Викуля, спасибо тебе за то, что позвонила, спасибо! Я рыдать и плакать готова из благодарности, меня просто переполняют чувства. Вылезаю из ванны и намазываюсь молочком для тела, и вообще занимаюсь собой, моё тело должно быть нежным и шелковистым. Хочу быть приятной, и доставлять удовольствие одними лишь прикосновениями. Хочу принадлежать ей одной, навеки.

В третий раз чищу зубки.

– Юль, ты куда-то собираешься? – встречает меня на пороге ванной папка.

– Ага, – киваю ему.

– На свидание? – допытывается он.

– Не твоё дело! – отвечаю я довольно грубо, но мне кажется, я имею на это право.

– Как ты разговариваешь с отцом?! – Ещё и возмущается.

– Ты мне не отец, – говорю я, и сама понимаю, что сказанула лишнее. – Прости, я не это хотела сказать. – Опускаю глаза.

– Да нет, говори, я хочу, чтобы ты выговорилась.

– Просто ты пропал десять лет назад, а сейчас так резко нагрянул, думал, всё по-старому будет, но у меня уже своя жизнь. Прости, папочка, но тебе в ней нет места. Хотя, полагаю, тебе оно и не нужно. – Сама говорю и сама же расстраиваюсь. Не хочу с ним ссориться, вообще не хочу ни с кем ссориться.

– Почему ты считаешь, что я не хочу занимать никакого места в твоей жизни?

– Что ты обо мне знаешь? – Сама не знаю, зачем завела этот разговор. – Пап, я уже взрослая, а ты по-прежнему считаешь, что мне семь лет.

– Ну, я же вижу, что нет.

– А ведёшь себя, как будто это так.

– Давай начистоту: я как тебя увидел сам подофигел. Ты в конкурсах красоты не участвуешь? А для журналов не снимаешься?

– Юлька снималась, – звучит из кухни голос матери.

Я краснею. Откуда она знает про этот случай? Я ей только невзначай рассказывала, без подробностей. И как она запомнила?

– Там одни шлюхи в этих журналах, – говорю.

– Откуда ты знаешь? – смотрит не меня отец.

– Мать же сказала, я снималась. – Такой многозначительный ответ. Пытаюсь пройти мимо него, но он меня останавливает.

– Ты куда сейчас?

– Встречусь со своей девушкой. – Он же уже сказал, что нормально к такому относится, ну и пусть терпит.

– У вас уже был секс? – Такие вопросы, мне кажется, не должен задавать отец своей дочери. Или должен? Я не в курсе.

– Да, – говорю. – Интересуют подробности?

– Нет-нет! – отмахивается он. – Я не хочу лезть в твою личную жизнь.

– Прости, пап, но я не выдумываю повод сбежать, просто мне действительно нужно с ней встретиться.

– Ладно, давай я тебя подкину на машине.

– А за руль пустишь? – У меня сияют глазки.

– Конечно, для моей Юлечки – всё что угодно.

«Жаль, что ты о своей Юлечке забыл на десять лет. Ну и ладно, что было, то было. Зато теперь у меня есть папка».

– Спасибо, пап! – говорю. Я так отвыкла от этого слова – «папа».

Из кухни появляется мать.

– Вов, ты что, решил купить любовь своей дочери так задёшево? Просто порулить дашь? – Мамка как всегда попадает в точку. Она у меня просто супер!

– Я не собираюсь покупать её любовь, – отнекивается отец.

– Да ладно, можешь покупать, – говорю я.

– Покупай, покупай, – поддакивает мамка. – Только её любовь стоит дороже.

Папка реально не ожидал такой атаки со всех сторон.

– Сколько? – спрашивает он, а сам, видать, жалеет, что сказанул лишнее.

– Ну я же не шлюха какая-то, – улыбаюсь я, – чтобы мою любовь покупать. – Я зачем-то даю задний ход, но мамка продолжает наступление.

– Айфон, – говорит она, – последней модели.

– Но у меня на последнюю может денег не хватить.

– У тебя на неё никогда ничего не хватало, – наступает мамка. – Что ты подарил дочке за всю её жизнь после того, как её заделал?

Мамка тот ещё манипулятор! И почему она себе мужика не нашла, после того как её папка бросил? Вот реально я её с мужчинами никогда не видела. Работа, дом, работа, дом. Всё в моих проблемах, с моими друзьями дружит, а своих у неё как будто нет и никогда не было.

– Ну, можно предпоследней, – говорю и сама не понимаю, почему сбиваю ставку, но мамка тут как тут.

