Джеки поспешила спрятаться за угол, чтобы ее не увидели. Чуть шаркающие шаги, шорох отодвигаемой занавески.
— Никого. Показалось, видать. Что за день такой сегодня, мерещится на каждом шагу.
Джеки перевела дух и поняла, что под мантией вцепилась в свою волшебную палочку так, словно ее могли застигнуть за преступлением, и в случае необходимости ей пришлось бы защищаться изо всех сил.
Когда человек снова отступил за занавеску, она тише мыши прокралась мимо и выскочила за входную дверь, не обращая внимания на заливистый перезвон целой связки колокольчиков над дверью.
Очутившись на улице, она на миг замерла от ошеломляющего холода, а потом скорее бросилась прочь, надеясь, что маггл не выйдет за дверь проверять, почему в пустом коридоре вдруг зазвонили колокольчики.
Что он имел в виду? Почему он говорил с кем-то о Томе? Джеки не могла объяснить, но каким-то образом точно знала, что речь шла именно о Томе. Ведь именно ему этот мужчина сказал что-то о его схожести — вот только с кем? И почему Тому понадобилось накладывать на него какое-то заклинание, чтобы тот прекратил вспоминать и распространяться на эту тему? Несомненно, слова «какая-то муть наплыла на голову» означали что-то вроде конфундуса или другого заклятия, которое заставило его увидеть вместо лица Тома какое-то другое.
Джеки стало не по себе и как-то странно тревожно, как будто она оказалась свидетельницей чего-то непристойного, преступного. Она огляделась по сторонам. Солнце было еще достаточно высоко, а большой дом виднелся поверх крытых черепицей опрятных крыш, и казалось, что до него рукой подать. Тогда она решительно двинулась вперед, плотнее запахивая мантию. Медальон то и дело тревожно вздрагивал, впрочем, как и ее сердце, уходившее в пятки от каждого звука.
По улицам деревушки вовсю сновали люди. У всех были какие-то праздничные лица, как будто завтра должно было настать Рождество. Кое-где в окнах уже горел свет, и от этого ощущение сказки только усиливалось, но вместе с ним в душе Джеки росло тоскливое чувство, совершенной непричастности ни к этому уюту, ни к этой сказке. Впервые в жизни она осознала, что у нее больше нет дома, что она потеряла родных и семейный очаг во второй раз в жизни.
До высокого дома уже, казалось, было рукой подать. Джеки уже могла различить завитки пожухлого, коричневого и рыжего плюща на его стенах, длинные плети, обвившиеся вокруг слепых, мертвых окон. Совсем немного — и какая-то тайна перестанет быть тайной…
— Мисс Синистра Блэк? — послышалось из-за ее спины. Джеки узнала этот спокойный голос и этот быстрый и легкий американский акцент раньше, чем обернулась и увидела перед собой Криспина Боунса. Он стоял перед нею, слегка откинув голову назад и набок, спрятав руки в карманы брюк.
— Привет, — сказал он, едва заметно улыбаясь.
========== 12. Погоня ==========
— Как ты меня нашел? — спросила Джеки без выражения, понимая, что изображать удивление и радость будет глупо и бессмысленно. Криспин пожал плечами.
— Очень просто и быстро, — ответил он. — Джеки, ты в самом деле думала, что твои родители не будут тебя искать, если ты вот так возьмешь и пропадешь?
— Только не надо… — вполголоса ответила она, едва проталкивая слова между стучащих от холода и волнения зубов. — Не надо обвинять меня в том…
— А разве я тебя в чем-то обвинял? — мягко спросил Криспин. Джеки замолкла на полуслове и поникла. Ее и без того снедало чувство вины, тоска и смущение. И беспокойство — что будет, когда Том вернётся в гостиницу и увидит, что ее там нет. Или если будет идти именно по этой улице и увидит ее в компании Криспина.
— Ты собиралась возвращаться домой? — спросил Криспин, нарушая молчание. Джеки отвернулась, чтобы он не увидел, если вдруг блеснут в глазах слезы. — И почему вообще ты ушла?
— Я не знаю, — ответила Джеки, сама не понимая, на какой именно вопрос отвечает.
