надергаем чешуи и в люлю».

— Да не знаю я, куда идти! К тому же — вдруг Ян вернется?

«Вернется — не вернется, устроила тут ромашку. Кстати, чего это ты разговорилась? Можешь обойтись мыслями».

— Так спокойнее как-то, — объяснила я, заново разжигая костер. — Говорю с тобой — и вроде бы не одна… Слушай! Почему он оставил сумку?

«Да мне-то откуда знать?»

— Не верещи, это риторический вопрос. Но он всегда таскает ее с собой, как родную! Вась, точно что-то случилось, я чувствую!

«Почувствуй тогда, где именно. А то толку от твоих предчувствий! Все равно непонятно, где его искать!»

— Подумать только, меня отчитывает помойный кот! — огрызнулась я.

«А чего сразу обзываться, а?! Э… Ты куда это намылилась?»

— Яна искать. Если что-то действительно случилось, я должна помочь.

«Ты ему на кладбище уже как-то помогла, — ехидно заметил помалкивающий доселе здравый смысл. — У него до сих пор глаз дергается при воспоминании об этом твоем подвиге!»

— Смотрите-ка, кто заговорил! А лучше бы молчал! — окрысилась я.

«Не, а он прав! — оживился Василий. — Если не можешь помочь — лучше не мешать!»