Напрягшийся и подскочивший при первой вспышке лампочки Джек Четтерсон медленно опустился в кресло, тяжело вздохнул и достал из кармана новую зубочистку — предыдущую он уронил от волнения. Все недоуменно уставились на него.

— Все в порядке, сэр. Это котенок.

— Какой еще котенок? Где ваша жена? Это же ее передатчик!

— Там, в служебном коридоре, сидит котенок. Она все время на него смотрит, — невозмутимо объяснил Четтерсон, — я ей обещал, что через час поведу гулять — очевидно, она не дождалась и поперлась туда сама.

— А передатчик зачем нажала? — неуверенно спросил Финк.

— Чтобы я пришел, — снова вздохнул Четтерсон.

Окружающие, уже знакомые с особенностями характера и образа мышления миссис Четтерсон, понимающе закивали и расслабились.

— Вся эта затея мне уже порядком надоела… — начал было говорить Симпсон, но в этот момент снова заработал громкоговоритель:

— Сэр, переключаю на вас монитор и прошу санкции на объявление всеобщей тревоги! Захват заложника, сэр!

Вспыхнул монитор, и всего через пару секунд кабинет превратился в бедлам.

Симпсон орал в рацию:

— Все в западное крыло! Перекрыть выходы!

Финк одновременно почему-то счел необходимым громогласно сообщить окружающим — и прежде всего Четтерсону — свое самое главное умозаключение:

— Это был не котенок, Четтерсон!

Мигала лампочка, пищал зуммер, слышался топот и голоса. Среди всего этого хаоса был неподвижен только один человек — Джек Четтерсон, который, оцепенев, какое-то время смотрел на экран монитора, словно не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Потом, неожиданно вскочив, он бросился к двери, сшибая на своем пути пару стульев и стоявшего на дороге фэбээровца.

К этому моменту Глэдис уже понимала, что про нее, возможно, и напишут в газете, но не в том разделе, в котором бы ей хотелось.

Стоило ей обернуться к красавцу-брюнету, как она внезапно почувствовала, что ее обхватили сзади за горло, не давая шевельнуться и вымолвить хоть слово. Это все мерзкая блондинка — как и в прошлый раз! А почему этот фэбээровец ничего не делает? Почему не достает пистолет? Зачем он вообще тогда приперся сюда, если не знает, что в таких случаях положено делать?!

Брюнет тут же достал пистолет, и Глэдис почувствовала себя получше. Но вместо «руки вверх!» он неожиданно спросил:

— В чем дело?

Глэдис, лишенная возможности говорить, не могла ответить — да ответа и не требовалось. Спрашивали не у нее!

— Это та самая… — ответила блондинка, — посмотри, в синем костюме!

Причем тут ее костюм? Но брюнет явно понял, о чем идет речь, и на секунду застыл, с удивлением вглядываясь в лицо Глэдис. И, увидев эту удивленную гримасу, она наконец поняла…

Это был тот самый блондин! Он просто перекрасился и подлым образом успел отрастить усы! Да что же это такое?!

Как ни странно, Глэдис не испугалась, а разозлилась — главным образом, на Джека и фэбээровцев: как они смели подсунуть ей неисправную штучку?! И какое право имел этот блондин перекраситься — ему этот цвет совсем не идет!

— Что ты здесь делаешь? Как нас выследила? Кто еще с тобой работает?

Как всегда, когда ей задавали сразу несколько вопросов, Глэдис задумалась — на какой отвечать первым? Кроме того, говорить с зажатым горлом было весьма затруднительно.

— А! — пискнула она, извиваясь.

— Отпусти ее, — приказал брюнет (он же блондин), — и займись делом. Я с ней сам поговорю.

Глэдис с облегчением почувствовала, что на горло больше не давят.

— Так что ты здесь делаешь? — спросил брюнет.

Покосившись на зловредную блондинку, Глэдис обнаружила, что та быстро подбежала к лежавшей на полу пачке «Мальборо», схватила ее и сунула в сумку, а потом снова взялась за свое — присела и начала шарить рукой в трубе. Интересно, зачем им котенок?

Брюнет неожиданно побагровел, сунул ей под подбородок дуло пистолета и рявкнул:

— Отвечай!

А про что отвечать? Что он там спрашивал? Глэдис как можно более вежливо и воспитанно — пусть видит, что имеет дело с истинной леди! — переспросила:

— Простите, вы не могли бы повторить свой последний вопрос? Я нечаянно задумалась…

— Что ты здесь делаешь?

