Глэдис еще стояла в растерянности, зажав в руке уже ненужную трубку, когда Джек лениво встал, потянулся и ехидно заметил:

— Как приятно было после такого большого перерыва снова послушать речи истинной леди! А «член техасской гориллы» — это просто шедевр! — и добавил свое обычное: — Ладно, иди работай — глаза уже отдохнули.

Глэдис покорно поплелась к телевизору, представляя себя в роли несчастной рабыни, которую погоняют кнутом и не дают ни секунды отдыха. Внезапно позади нее прозвучал голос Джека:

— А кто такой этот Рони Тальбот?

— Никто, — машинально ответила Глэдис, продолжая упиваться своими страданиями, — козел один паршивый, в банке работает. Когда я у мамы была, он ко мне клеился.

— И все?

— И все!

Мало ли что там было четыре месяца назад! Джеку об этом знать незачем. Он может неправильно понять, даже если она скажет ему — совершенно честно! — что в постели Рони не идет с ним ни в какое сравнение… И потом — он же тоже встречался с Ланой — сам сознался!

Вернувшись в комнату отдыха, Глэдис почувствовала себя почти дома. Повесила в шкаф костюм, переоделась в халат, простирнула белье и развесила на трубе — до утра высохнет. Угрозы матери перестать с ней разговаривать ничуть не взволновали ее — это повторялось достаточно часто.

Куда важнее было то, что Джек, едва ступив в комнату, не раздеваясь грохнулся на кровать и застыл, заложив руки за голову и глядя в потолок. Даже не посмотрел на ее новый халат! И на то, как она его одевала…

Чтобы обратить на себя внимание этого безразличного лентяя, она в конце концов устроилась на кровати и начала медленно причесываться, искоса поглядывая на него и постепенно пододвигаясь все ближе и ближе.

Он по-прежнему тупо пялился в потолок — как будто там есть что-то более интересное! Глэдис осторожно и незаметно подтолкнула его бедром.

— Ты чего сопишь и трешься об меня, как кошка? — наконец-то соизволил заметить самовлюбленный нахал.

— А чего ты какой-то никакой?

Джек подтащил ее к себе и поцеловал — от души, с чувством. Глэдис замурлыкала от удовольствия и вцепилась обеими руками ему в шевелюру.

— Что, соскучилась? Не терпится уже?

— Размечтался! Самому не терпится!

— Вот именно!

Это был великолепный вечер! Джек превзошел самого себя — даже ввалился вслед за ней в душ и уволок в постель, прямо мокрую, не дав ей возразить ни слова. Но Глэдис была не против — совсем не против! — даже совсем-совсем не против…

Он был такой огромный и горячий и так восхитительно медленно и лениво двигался в ней… и целовал… и лучше него не было никого…

Она уже почти совсем задремала, как вдруг встрепенулась и подергала Джека за ухо — чтобы проснулся.

— Ну чего ты елозишь? Спи наконец!

— А у тебя правда никого-никого не было, когда мы с тобой были женаты?

Он зажег свет, приподнялся и удивленно посмотрел на нее, хлопая сонными глазами.

— А мы что, сейчас не женаты, что ли?

Увидев ее ошарашенный вид, Джек погасил свет и отрезал:

— Хватит этих глупостей — кажется, и так уже все ясно. Спи, завтра рано вставать.

Вот вечно он так — вместо того, чтобы поговорить… Задумавшись, Глэдис не заметила, как заснула. Во сне она почему-то видела Джека, одетого в бежевый меховой жакет — больше на нем не было ничего, кроме обручального кольца.

Утром Джек был окончательно прощен — он вел себя, как ангел… ну, или почти как ангел.

Разбудил он ее, как положено — поцелуем. Правда, он был опять уже одет и затащить его обратно в постель не удалось, но это было единственное темное пятно на его поведении. Зато он заранее пустил теплый душ и отнес ее туда — на руках, а не непочтительно подталкивая под зад.

Когда она вышла из ванной, ее ждал новый приятный сюрприз — Джек принес ее синий костюм. Чистый! Целый! Она уже и не чаяла увидеть его вновь! Глэдис решила сегодня же одеть его — для разнообразия, нельзя же три дня подряд ходить в одном и том же!

