Академия, на мой взгляд, больше походила на летнюю резиденцию Его Величества. Такой себе относительно небольшой, «карманный» замок. Два крыла общежития (как говорится: девочки — налево, мальчики — направо) смыкались с учебным корпусом в три этажа, в котором располагались и библиотека, и личные комнаты преподавателей, и кабинет директора. Столь скромные размеры меня ничуть не удивили. В среднем Академия выпускала тридцать-сорок боевых магов в год, чуть больше травников, десяток-другой пифий и практически единицы целителей. Такое, мягко говоря, скромное количество выпускников объяснялось очень просто — не так давно (века два назад) по миру прокатилась волна межмаговой бойни, покрошившая большинство колдунов на конфетные фантики. Причина до примитивности проста: одни возомнили себя высшими существами, наделенными «божественной силой», и решили, что вправе построить свою империю, в которой «прочая серая масса», то бишь люди, лишенные дара, всецело подчинялась бы им, «избранным великими богами». В общем и целом — мировое господство, только и всего. Другие, памятуя о своих корнях и о том, что они, собственно, тоже люди, пусть и несколько более одаренные, встали на защиту «сирых и убогих»… Ну, в двух словах: учитывая то, что сейчас на троне прохлаждается Леокирий X (толстенький лысый добродушный коротышка и, несомненно, обычный человек до мозга костей), мечты магов о единой империи пошли прахом, что, безусловно, к лучшему. Иначе ходить бы нам всем стройными рядами в рабских кандалах… В общем, честь и слава вступившимся за нас магам. Им в столице даже памятник какой-то сколотили. А Леокирий, в сущности, весьма неплохой монарх. Почем зря не лютует, налогами не давит… Смертную казнь вот отменил не так давно, заменив ее пожизненной каторгой для особо отпетых преступников. Те воют в голос и требуют старого доброго повешенья… Особой любовью, как и всякий правитель, он, конечно, в народе не пользуется, но и лютой ненависти у подавляющего большинства моих земляков не вызывает.

В общем, правитель у нас как бы есть, но жить простому люду не мешает. Видимо, живет по принципу: вы не трогаете меня, а я — вас. Очень, по-моему, правильная политика. По крайней мере, кровавый переворот за все десять лет его правления так и не состоялся… К чему это я? Ах да! Вот на той войне добрых три четверти магов и перебили. Кому-то опечатали силу, кого-то лишили разума. Короче, подорвали безопасность всего мира на корню. Ведь если раньше на нежить ходили специально подготовленные боевые маги, то теперь эта сомнительная честь выпала деревенским мужикам с вилами. Нежить торжествовала. Но недолго — всего каких-то лет — цать, пока не подросло новое поколение магов-воинов. Одаренных детей тщательно отыскивали даже в самых отдаленных поселениях и бережно перевозили в Академии вроде этой, в которую я и сама умудрилась угодить. Но до сих пор количество магов так и не дотягивает до прежних цифр.

В число адептов входило немало детей. От них места мало было всем — как преподавателям, так и нам, «взрослым дядям и тетям». В непосредственной близости от маленьких безобразников в любой момент что-то могло взлететь на воздух (как в прямом, так и в переносном смысле). И если второкурсники и учителя худо-бедно могли вовремя распознать и отразить (нейтрализовать или свести к минимуму разрушительные последствия) их неосознанные чары, то мы, первокурсники, боялись этих бесенят как огня. Я так вообще, повстречав кого-то из их племени в узком коридоре, обходила по стеночке, стараясь быть как можно незаметнее и лишний раз не дышать.

