— Вы думаете, это помешает Вашим врагам вторгнуться в империю?

— Это деморализует их солдат. Дайте мне благословение — и, даю слово, пока я жив, Тартар больше не выступит провокатором или инициатором нового военного конфликта по захвату территории.

— Если только об оном не объявят Вам сами… — протянул Троил, — Вы предлагаете слишком мало.

— Покой и мир — неужели этого мало?

— Вы пытаетесь обойти клятву своей туманной формулировкой… Ваши намерения темны, император.

— Я всегда держу слово, Святейший. Полагаю, Вам об этом известно. Неужели моя клятва об определенной доле смирения не стоит какого-то благословения?..

— Ключевое слово здесь — «какое-то»…

Император и Глава Церкви долго смотрели друг на друга — а потом последний тяжело вздохнул.

— Надеюсь, Вы будете соблюдать соглашение. Я предпочитаю верить в лучшее в людях… Завтра, после утренней молитвы.

— Благодарю Вас, Святейший.

***

Троил с интересом созерцал королеву Тартара, бродящую по библиотеке. Теперь, когда она считала, что ее никто не видит, девушка позволила себе немного побыть собой.

На лице Татьяны был написан благоговейный восторг. Она подходила к стеллажам, внимательно читала надписи на переплетах, осторожно касалась тяжелых талмудов…

Внезапно, воровато оглянувшись, девушка вытащила с полки тяжеленную книгу, осторожно опустила ее на специальный столик, и принялась торопливо листать страницы. «Управление финансами в Святой Церкви», — узнал Святейший этот, без сомнения, достойный внимания труд.

— Можете не торопиться, — с легкой усмешкой заметил Троил, стоя на своем балконе, — все запрещенные книги все равно хранятся в Закрытом доступе.

— Вот как? — немного огорченно отозвалась Татьяна и, спохватившись, церемонно поклонилась, — Ваше Святейшество.

Троил неторопливо спустился с балкона.

— До меня доходили слухи о происходящем на императорском дворе.

— Вот как?

— Фудзий расписывал Вас, как образец монаршьей жены.

Губы девушки невольно искривились, в изумрудных очах отразилось лукавство.

— Мне приятно это слышать, — наконец, ответила она.

— Я вижу много больше Фудзия. Вы умны, красивы, порочны, властолюбивы и горды — разве что, по сравнением с супругом, обладаете куда большим милосердием…

Татьяна молчала.

— Что Вы сделали, чтобы так понравиться озерийскому кардиналу? Обещаю, этот разговор останется между нами.

— Я всего лишь обсудила с ним его научные трактаты, — помедлив, произнесла рыжеволосая.

— Которые никто, кроме него, не читает… — усмехнулся Глава Церкви, — что ж, Вы трудолюбивы. Даже у меня не хватило духу на некоторые его произведения — а ведь в них, безусловно, есть толк.

Татьяна вежливо поклонилась.

— Вы желаете исповедоваться?

— Благодарю Вас… Но нет, Ваше Святейшество. Этого я не желаю, — качнула головой дочь Гроттера.

— Неужели королева Тартара считает себя безгрешной?

Троилу было интересно, насколько она похожа на собственного отца.

— Я жена тартарианского императора, — заметила Татьяна, — неужели, стоя у трона, можно обойтись без грехов? Гордыня и честолюбие, прелюбодеяние — лишь малое, в чем можно меня обвинить.

— И Вы не испытываете раскаяния, — с улыбкой произнес Троил.

Интересная особа.

— Я предпочитаю жить со своими грехами, а не отмаливать их. Если смогу искупить их за жизнь — хорошо, но если нет…

— Если нет?

— Тогда, на Суде — а если таковой, все-таки, будет — я буду честна перед самой собой, — с вызовом произнесла Татьяна, — мне не нужны подачки с отпущением грехов.

И вправду говорят — дочь Леопольда.

— Как и все скальелессцы… Вернее, тартарианцы. Гордая, смелая и честолюбивая.

Королева вновь поклонилась. Подняв глаза, она отметила, что мужчина улыбается.

— Пока Вы здесь, можете свободно пользоваться библиотекой, — произнес Троил, — я предупрежу Абдуллу. Он принесет Вам все интересующее — разумеется, кроме Закрытого доступа.

