– Давай, – шепчу я ей, – тебя мамка ждёт.

– Подождёт. – Вика опускается пониже и засасывает губами мою левую грудь. Она обожает мои сосочки. Ласкает их язычком, посасывает и покусывает.

– Вика! Тебя долго звать? – Опять этот крик! Её мать такая навязчивая!

– Люблю тебя. – Она целует меня в губки и закрывает шкаф.

– И я тебя люблю. – Облизываю свои губы в том месте, где она меня поцеловала, и от наслаждения закрываю глаза. Как же я счастлива. Я люблю её, обожаю! Знаю, что я всё время это повторяю, но я наконец-то счастлива. Мне так хорошо, как никогда.

Пиликает мой телефон. Чёрт, Вика оставила его на диване, а я даже про него забыла! Она же, вроде как, выключила его. Или не выключила?

Вика бегом возвращается в комнату, хватает телефон с дивана и закидывает мне его в шкаф.

– Беззвучный режим, – говорит мне она.

Смотрю, кто звонил: мамка. Сбрасываю и пишу эсэмэс.

«Прости, мамочка, не могу сейчас говорить, у меня всё в порядке. Цёмки».

Через минуту приходит ответ:

«Юлька, ты где сейчас???» – И куча знаков вопроса.

«У Вики», – отправляю и думаю: «Лишь бы она зайти не додумалась». Хотя наши родители, вроде как, особо не общаются.

«Ты с ночевкой?» – Ого, какой вопрос! Похоже, мамка, наконец, приняла меня такой, какая я есть. Это надо будет отметить!

«Пока не знаю», – честно отвечаю я. Но хотелось бы с ночевкой.

«Ты любишь её?» Такой странный вопрос от мамки.

«Да, я же уже говорила» – И куча сердечек.

«Чёрт! – пишет она. – Не могу привыкнуть. Но твой папка меня успокоил. Он говорит, что это естественно и нормально. Но я с ним по-прежнему не согласна. Сидим и спорим за столом».

Не отвечаю. Не знаю, что ответить. А она опять пишет.

========== Глава 9 ==========

«Но ты ведь сделаешь меня бабушкой, рано или поздно? Ну хотя бы усыновите кого-то?» (По-моему, мы это уже обсуждали, и я сказала «да», если мне не изменяет память) Понятно, что её беспокоит: хочет увидеть внуков. От семнадцатилетней дочери. Что она вообще знает о лесбиянках, почему так волнуется?

«Мам, ну не начинай. Ты же знаешь, я люблю детей. Я рожу тебе минимум двоих. Обещаю».

«От Вики?» – И куча смайликов. Она там что, бухая?

Присылаю ей кучу смайликов в ответ. А сама про себя думаю: «Как бы я хотела детей от Вики!» Но я же понимаю, что это невозможно. А жаль. От Сашки. Я рожу от Сашки. Думаю, он согласится, я же и его люблю. Тут сложнее будет Вику уговорить. Хотя какое ей дело? В конце концов, мы просто ничего ей не скажем. Интересно, это считается изменой. Прижимаю крестик к своей груди и понимаю, что считается. Дурацкая вера не даёт соврать. Прости, Господи, что назвала Твою веру дурацкий, Ты меня простишь, я знаю!

Чёрт, о чём я думаю, мне же всего семнадцать! Хотя почти уже восемнадцать, скоро мой день рождения. Надеюсь, папка до него останется.

«Стоп, а куда это они с Сашкой собрались на выходные, как раз на мой день рождения?» Вспоминаю разговор Вики с матерью и начинаю мучительно гадать, куда это они собрались и почему решили меня оставить.

Да какая разница, куда они едут?! Ну, едут и едут, в конце концов, они официально встречаются, а потом они официально поженятся и я вообще Вику видеть не буду. С ужасом представляю себе те времена. Я, наверное, к тому времени умру от старости. Сейчас никто не спешит жениться, тем более в восемнадцать, тем более на втором курсе. А значит, у нас с Викой ещё пять лет безудержного секса, пока ей не надоест.

А я уж постараюсь, сделаю всё на свете, чтобы ей никогда не надоело! Чтобы она приходила ко мне и просила ещё и ещё. Чтобы ничего подобного Сашка и вообще ни один мужчина на свете ей дать не мог. Я буду нежной, любящей, готовой всё прощать и всё терпеть, буду идеальной любовницей. Но рано или поздно она всё равно меня бросит. И я покорно приму её выбор. Скажу: «Спасибо за те годы, что мне было хорошо с тобой, а теперь иди дальше».

