– Зато ты стрёмный: старый, толстый, лысый, – улыбаюсь сквозь слёзы.

– Что есть, то есть. – Он хлопает он себя по животу и смеётся вместе с матерью.

– Почему ты мною не интересовался? Почему десять лет от тебя ни слуху, ни духу?

– Я деньги высылал на институт… – говорит он, но я перебиваю.

– Со мной ты почему за десять лет ни разу так и не поговорил? Даже объясниться не попробовал? – Смотрю ему прямо в глаза и вижу, как в его голове тают все заранее заготовленные отговорки.

– Прости, Юлечка, прости, моя девочка! – Он ещё крепче прижимает меня к себе, хотя я предпринимаю отчаянные попытки высвободиться. Но делаю это так неуверенно, прямо как только что с Толиком.

– Мамка тебе всё рассказала? – наконец, спрашиваю я.

– Ага, – говори он. – Юль, я поддержу любой твой выбор.

«Типа, мне есть какое-то дело до твоего мнения».

– Спасибо, что понимаешь, – наигранно улыбаюсь я.

– Это только в России осуждается, там, где я живу, это абсолютная норма.

Хочу ответить ему очередной грубостью, но у меня само вырывается:

– Спасибо папочка, мне так нужна сейчас любая поддержка! Мне так тяжело было одной, всё время скрывать.

Тут к разговору подключается мамка:

– Я этого до сих пор этого не приветствую. Вообще не понимаю, как это.

Папка поворачивается к ней и говорит:

– Я потом объясню тебе, как это. – Он, оказывается, такой понимающий! – Главное, что это наша Юлечка, а любит она мальчиков или девочек, это не важно. Это её выбор.

– Это не выбор никакой, – говорю.

– Согласен, – отвечает папка. Боже, как же он шарит! Жаль, что я эти годы с ним не общалась.

– Я всё равно не понимаю, – говорит мамка, встаёт и к нам подходит. – Но я вас люблю такими, какие вы есть. – И мы обнимаемся втроём. Такое вот воссоединение семьи после стольких лет.

И вдруг мамка говорит:

– А ты не хочешь своим Россию показать? Юлька своего братика никогда не видела.

Я опять хочу сказать какую-то колкость, но не могу. У меня не осталось никакой злости на отца. Всё это осталось в прошлом.

– Я подумаю, – отвечает папка.

А мамка не успокаивается:

– Пожить у нас можете, у нас же большая квартира. – Она такая, кого угодно уговорит. И как она его тогда десять лет назад не уговорила, ума не приложу. Может, я тогда бы и не стала лесбиянкой.

Так, что за мысли? Лесби я не от того, что у меня травма, а потому, что я люблю девочек. Разве это травма? Это же так естественно! Уже скучаю по Викуле. Она, конечно, «умница» – позвонила мне, всполошила. Считаю секунды до нашей встречи.

– Мам, пап, – говорю, – отпустите, мне позвонить нужно.

– Давай, звони, дочка, – соглашается мать.

– Своей девушке? – попадает в точку отец, но мне почему-то неприятно.

– Я что, никому другому позвонить не могу? – смущаюсь я. – Почему сразу девушке?

– А ну, не цепляйся к Юлечке! – вступается за меня мать. – Не успел приехать, а уже жизни нас учишь.

– Да не учу я, – смущается папашка.

– Учишь, учишь.

А мне неприятно, что они опять из-за меня ссорятся.

– Вообще-то да, – говорю. – Мне надо любимой позвонить, правда, мы сейчас в ссоре.

Вижу, как отец умиляется:

– Как же ты выросла, Юлечка, такой «невестой» стала! – И вижу, как ему неудобно, что он тогда нас бросил. Отговорки отговорками, а меня он любит, только правильно показать этого не умеет.

А мамка прям напряглась вся. Видать, для неё эти разговоры про «розовую любовь» по-прежнему какая-то дикость. Надо её как-то успокоить.

– Ма-а-а, – глажу её рукой. – Ну ты чего?

– Да не могу я привыкнуть к тому, что ты с девушкой встречаешься.

– Я же говорила, она меня бросила.

– Так чего ты звонишь? – оживляется отец.

– Ну, я скучаю по ней, я же люблю её. – Я сдвигаю бровки. Я, наверное, такая миленькая, когда смущённая. Меня все любят: и дети, и взрослые, и сверстники, и преподы в институте. Ещё бы отец родной меня не любил.