— Живу! — с достоинством объяснила Глэдис.

— Что?

Он опять не понимает! Может, иностранец? Медленно и раздельно, как для дурачка, Глэдис повторила:

— Я здесь живу.

— Почему?

Она постаралась вспомнить, что там придумал Финк. Кажется, что-то про неисправную сантехнику? Из всех сантехнических приспособлений Глэдис вспомнила только одно, и ей — увы! — пришлось произнести это неприличное слово:

— Да вот… унитаз у меня дома сломался, — смущенно потупилась она.

— Ка… какой еще унитаз? — тихим голосом промямлил брюнет.

Сразу видно — воспитанный человек. Не вопит подобные слова на весь аэропорт — тоже слегка покраснел, как и подобает джентльмену, который в беседе с леди упоминает столь неаппетитные подробности. Вот Джек — тот не постеснялся бы произнести громко — ясное дело, никаких манер…

Потянувшись к брюнету, Глэдис интимным шепотом произнесла:

— Розовый. Итальянский. С золотистыми прожилочками.

Интересно, почему его заинтересовал цвет ее унитаза? И чего он так покраснел — аж багровый весь. Может, ему нехорошо?

Внезапно брюнет проявил себя как абсолютный хам — схватил Глэдис за воротник ее любимого синего костюма и начал трясти, потом отшвырнул к стене и рявкнул:

— Кончай издеваться, отвечай на вопросы, сука! Что ты здесь делала?!

— Вас дожидалась!

Глэдис порядком испугалась. Может, это банда сумасшедших? Что может нормальный человек иметь против розового итальянского унитаза с золотистыми прожилочками? И зачем приличному бандиту котенок?

В этот момент блондинка выпрямилась и сказала:

— Первая пачка уже у меня, а вторую не достать — глубоко очень сидит. Попробуй ты, у тебя руки длиннее.

Брюнет сунул блондинке пистолет и тоже полез в трубу. Сопя и тихо ругаясь, он явно пытался что-то нашарить. Значит, им нужен не котенок, а какая-то пачка?

Внезапно он ругнулся и вытащил из трубы еще одну пачку «Мальборо».

— Вот!

Так это что — все из-за сигарет? Как будто их нельзя купить в любом киоске! А где же алмазы?

Глэдис не заметила, как произнесла последнее слово вслух. Услышав произнесенное ею — «алмазы…» — брюнет резко обернулся.

— Откуда ты знаешь? Это он тебе сказал? Вы вместе работали?

— Да, — решила согласиться Глэдис — опасно было раздражать сумасшедшего.

— И ты теперь хочешь получить его долю?

— Да, — подтвердила Глэдис, увидев, что ее согласие несколько успокоило брюнета — он постепенно приобрел нормальный цвет и заговорил спокойнее. Блондинка тоже опустила пистолет.

— Зачем он пытался нас обмануть и не захотел сразу отдать товар?

— Не знаю, — ответ был абсолютно честным — Глэдис не знала даже, о ком идет речь.

Внезапно брюнет шагнул вперед и грубо схватил ее за плечо.

— Поедешь с нами! Там поговорим.

Глэдис снова рассердилась. Да он действительно сумасшедший! Тащить ее на улицу, на дождь, неизвестно куда — в замшевых туфлях?! Они же испортятся! Она отступила на шаг.

— Никуда я не поеду!

— А я не буду здесь считать, — рявкнул брюнет, — так что если хочешь что-то получить, поедешь с нами, и все!

— Ни за что! Давайте здесь!

Что именно «давайте», Глэдис не знала сама, но требовала из чувства противоречия.

— Стерва!

— Как вы разговариваете с леди! — она шагнула вперед, выпрямившись и как можно выше вскинув голову.

— Тоже мне — леди! Небось, такая смелая, потому что подстраховалась железно, не то что этот идиот?

— Да, конечно, — кивнула Глэдис. Она решила отвечать «Да» на все вопросы, на которые не знала ответа — казалось, это успокаивало мерзкого брюнета. А ведь поначалу он показался ей таким симпатичным!

Финк и Симпсон, не отрываясь, следили за развернувшейся на экране монитора дискуссией. Слышно, естественно, ничего не было, но выглядело все это несколько необычно — пистолет уже давно был опущен и собеседники явно спорили.