Мы ещё не расстались, а я уже почти плачу. Вика, пожалуйста, не бросай меня, слышишь, любимая? Никогда-никогда. Как бы с Сашкой договориться? С ним-то я договорюсь, тем более, он будет счастлив, встречаться сразу с двумя красотками, спать с двумя стройняшками – блондиночкой и брюнеточкой. Да вот только Вика почему-то не хочет или считает это постыдным, неправильным. А значит, мне придётся её убедить, что это нормально. Но не сейчас, а когда-нибудь потом. Нужно быть идеалом для неё, нужно давать ей то, от чего она не сможет отказаться под страхом смерти. Нужно дать ей любовь и кисло-сладкий лесбос. М-м-м, как же это приятно!

Вспоминаю, как Вика мне лизала, с каким удовольствием она прикасалась губами и язычком к моей «горошинке», и понимаю, что она больше не та зажатая натуралочка, какой была, а уже раскрытая бисексуалочка. А значит, она движется в правильном направлении. Для кого-то правильном.

Резко открывается шкаф, меня слепит яркий свет. Передо мной стоит Викуля в одном халате. Она раскрывает его, и там она голенькая, узкая талия, идеальный плоский пресс и висящая внизу крохотная «горошинка», половые губки, и всё такое возбуждающее.

– Ну как тебе? – крутит передо мной попкой Викуля.

– Я хочу тебя.

– Подожди ещё недолго, ты и так всё время меня хочешь. – Она прикладывает указательный палец к моим губам. – Родители ещё дома. Если они сейчас куда-то уйдут, то тогда…

– Ты меня трахнешь, – шепчу я одними губами.

– Фу-у-у, какая же ты извращенка! – морщит носик Вика. – Мы займёмся любовью – сладкой-сладкой любовью.

Она ставит ножку в шкаф, туда, где моя писюшка, и трётся ею о мою «горошинку». А я прижимаюсь губами к её коленке и целую её.

– Обожаю тебя! – я тянусь к её писюшке и нежно прикусываю её половые губки. Мне так хорошо сейчас, я пытаюсь засунуть мой нежный розовый язычок как можно глубже в её «щёлку».

– Ты бы на улицу пошла, – смеётся Вика, глубоко вдыхая, пока я лижу и упиваюсь её соком. – А то сидишь дома в пыли, в шкафу.

«Ты прямо как моя мамка», – хочу сказать, но не могу, потому что рот занят. А я не хочу отвлекаться.

Она сейчас завизжит, я чувствую, как ей хорошо. Целую её ножку и скольжу по ней снизу вверх своими пухлыми губами.

– Я сейчас умру от удовольствия, трахни меня здесь и сейчас.

И она проникает пальчиком своей ножки в мою «кисульку» и водит им там, а я лижу и сосу её половые губки. Упиваюсь и не могу насытиться ею.

– Колобок-Колобок, я тебя съем. – Я прикусываю её за ляжку.

– Попробуй, – на выдохе шепчет она. Я резко поднимаюсь из шкафа, и мы начинаем жадно целоваться, и параллельно друг другу пальчиками дрочим. Это божественно! Как я её обожаю!

– Я тебя никогда не разлюблю и никогда не брошу, – шепчу я ей, когда вдыхаю воздуха.

– А если я попрошу? – шепчет она в ответ, целуя меня за ушком.

– Только если ты очень сильно будешь просить. – Вздыхаю, чуть не стону. – Но надеюсь, ты никогда меня о таком не попросишь.

Кто-то подходит к двери. Вика заталкивает меня в шкаф и завязывает свой халат. В комнату входит её мама. Вика быстро закрывает дверь шкафа и смотрит на неё.

– Уборкой занимаешься? – спрашивает мать. И чего она лезет в чужие дела? Не даёт нам с её дочуркой спокойно порезвиться.

– Да. – Я слышу учащённое дыхание Вики. Она сейчас на пике возбуждения, нас оборвали на самом интересном месте. Предки, ну дайте же нам потрахаться! Как надоело быть маленькой! Все в твою комнату без стука ходят. Хотя это у Вики без стука, у меня мамка никогда не зайдёт, предварительно не постучав. Это на случай, если я буду дрочить. А дрочу я часто, люблю свою «бусинку» и ничего не могу с собой поделать.

– На улицу бы сходила, а то весь день дома сидишь. – О-о-о-о, узнаю всех матерей мира! Отправить своё чадо погулять. Странно, что Вику отправлять надо, она же, вроде, не домашняя. Это я, «жительница шкафа».

– Да я позаниматься решила, на лето нам домашку оставили.