Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Зато новые обязанности: ближайшие две недели сидеть за столом в вестибюле — в костюме обезьяны, но без маски и шапочки — и подписывать рекламные буклеты универмага не вызвали у нее ни малейших возражений.

Тем более что на обложке буклета была изображена она сама — в новых украшениях!

Елку же — естественно, под ее руководством — украшала специально нанятая бригада из трех молодцов, переодетых медведями.

Глэдис была нарасхват! Ей приходилось подписывать буклеты, позировать перед фотоаппаратами и следить за подручными, которые то и дело норовили схалтурить и не имели ни малейшего понятия об основах современного дизайна, а главное — отвечать на вопросы посетителей. Основными вопросами были: «Неужели вы совсем не боялись?» и «А где же ваш очаровательный муж? Мне бы так хотелось с ним познакомиться!»

Джеку предложили главную роль в новом телесериале, где он должен был играть мужественного и неустрашимого полицейского. Он отказался, заявив, что ему хватило одного вечера, чтобы понять, что роль телезвезды — не для него.

Глэдис дулась и не разговаривала с ним целый день, пока он не сообщил ей, что по сценарию женат на другой женщине и ему придется с ней целоваться — в том числе и не совсем одетым. Более того, по сценарию он изменяет своей жене — а значит, ему придется проделывать это и еще с одной… или двумя актрисами. Но, если уж Глэдис так настаивает, он готов согласиться — чего не сделаешь ради любимой жены!

Больше этот разговор в семье не поднимался.

Делия Себастьяни выступила на страницах феминистского журнала и сообщила, что в ближайшее время собирается подавать на Глэдис в суд за сексизм и публичное оскорбление личности, выраженное в словах «мымра» и «выдра».

В коротком интервью, данном Глэдис по этому поводу первому каналу (на сей раз на ней был сиреневый блейзер, блузка нежного оттенка чайной розы и новый комплект с колокольчиками), она сообщила, что искренне раскаивается в том, что обозвала агента Себастьяни «выдрой». И тут же добавила, что в воскресенье Джек специально сводил ее в зоопарк посмотреть на выдру. Так вот — это очаровательное животное с умненькими глазками и пушистой шерсткой не имеет ни малейшего сходства с мисс Себастьяни.

Когда Глэдис напомнили, что ее обвиняют еще и в сексизме, она, ничтоже сумняшеся, спросила у ведущей:

— А что это такое?

Впрочем, до суда дело так и не дошло — у специального агента Себастьяни было слишком много дел. Ее — естественно, с повышением — перевели в отделение ФБР на Гавайских островах. Очевидно, начальство решило, что ее темные очки очень хорошо вписываются в тамошнюю обстановку. Так что прогноз Джейсона не оправдался — ей предстояло пугать не медведей, а акул.

Джейсон получил три года тюрьмы общего режима (с правом досрочного освобождения через полтора), остальные — еще меньше. Пэдди, как несовершеннолетний, получил условный срок и был отпущен домой.

К сожалению, публичного процесса, где Джейсон мог бы блеснуть красноречием, не состоялось — все было решено кулуарно, путем сделки между адвокатом и прокуратурой.

Он был несколько огорчен, рассчитывая в зале суда еще раз увидеться с Глэдис. Больше они никогда не встречались.

Симпсон получил благодарность начальства и приступ гастрита, сваливший его в постель на несколько дней. Жена не выразила сочувствия страдающему мужу, заявив:

— А нечего было пиццу лопать! Я все видела!

История третья

ОТЕЛЬ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«На экваторе — очень жарко!» — это глубокомысленное заключение Глэдис сделала вслух после десяти минут пребывания на Гавайях. Правда, Гонолулу, куда они прилетели, находился, по утверждению Джека, не совсем на экваторе, но все равно поблизости — и нечего придираться к словам!