Встречались в Академии и представители иных рас, но в гуще человеческих адептов они были практически незаметны. Да и обучались они всегда отдельной закрытой группой. Не из-за предрассудков, а в силу крайне узкой направленности своих способностей. В одну аудиторию их сгоняли только на лекции. Мне посчастливилось попасть именно в их компанию, цитирую: «Ибо дар ваш в высшей степени уникален, и для обучения потребуется особая программа». Впрочем, до этого было еще далеко. Первый курс был единым и обязательным для всех как общеобразовательный. В этот год упор делался на изучение истории магии, основ магических наук, физической подготовки и классификации нежити. Да-да, нежить тоже была обязательной вехой в начальных познаниях молодого мага. Вероятно, дабы все мы знали, от кого драпать без оглядки, а кого можно осторожно обойти стороной, так как более половины адептов становиться боевыми магами и не помышляли. А я так и вообще до сих пор не знала, к какой же категории меня приткнут и чем же моя сила всех так поразила. Жду вот разгадки, томлюсь в ожидании. Для некоторых проводились дополнительные занятия по письму, счету и чтению рун. Хвала богам, всему этому я научилась еще дома. За исключением рун, конечно. Они использовались лишь в волшебстве и мне, тогда еще ничем не одаренной, были просто без надобности. В общем и целом, голова от получаемых знаний трещала по швам. К слову, послаблений я себе не давала. Отчасти потому, что еще в Веренсе дала себе слово выучиться хоть чему-то, что позволит мне быть самостоятельной и надеяться только на себя и на свои силы. Отчасти потому, что все эти науки оказались действительно интересными, и я уже практически не сомневалась в правильности своего решения.

Эх, остановиться бы на этих двух причинах, но… Но я страшно не люблю себя обманывать. Было еще и третье «отчасти». И оно, пожалуй, было решающим. Забить голову неподъемным багажом знаний значило для меня хоть на время выкинуть из этой самой головы треклятого наемника. Временами делалось легче. Но ночи все еще оставались пустыми, длинными и невыносимо холодными. Провертевшись пару часов с боку на бок, я, ругаясь сквозь зубы, бралась за конспекты. Да так над ними и засыпала под утро. Этим и объяснялись как моя высокая успеваемость (на зависть другим адептам, не терзаемым любовными бреднями и мирно почивавшим всю ночь), так и крайняя раздражительность и нервозность. А синяки под глазами радовали завистливых однокурсников фиолетово-синими переливами. Прозвали меня Бледной Немочью (и я их понимала), считали зубрилкой и всерьез не воспринимали категорически, только подшучивали. Откровенно говоря, мне на это было глубоко наплевать. От бессонницы начисто пропал аппетит. Я ходила бледная, худая и злая, с трудом сдерживая в себе желание придушить всех и каждого просто так, удовольствия ради и чтоб на глаза не попадались лишний раз.

Академия наша была закрытой. Конечно, запрещалось покидать ее стены лишь боевым магам, некоторым видам нечисти и… мне. Это и понятно — кто отпустит свободно бродить по улицам города магов-недоучек? Да я первое время сама себя боялась, пока более-менее не научилась контролировать силу. Пифии, травницы и прочие безобидные беспрепятственно шныряли туда-сюда.

Несколько учебных недель я просидела как на иголках — беспокоилась об отце. И в конце концов решила послать ему весточку. Чтобы знал хоть, куда его дочурку занесло… И что занесло ох как надолго! Ответа не последовало. Зато спустя пять дней к воротам Академии пожаловала целая делегация с моим папашей во главе. Папашу впустили. Делегацию — нет. У нас тут с этим строго, посторонних не жалуют. Вот родственников — пожалуйста. Но папочка и без поддержки своих соратников умудрился здорово потрепать всем нервы: рвал на себе волосы, требуя вернуть «его сокровище, кровиночку, с детских лет без матери им одним выпестованную», грозил прилюдно меня выпороть, а когда не дали, пожелал немедленно утопиться в фонтане мне в укор — мол, вот до чего родителя довела… В конце концов всем педагогическим составом его удалось убедить в необходимости моего дальнейшего обучения. Он еще немного постращал меня неминуемым возвращением домой: «Хоть и через пять лет! А там уж, девка беспутная, ты у меня попляшешь! Родному отцу такую свинью подложила!» При этих словах я покаянно хрюкнула, заставив папочку пойти красными лишаистыми пятнами. Это стало финальной точкой — отец гордо удалился, великодушно разрешив всем не провожать его до ворот. А перед отъездом, кстати, затребовал у директора — Верховного магистра Тоноклофа — ежемесячный отчет о моем обучении, «чтоб штаны зря не просиживала, а ума набиралась». Ну да это ладно, мелочи. Он всегда грозится, а на деле всего пару раз меня в угол ставил, и то в далеком безоблачном детстве.