А главное — завтрак! Он ждал ее прямо в комнате! Глэдис, правда, хотела возмутиться отсутствием ветчины, но тут Джек окончательно добил ее. Ухмыляясь во весь рот, он достал из кармана две маленьких баночки мяса в желе с нарисованной на этикетке кошачьей мордочкой — специально для котенка!

Правда, удержаться от мелкого хамства ему все-таки не позволила подлая мужская натура. Глэдис только-только начала приводить себя в порядок — для него же старалась, чтобы ему было не стыдно ее людям показать — когда он заявил:

— Ладно, хоть раз в жизни постарайся не копаться — у меня сегодня полно работы!

В телевизоры Глэдис смотрела почти машинально — ей надо было как следует подумать. А в самом деле, женаты они с Джеком или нет? С одной стороны, развод до сих пор не оформлен — кстати, интересно, почему? У него что, за полгода времени не нашлось — или просто из вредности? С другой стороны, она ушла от него навсегда. Правда, он оказался не виноват — это все происки подлой и беспринципной интриганки Ланы.

Но этот мерзкий бабник все полгода встречался с Ланой! И не пытался попросить у законной жены прощения — мог бы днем и ночью дежурить под ее дверью с букетами роз, через неделю-другую она, может, и смягчилась бы. А он не стал — значит, не хотел!

А может, простить его все-таки? Он ведь не такой уж и плохой — и целуется так здорово! И может быть даже очень хорошим! Может, простить — и заняться как следует его воспитанием? Ну в самом деле, не за Рони Тальбота же замуж выходить — от этого идиота в постели вообще никакого проку нет. А Джек так хорошо все умеет… Правда, мама будет расстроена…

А почему он до сих пор не попросил ее вернуться к нему? Или он считает, что это само собой разумеется? Нет уж, пусть как следует поуговаривает — тогда она, так и быть, согласится!

Ну где же он, почему не идет уговаривать? Глэдис выглянула в кабинет Джек сидел и занимался какими-то бумажками. Неужели это важнее любимой жены?! Увидев ее, он поднял голову.

— Что, глаза устали? Ну, пошли гулять!

Поставив котенку еду, Глэдис внезапно вспомнила нечто очень важное и возвестила об этом воплем:

— А маникюр?!! Мне обещали! Сегодня!

— Будет тебе маникюр, только не вопи так, — Джек даже не вздрогнул. Вот уж истинно — тюлень флегматичный!

Он и в самом деле отвел ее в маникюрный салон, дал кредитку и проинструктировал:

— Закончишь — сразу в кабинет, никаких прогулок в одиночку! Если кого увидишь…

— Сама знаю — кнопку нажать.

— Правильно, молодец, а где передатчик?

Глэдис оглянулась — а в самом деле, где эта штучка с кнопкой? В сумке, оставшейся около телевизора? Или в кармане красного костюма, который в шкафу висит?

— На, и больше не забывай! — усмехнулся Джек, доставая штучку из кармана. — Ты его еще вчера у меня на столе оставила.

Если знал — так чего спрашивал? Она схватила штучку, сердито сунула ее в карман и отвернулась от нагло ухмыляющейся рожи с зубочисткой.

Маникюр занял совсем немного времени — всего каких-нибудь полтора часа. Глэдис долго не могла подобрать цвет лака — чтобы пошло и к новому красному костюму, и к синему, и еще к розовой блузке. Потом потребовалось решить, сделать ли по ногтю золотистые точечки наискосок? Или лучше серебристые? Или вообще не делать?

Зато через полтора часа, выйдя из салона — в конце концов точечки сделали золотистые, но не наискосок, а уголком — Глэдис почувствовала себя почти королевой. Она пару минут колебалась, что лучше сделать — пойти посмотреть на меховой жакет или пройти около стойки Ланы во всем блеске нового маникюра и синего костюма — и, в конце концов решив полюбоваться на жакет попозже, вместе с Джеком, неторопливой походкой прошествовала почти впритык к стойке, украдкой поглядывая, заметила ли ее подлая соперница.

Да, несомненно, заметила — вся позеленела и перекосилась! Придя в отличное настроение, Глэдис все так же неторопливо дошла до угла, оглянулась — и уже вприпрыжку поскакала в кабинет.

До обеда все шло прекрасно. Котенку очень понравилась новая еда — он вылизал баночку, а потом начал гонять ее по коридору. Джек был любезен и предупредителен — даже принес ей шоколадку! — и не сделал бестактного замечания по поводу полутора часов, истраченных на маникюр.