С каждым шагом Глэдис все больше склонялась к выводу, что совершила страшную, фатальную ошибку, согласившись отдыхать на этом чертовом атолле — Вапаитеки… или Вамаинаки, неважно, все равно жарко и противно. А все Джек виноват! Решил, понимаете ли, сделать ей сюрприз и пришел уже с готовыми билетами! А может, она предпочла бы провести отпуск на Аляске?! Говорят, в июле там неплохо, даже травка кое-где пробивается…

И вот теперь она вынуждена была тащиться за ним, чувствуя себя так, будто ее с головой купают в горячем компоте (мысль о компоте возникла потому, что везде пахло чем-то противно-сладким — то ли цветами, то ли фруктами). Ее новый белый костюмчик с розовым кантиком (чистый лен!) сразу же промок насквозь от льющегося градом пота, а на платочке, которым Глэдис незаметно промокала лицо, начали выступать подозрительные цветные пятна. О ужас — макияж!!!

Джек же как ни в чем не бывало шествовал впереди, держа в руке клетку с Панчем, подталкивая тележку с багажом и делая вид, что не замечает, как любимая и единственная жена еле поспевает за ним, увязая каблуками в размякшем асфальте.

Интересно, почему это он не потеет? Ему что, не жарко?!

Добравшись до такси и устроившись на заднем сидении, Глэдис почувствовала себя куда лучше. Нет, все-таки кондиционер — великая вещь! Она наскоро привела в порядок лицо — слава богу, ничего особенно не размазалось — сквозь щелочку посмотрела на Панча — он сидел несчастный и понурый, тоже, наверное, жарко бедненькому! — потом на Джека — этот с довольной улыбочкой пялился в окно. На что, интересно знать?!

Заглянув ему через плечо, Глэдис поняла, что ее мужу нашлось, на что посмотреть…

Они ехали вдоль пляжа, где в разных позах сидели, лежали, стояли и бродили весьма легко (если не сказать скудно) одетые особи женского рода! Мужчины там, правда, тоже попадались, но Глэдис была абсолютно уверена, что на них Джек не обращал ни малейшего внимания.

— Немедленно пересядь! — потребовала она, предварительно убедившись, что по другую сторону дороги не видно ничего предосудительного — только какие-то кусты.

— Это еще зачем?! — попытался возмутиться Джек, поглощенный лицезрением проплывающих перед ним все новых и новых образцов загорелой женской плоти.

— Пересядь, пересядь! Мне… мне надо посмотреть, что тут носят!

— Ничего! — он явно не хотел оставлять своего наблюдательного поста. — Тут пляж.

— Давай, пересаживайся! Вон, смотри, там женщина пошла… у нее платье какое-то интересное, — Глэдис твердо решила настоять на своем, — а мне плохо видно! — после чего, взглянув получше, заинтересовалась уже всерьез: — Ой, а правда, что это на ней?!

— Это саронг.

— Ее что — так зовут? — Глэдис насторожилась — у него и тут уже нашлись какие-то «бывшие подружки»?!

— Нет, это ее платье так называется. Оно из одного куска ткани сделано и там, сверху, узлом завязано. Если узел развязать — сразу все спадает и под ним ничего нет, — охотно начал объяснять Джек. Ну конечно, как и что с женщины побыстрее снять — в этом он бо-ольшой специалист!

— Интересно, а откуда ты это знаешь?!

Попытка заставить мерзкого бабника смутиться была напрасна — не моргнув глазом, он заявил:

— В кино видел.

Глэдис не поверила.

До «их» атолла нужно было добираться на катере, и, отплыв от берега, Глэдис решила, что жизнь не так уж плоха — и люди, в общем-то, правы, расхваливая эти самые Гавайские острова.

Они плыли вдоль высокого гористого берега, заросшего лесом, лицо приятно освежал легкий ветерок, а над палубой был натянут тряпочный тент, образующий приятную полутень. Вокруг все выглядело, как в рекламной картинке: сине-зеленое море с белоснежными гребешками волн, голубое безоблачное небо и виднеющиеся тут и там на горизонте островки — на одном из таких им и предстояло провести отпуск.

В немалой степени благодушному настроению Глэдис способствовало и то, что на катере ей наконец-то удалось умыться и привести себя в порядок, а когда она вернулась, ее ждал приятный сюрприз: Джек раздобыл где-то холодный кокос с пробитой дыркой, куда была предусмотрительно вставлена трубочка.

36
{"b":"667433","o":1}