— Как я понимаю, это не от тебя зависит, — предположил Криспин. — Но знаешь, если вдруг тебе понадобится помощь и защита…
— Я в безопасности! — выпалила Джеки, чувствуя, как начинают гореть щеки. — И я не пленница, не заложница, не надо меня спасать. Я сама могу… — и умолкла.
— Конечно, можешь, — согласился Криспин. — Я сам учил тебя обороняться. Но ты можешь не совсем представлять себе, с кем имеешь дело.
— Да ну? И с кем же я имею дело? — вскинулась Джеки. Криспин улыбнулся, как будто его смешила ее воинственность.
— Я не о себе, милая. Я о том персонаже, которого ты представила мне как «Реми Лефевра» или что-то в этом роде. Кстати, ты зря не дождалась — мне только сегодня предоставили результаты моего расследования по поводу твоих родителей. Сначала я засомневался, стоит ли тебе рассказывать все то, что я узнал, а потом мистер и миссис Мэйфейр сообщили мне, что ты пропала, и я понял, что сложил о тебе в корне неправильное представление.
— Что ты узнал? — помертвевшими губами спросила Джеки.
Криспин рассмеялся, качнул головой.
— Вот теперь ты настоящая, та самая Джеки, подруга детства. Ну что ж, если информация верна, то Кастора и Альциону Блэк ныне не найти ни на одном фамильном древе по той причине, что они — сквибы. По не самым надежным данным, они приходятся друг другу кузенами, но есть подозрение, что некоторые Блэки не брезговали экспериментами вроде инбридинга, так что эти двое вполне могут оказаться детьми одного отца или одной матери… или вовсе родными братом и сестрой.
Джеки почувствовала, как у нее онемел подбородок, как все лицо начало застывать, превращаться в камень.
— Я склоняюсь к тому, что они были родными. Потому что все-таки твоя магическая сила очень велика. Не знаю, распознали ли это в Бобатоне и уделили ли этому достаточно внимания… Как бы там ни было, чистокровные семьи делали такое веками, и они все же зачастую могут похвастаться самыми…
— Вовсе нет! — перебила Джеки. — Ты ведь не…
— Не без исключений, само собой, — снова согласился Криспин. Джеки не стала возражать. Она сама не до конца понимала, чего хочет больше всего. То ли чтобы Криспин рассказывал, что еще ему удалось узнать, то ли чтобы все это скорее закончилось, и она могла вернуться наконец в гостиницу и там благополучно забыться в объятиях Тома.
— Значит, ты сбежала с ним, не сама по себе, — сказал Криспин, снова нарушая молчание. — Это было спонтанно, я полагаю. Иначе ты взяла бы вещи.
— Как ты меня нашел? — спросила Джеки, предпочитая не отвечать на вопросы.
— Все сошлось само собой, мне не пришлось даже думать. Когда мистер и миссис Мэйфейр мне сообщили, что ты пропала, я прибыл немедленно. Они уже успели осмотреться и понять, что пропало вместе с тобой. Одежда оказалась на месте — это было странно, потому что если бы ты планировала побег заранее, разве ты ушла бы без самого необходимого? Из дома не пропало ничего ценного, кроме одной вещи — но она считалась твоей по праву. Медальон Слизерина, наследство миссис Смит. Я предположил, что его можно продать в случае необходимости, и что единственным местом, где могут по достоинству оценить такой артефакт, будет лавка Боргина и Берка. Каково же было мое удивление, когда я наведался туда, чтобы узнать, не разжились ли они драгоценным медальоном, а вместо этого узнал, что они внезапно потеряли самого лучшего и талантливого приказчика.
Джеки сжала губы. И впрямь выходило проще некуда. Но этот рассказ все еще не пояснял, как Криспин понял, куда надо идти.
— И тогда, Джеки, я сказал себе: А что, если Реми Лефевр и Том Реддл из лавки Боргина и Берка — это один и тот же человек? Когда ты намекнула на то, что мадам Смит убил вовсе не домашний эльф, я, конечно же, заинтересовался. У меня было не так много времени, но узнать, что Том Реддл был в ее доме частым гостем, я успел. А сейчас, Джеки — или тебя теперь лучше называть твоим настоящим именем? — скажи мне честно: как ты думаешь, ты знаешь того человека, который притащил тебя сюда?
— Что ты имеешь в виду? — прошептала Джеки, глядя на него во все глаза и даже не мигая. — Ты же не хочешь сказать, что…