– Мог бы и машинку доченьке подарить, она вон как мечтает за рулём ездить.

Я реально её расцеловать готова! Мамка у меня просто супер, лучшая на свете!

– Ну, машинку – это сильно круто… – Он не успевает договорить, как я беру инициативу в свои руки.

– Ма-а-аленькую какую-то. – Я складываю бровки домиком.

Папка обнимает нас с мамкой и крепко-крепко к себе прижимает:

– Вы ж мои красавицы! – радуется.

– Так, а ну не съезжай с темы! – наседает мамка.

Ну не знаю насчёт машины, а айфон с этого старого жлоба она уже точно сбила. Почему я так о своём отце? Да он заслужил. Думаете, легко было расти без отца? А мамке легко? Пусть теперь расплачивается, хотя бы деньгами.

Я захожу в свою комнату и начинаю одеваться. А они с мамкой возвращаются на кухню и продолжают о чём-то щебетать. Мою будущую машину обсуждают.

Я умею одеваться вызывающе: блузочка с открытыми плечами, мини-юбка, высокие чулочки и ботильоны – в них не особо удобно ходить, зато в них ножки смотрятся, как на подиуме. Любовалась бы собой и любовалась. Чокер я уже не ношу, я же не четырнадцатилетняя дурочка, тем более, у меня сейчас крестик на цепочке. Целую крестик и переворачиваю его правильной стороной. А что, я же теперь верующая. Укладка волос реально теперь даже больше времени занимает, мне же ещё придумать нужно новую причёску под такую длину. Ещё раз намазываю ножки телесным кремом, чтобы смотрелись, как в колготках. Ножки в колготках куда красивее выглядят. И не надо мне говорить про естественный цвет. Вы же знаете моё отношение ко всему естественному. Я насквозь искусственная, насквозь фальшивая, если вам будет угодно. Я такая, как есть, какой создал меня Господь.

Смотрю на часы; до встречи с Викой более часа. Чем бы заняться? Как раз из кухни выходит папка.

– Так что, тебя закинуть? – он окидывает меня с ног до головы. – Вау, какая ты красавица!

– Ты и мамке такое говорил? – немного смущаюсь я.

– Ни разу не говорил, – слышится из кухни её голос. – Вовка у нас тот ещё романтик!

– Ну что, я не могу своей доченькой повосхищаться?

– Можешь, – улыбаюсь я во все зубки. Я знаю свою улыбочку, перед ней никто не устоит. Хотя он же мой отец, он памперсы мне менял, вряд ли его так уж умилит моя улыбка.

– Поехали, – говорит он и протягивает мне ключи от арендованного «Фольксвагена». – Ты за рулём.

– Спасибо. – Я умыкаю ключики. А то вдруг больше не предложит. Сашка же больше не предлагал.

Пишу эсэмэс Викуле: «Я в Луна-парке, освободишься – подъезжай» – и сердечко.

Ответ приходит всего через пару секунд – поцелуйчик. Она меня уже точно любит. Мы созданы друг для друга.

– А она хорошая девочка? – спрашивает меня папка, пока мы спускаемся в лифте.

– Вика, что ли? – переспрашиваю я и быстро замолкаю. Неужели я выдала ему имя своей возлюбленной?

– Ага, – отвечает он, не повторяя её имени.

– Пап, понимаешь, у неё есть парень, и она любит его. – Не знаю, что дальше говорить, но папка мне помогает:

– И всё равно с тобой согласилась встретиться.

– Ага, – киваю я.

– А ты, значит, любишь её? – Странный вопрос.

– Конечно! Больше жизни! – Я чувственно взмахиваю ресничками, а они у меня шикарные, длиннющие.

– Думаю, что у вас всё получится, – улыбается папка. – Любопытно будет взглянуть на красотку, которая украла твоё сердце.

Я улыбаюсь ему в ответ.

– Даже как-то странно, – говорю. – Ни причитаний, ни осуждений. Как-то слишком мягко прошёл мой каминаут.

– Юль, ты пойми: там, где я живу, это считается нормальным. Это здесь тебя приучили всего бояться и постоянно оправдываться. Там ты можешь спокойно любить, кого хочешь, и встречаться, с кем хочешь.

– Райское местечко, – шепчу я.

– Земля обетованная, – отвечает он. – Но поверь, там тоже куча своих проблем. Кстати, я спросить хотел: ты… ну как это сказать… в общем, я когда-нибудь увижу от тебя внуков? Я не давлю на тебя. Просто-о-о-о…