— Благодарю Вас, Ваше Святейшество.

— Да, я дам Вам благословение, император Тартара, — неслышно произнес Троил, — не ради Вас, но ради Вашей супруги. Надеюсь, она сможет развеять Вашу тьму… Иначе однажды нам всем придется очень, и очень плохо.

***

— Мы в Святом граде… В резиденции Святейшего, — возразила Татьяна, отстраняя мужчину.

— Разве тебя это не возбуждает, дорогая? Мы муж и жена, и союз наш был благословлен перед Господом… — Бейбарсов откровенно насмехался над святостью, — что же постыдного в супружеской связи?

Девушка взглянула в черные глаза супруга — и, помедлив, положила руку на его плечо.

— Я читала правдивые жизнеописания, — произнесла Таня, — Некрома никогда не отличались святостью. Но Вы… Был ли в Вашем роду хоть один такой же порочный?

Губы мужчины скривились.

— Летописцы и историки возвели его в ранг героя. Был один — первый король Скальелесья, объединивший основную часть земель будущего Тартара… Его звали Кводнон.

Да, конечно… Кводнон. Безликий.

Татьяна подалась вперед, позволяя супругу развернуть себя спиной к нему и обхватить стан — и подставила шею под поцелуй-полуукус…

Из груди ее вырвался тяжелый вздох; откинув голову на плечо мужа, она прикрыла глаза…

Грубо и больно, как и всегда…

— Глеб, — невольно шепнула девушка, чувствуя все ускоряющиеся толчки.

Гроттер и сама не знала, насколько неискренне это было сказано.

Мужчина отстранился, заглянул в изумрудные глаза — а после, прочитав там что-то, опрокинул ее на атласную простынь.

========== Часть 14. Фальшь ==========

…- Я, Троил, Глава Церкви, благословляю Вас, Глеб из рода Некрома, император Тартара, на долгое царствование во имя процветания не только Вашей страны — но всей нашей паствы. Да будет достойным и справедливым Ваше правление, и да принесет оно всем лишь благо и покой…

Бейбарсов почтительно поклонился, и поцеловал перстень Святейшего.

…- Теперь, в случае, если на твой престол покусится кто-либо, он нарушит волю Матери Церкви, — произнес Матвей, — но неужели ты думаешь, что это остановит их? Тебя вот религия никогда не останавливала. Как и все Скальелесье… Весь Тартар.

— Теперь я благословенный монарх, — заметил Глеб, — разумеется, не остановит. Власть вообще слишком сладка, чтобы ограждать ее каким-то религиозным бредом типа догм и благословений.

— Тогда зачем?

— Я получил империю. Я получил признание, уважение и страх. И теперь мне нужна любовь… Вернее, ее видимость. Теперь мои подданые будут знать, что я не захвативший власть тиран.

— Когда тебя волновало чужое мнение, Глеб?

Багров рассматривал брата своим единственным глазом.

— Никогда, но так нужно. Сейчас, — выделил он это слово, — так нужно.

***

Татьяна блаженно отмокала в ванной.

Почти неделя бесконечной конной скачки… И всего два дня отдыха. Тело безумно ныло — и от верховой езды, и от прикосновений мужа. Склепова с Шито-Крыто дали дельный совет — он стал нежнее… Отчасти.

Таня не позволяла прислуживать себе в ванной — если подруги еще хоть как-то могли понять эти следы, то остальным их видеть не следовало. Не хватало новых слухов.

Оперевшись на дверной косяк, Глеб смотрел с вежливым художественным интересом. На два полушария, наполовину погруженные под воду… На откинутые на бортик ванны стройные ноги. На свои «метки».

Я так больше не могу, почти простонала Таня.

Ей срочно нужна была Дафна с ее чудесными целебными зельями. Татьяна была уверена, что таковые наличествовали и у Прасковьи — вот только ее просвещать желания не было…

— Потрите спину, — девушка небрежно швырнула в мужа мочалкой.

Бейбарсов поймал.

Капли. Ему всегда нравились капли на этой бархатной коже…

— Кажется, тебя больше не смущает нахождение в Священном граде, — с усмешкой заметил мужчина.

Красавица пожала плечами.

— То, что происходит между мужем и женой, не является… неправедным. Вы убедили.