– О-о-ой, не знаю! – вздыхает мать. Я вижу, как ей трудно. Но что поделать, рано или поздно она увидит, как я буду идти за ручку с девушкой, или увидит, как мы целуемся. Так что пускай по чуть-чуть привыкает. Я же не смогу измениться, как бы сильно этого ни хотела. Вспоминаю историю с Толиком и в очередной раз понимаю, что сделала правильный выбор.

– Давай выйдем, надо дать дочке позвонить. – Отец такой шустрый стал, никогда этого за ним замечала. Или это жизнь в Израиле так сказывается.

– Нет-нет, сидите тут, я сама выйду, мне проще.

Буквально вылетаю в коридор и набираю Вику. Гудок, ещё гудок. Неужели она морозится? А, нет, взяла трубку.

– Приветик, любимая! – здороваюсь я.

– Приветик, Юлечка! – Всё та же любовь в её голосе, всё то же тепло в её словах. Я не ошиблась в ней.

«Так, о чём говорить? А-а-а, ну да».

– Не возражаешь если я часто звонить стану? – говорю.

– Нет, конечно, звони, когда хочешь, – резко отвечает она, а я продолжаю по накатанной.

– Думаю о тебе, ни о чём другом не могу больше думать. Я же только от тебя отвыкать начала, и вот опять.

– Я так устала с тобой бороться, – отвечает Вика; в её словах столько любви и тепла, что я сейчас растаю.

От её слов у меня мгновенно становится мокро внизу живота, и я прижимаю свою «киску» рукой чтобы хоть как-то сбить возбуждение. Чёрт, как я быстро возбудилась!

– Вик, я потекла, – говорю.

– Что? – Как будто она не слышала.

– У меня внизу уже всё мокрое. Чёрт, как же я тебя хочу! Но понимаю, что нельзя.

– Ладно, давай сегодня встретимся, покажешь, что у тебя там потекло. – А мне прямо передаётся её задор.

– Викуль, ты серьёзно?

– Серьёзней некуда.

– Ты же не хотела становиться лесби. – Боже, что я мелю?! Бегом к Вике и ни о чём не думай.

– Юль, я молодая и дурная; скажи, ну когда ещё будет возможность так погнать?

– Никогда, – говорю. – Сейчас тот самый момент.

– Именно. Мне уже не терпится тебя увидеть, – говорит она.

Неужели это то, о чём я мечтала? Не могу поверить.

– Меня уже выписывают.

– В центре открылся Лунапарк, – предлагает она. – Давай встретимся там.

– Приглашаешь меня на свидание? – конкретно так заигрываю я.

– Думай, что хочешь, но я надену коротенькую юбочку.

Я стою вся красная, а сердце сейчас взорвётся от возбуждения.

– Я заскочу домой, – говорю. – Нужно душ принять и переодеться после больницы, и потом я вся твоя, – шепчу последние слова томным голосом.

– Не спеши. Я сейчас не в городе. Так что у тебя ещё пара часов.

«Отлично».

– Люблю тебя, целую, моя кошечка!

– Целую тебя моя ласточка! – смеётся Вика, – Ты же ласточек любишь.

– Вика, я тебя люблю.

Кладу трубку и возвращаюсь в палату. Мамка уже собрала мои вещи.

Меня по-быстрому выписывают из больницы, и папка везёт нас домой на арендованной тачке. Какой-то «Фольксваген». Он долго о нём рассказывает, показывает какой-то рычаг, но лично для меня лучше «Эпики» машины нет.

========== Глава 3 ==========

Дома папка и мамка всё время болтают о чём-то, на меня почти не обращая внимания. А я пока я откисаю в ванной: несколько дней в больнице, я вся в этих медикаментах, вся грязная. А где в этой больнице нормально помыться? Короче, мне нужно привести себя в порядок. Я же не могу пойти на свидание с Викулей в таком виде.

Ещё бы что-то с волосами сделать… И что у меня в голове было, когда я стриглась? А если она увидит меня с короткой стрижкой и разлюбит? Нет, дурочка, любовь она в сердце, её никакими волосами не испортишь. Надеюсь, Вика, наконец, разобралась в своих чувствах и больше никаких глупостей не выкинет. А то ещё одного расставания не выдержу.

Господи, как же я тебе благодарна за этот подарок к моему дню рождения! Кстати, у меня же скоро день рождения. Мечтаю встретить его вместе с Викой. Желательно вдвоём в какой-нибудь романтической обстановке. На необитаемом остове Баунти. Мы будем пить кокосовые коктейли и лизать друг другу «киски»; а чем ещё двум красоточкам на острове заниматься? Обожаю «киски» и ножки, обожаю «лепесточки», обожаю всё, с этим связанное.